Вечеринка проходила так же, как другие большие мероприятия: обмен комплиментами, короткие беседы и знакомства, которые я никогда не вспомню. «Дервиши» начали играть собственные версии классических роковых хитов, и музыка зазвучала громче. В зале стало жарче, а голоса — слышнее. Несколько пар отважились выйти на танцпол.
Когда толпа возле основного бара на минуту рассеялась, я использовала эту возможность и сказала Мерседес:
— Классная прическа. Ты похожа на кайфовую чернокожую Бетти Крокер.
[104]
Как идут дела?
— Зараза, — огрызнулась она. — Всем очень нравятся коктейли.
— Ты наливай, наливай. Скоро все это закончится.
Я нашла Эдну, но ее монополизировал Томас, что обеспечивало госпожу Грант хорошим прикрытием — словно она просто так приехала сюда развлечься и пообщаться.
Освальд должен был вернуться очень скоро, но я все равно то и дело поглядывала на двери и ждала его появления. Вскоре группа перестала играть старые хиты и принялась за свои песни. Шум стоял просто оглушающий, а стены сотрясались от музыки. Солист метался по сцене и вопил. Он напоминал тощую безволосую обезьяну, но оторвать от него взгляд было невозможно.
В меня то и дело врезались болтающие и танцующие люди. Их лица раскраснелись от возбуждения, а глаза остекленели. Многие широко улыбались, а некоторые во время разговора начинали причитать и готовы были расплакаться.
С плеч некоторых дам сползли бретельки, обнажив кремовую кожу; мужчины снимали галстуки и расстегивали рубашки. Жаркий воздух зала пахнул духами, косметикой, потом, разлитой выпивкой, опасностью и сексом.
В очередной раз обходя зал, я столкнулась с Сайласом.
— О чем вы думаете? — поинтересовался он.
Я сказала ему правду:
— Думаю о прошлой жизни, о том времени, когда я ничего не знала о вампирах. Больше всего меня поражает не сам факт вашего существования, а то, что вы так открыто ведете себя в подобных местах.
— Мы прячемс-ся на с-самом виду, — сообщил он. — Мы в безопас-сности, пока знаем о людях больше, чем они о нас-с.
— Знание — сила, — согласилась я. — Вы когда-нибудь злились на людей?
— Разве на вечеринке задают такие вопрос-сы? — поинтересовался Сайлас, а затем добавил более твердым тоном: — Я с детства злился и ненавидел их за то, что они делали с нами несколько веков подряд, за то, что с нами обращались, как с чудовищами. Бездумно истребляли нас, словно хищников. Уиллем открыл мне глаза на новое, светлое будущее на новый рассвет. — Мэдисон улыбался, но, даже несмотря на это, в его голосе слышалась ярость. Свистящие «с» куда-то исчезли, он выпрямился. — Они пытали, вешали, сжигали и топили нас. Они свято верили в то, что имеют право конфисковать наше имущество и лишать нас законного пристанища.
— Отрицая человеческое происхождение своего врага, ты исключаешь необходимость обращаться с ним по-человечески, — проговорила я. — А теперь?
— А теперь наша очередь руководить. — Сайлас схватил мою руку, повергнув меня в кроваво-красный шок. Зал стал красным-красным, по стенам побежали кровавые потоки. Музыка выводила сердечный ритм, и я чувствовала в воздухе зала роскошный медный запах крови. — Пришло время начинать.
— Но ведь Освальд еще не привез нож, — возразила я. Сквозь пульсацию крови в моей голове я с трудом слышала собственный голос. Я попыталась вырвать руку, но Сайлас не выпускал ее.
— Ты скучаешь по нему? — во второй раз за вечер спросил Сайлас, волоча меня через танцпол к двери, которая располагалась за сценой.
— Сайлас, прекрати портить мой костюм!
Мы оказались за сценой. Он отпустил меня. Несколько подсвеченных тусклыми лампами указателей озаряли невысокую лестницу и выходы.
— Куда спешить? — удивилась я.
Я проследила за его взглядом, который был направлен к задней части сцены, отгороженной от танцзала красными занавесями. В центре находился каменный алтарь. На нем стояли серебряные канделябры, керамические кувшины и чаши, а также большой серебряный колокольчик. Рядом с алтарем располагалось витиеватое резное кресло серебристо-черного цвета.
Сайлас наполнил чаши мерзкой травянистой эссенцией и предложил:
— Выпьем за нас, Милагро.
— Замечательная мысль, Сайлас. — Несколько порций этой отравы после мегаводки, — и Сайласа окончательно развезет.
Взяв чашу из его рук, я быстро осушила ее, чтобы не ощущать вкуса. Сайлас понаблюдал за мной, а потом сделал несколько глотков сам. Если Зейв правильно описывал крепость этого пойла, то буквально через несколько минут Сайлас потеряет человеческий облик.
Однако я совершенно не рассчитывала на то, что сначала он отвратительным образом изменится.
Сайлас взглянул на часы и объявил:
— Уже пора.
— Пора — что? Еще не вечер, Сайлас, к тому же Освальд…
— Я дал Освальду бессмысленное поручение, — сообщил он. — Настоящий нож уже у нас, а его машина на обратном пути пострадает от весьма прискорбной поломки.
Я напустила на себя вид алчной сучки, которой Сайлас, в сущности, меня и считал.
— И чем ты все это объяснишь?
— Сегодня состоится наша свадьба, Милагро. Ты ослепительно прекрасная невеста.
Моя прежняя антипатия к замысловатым свадьбам — просто цветочки по сравнению с дрожью отвращения, которую вызвала во мне мысль о бракосочетании с лидером вампирского культа, да еще на светской пьянке.
Великолепное белое платье, чудесные туфельки — если бы я была девушкой вроде Бриттани, я наверняка сразу поняла бы, что мой наряд похож на свадебный.
— Освальд этому не обрадуется.
Сайлас шагнул еще ближе. Его зрачки расширились до такой степени, что теперь аквамариновым был только тоненький ободок, а сами глаза казались черными. Он вспотел, и от него исходил едкий запах.
— Ты слишком хороша для Гранта. Я хочу овладеть тобой всеми теми способами, какие испробовал Дюшарм. Всеми способами, из-за которых он готов пойти на убийство ради тебя.
От вида Сайласа у меня мурашки по спине побежали. Я улыбнулась и ответила:
— Да, я постоянно радовала его. Но давай посмотрим на проблему глобально. Если ты сейчас унизишь Освальда, то потеряешь ценного союзника. А если подождешь, я могу сделать так, чтобы он сам порвал со мной. Это будет просто. Его родители и без того хотят от меня откупиться. Я заставлю их удвоить сумму, а потом уйду к тебе. Это будет абсолютно выгодная ситуация.
