Океан успокоился, и Кит замер, позволив мягким волнам осторожно прикасаться к телу, его мозговые сигналы следовали их ритму. Вода казалась теплой, воздух, наполненный благоуханием множества тропических растений, тотчас же стал охладевать, когда сгустились сумерки. Кит чувствовал себя так, словно вся вселенная стала вдруг невыносимо аппетитным лакомством.
Через час он увидел поднимающуюся луну. Это был молодой месяц, всего лишь серебристый серп, зависший над океаном, но он уже отбрасывал на водную поверхность широкую яркую полоску, напоминающую мерцающий, светящийся путь.
И тогда Кит заметил ее — падающую звезду. Яркая оранжевая дуга слепящего света вспыхнула на фоне месяца и уткнулась в точку на горизонте. Кит прикинул на глаз: то место, куда упал метеор, находилось всего лишь в паре сотен километров от него, на двадцать семь градусов левее от взошедшей луны.
Он ясно видел место падения звезды, и внезапно Кита осенило. Он понял, зачем дельфины привели его на это место. Теперь он твердо знал, что следует делать.
Джек сидел в номере и не мог найти себе места, но ему не хотелось выходить на люди. Мысль о том, что придется волочить ходунок мимо всех этих выползших на солнце туристов, а потом накачивать себя фруктовыми коктейлями, пока паршивый оркестрик наигрывает слащавые мотивы, вызвала у него дрожь отвращения. К черту! Пусть Стэнли, который внезапно впал в ажиотаж от всей этой экзотической гавайской племенной чепухи, проводит каждую свободную минуту в Полинезийском культурном центре, пялясь на пожирателей огня и танцы хула. Он уже плешь Джеку проел своей трескотней об истории разных племен, разбросанных по Тихому океану. Взахлеб рассказывал, как они заселяли всякий кусок суши, который только могли найти (их даже действующие вулканы не останавливали), вещал о различных культурных и языковых особенностях древних племен, сформировавшихся из-за изоляции и монотонной жизни. Джек обычно молча слушал байки Стэнли из истории Тихоокеанских островов и время от времени кивал. Да-да. Словно ему было не наплевать.
Джек не рвался ни в какой культурный центр. Ему не хотелось идти в бар, участвовать в луау или смотреть танцевальное представление. Он не хотел и шагу ступить из номера. Джек, конечно же, не признался бы в этом никому, но он пребывал в состоянии крайней тревоги. Он был встревожен, обеспокоен и немного напуган. Ему казалось, что убийца, возможно, болтается по гостинице, поджидая возможности разделаться с ним.
Поэтому Джек засел в своем номере, пил пиво, жевал чизбургер и пытался сосредоточиться на спортивной телепередаче. Он чрезвычайно удивился, обнаружив на одном из каналов трансляцию выступлений борцов-сумоистов. А еще больше удивился тому факту, что смотрел ее почти час. Его пульт дистанционного управления пребывал в полной исправности. Просто было что-то притягательное в этих гигантских мужчинах, хватающих друг друга за повязки и затем пытающихся закрутить соперника в воздухе. Зрелище просто завораживало.
Джек даже стал болеть за единственного американца в соревнованиях. Не то чтобы этот парень хотя бы отдаленно смахивал на американца, он скорее походил на гигантского нападающего защиты родом из Монголии, но тем не менее в списке значился как американец. Так что Джек даже ощутил прилив патриотической гордости, когда его соотечественник намял бока япошке свирепого вида.
Вообще-то Джек ни черта не смыслил во всех этих крученых бросках и топтании на месте. Но разве не похожа борьба сумо в каком-то смысле на бейсбол? Питчер тянется рукой до базы рядом с кругом, смотрит на кэтчера с его перчаткой-ловушкой, сплевывает и выбрасывает крученый мяч. Почти никакой разницы. Топтание на месте в сумо было словно частью крученого удара.
Джек невольно вспомнил Сида. Ведь тот смахивал на сумоиста. Старик представил, как он стоит на ринге напротив Сида: отставляет ходунок в сторону, бросает соль через плечо и замирает в напряжении, сцепившись намертво с чудовищным великаном. Победитель получает Оаху.
Бакстер уставился на кусочки ананаса, украшавшие его тарелку. Они словно лишний раз напоминали: ты не во Флориде. Там обычно выкладывали дольку апельсина на тарелку рядом с чизбургером. Во всем остальном, насколько он мог судить, Гавайи ничуть не отличались от Флориды. Повсюду одни только пляжи, девчонки, демонстрирующие свои прелести, бары, стриптиз-клубы и дебильного вида туристы, закупающие паршивые футболки и всякую дребедень из ракушек.
Вошел Реджи, только что с пляжа. Он снял свою черную рубашку и подвернул черные штаны до колен, чтобы не замочить. Бакстер разглядел мокрое пятно там, где волна врезалась в промежность Реджи. Словно он обмочился.
— Что ты творишь, чувак?
— Был на пляже.
Бакстер вспомнил, что наемные убийцы пунктуальны до невозможности.
— Ты опоздал.
— Встретил цыпочек из Канзас-Сити.
— Того, который в штате Канзас, или того, который в штате Миссури?
— Да какая, к черту, разница, мужик? Они были не прочь повеселиться.
Бакстер также вспомнил, что профессиональные убийцы серьезно относятся к предстоящему делу. У тех не принято развлекаться с девчонками из Канзас-Сити, по крайней мере во время работы. Они стараются не выделяться.
Живут в тени, как ниндзя. Черт возьми, разве кто-нибудь когда-нибудь видел хотя бы одного убийцу-ниндзя, коптящего свои жиры на доске в океане? Да какой крутой киллер станет покупать выпивку девчонкам в клубе «Герцогское каноэ»? Внезапно Бакстеру пришло в голову, что, пожалуй, Ли Харви Освальд не зря действовал в одиночку.
— Братан, у нас нет времени на вечеринки. Мы здесь по делу.
— Я готов.
— Нет, ты совсем не готов. Иди оденься. Шутки в сторону.
Реджи обиженно уставился на него:
— Если мы даже не можем оттянуться, в чем тогда смысл?
— Ты хочешь вернуться в Вегас?
Реджи не понравились стальные нотки в голосе Бакстера.
— Нет.
— Тогда брось дурака валять!
— Хорошо, мать твою. Не сходи с ума. Сейчас я буду готов.
Реджи поплелся в уборную одеваться.
Первое, на что обратила внимание Юки в квартире Лоно, было полное отсутствие стульев. Даже какого-нибудь захудалого стульчика. Хотя и остальной мебели тоже было не густо. Стола и дивана она также не заметила.
Юки рассмеялась:
— У тебя что, катисофобия?
— Что это?
— Когда человек боится принять сидячее положение.
Лоно улыбнулся:
— Для таких случаев у меня есть матрац. Там я и сижу.
Он устроил Юки ознакомительную прогулку. Квартира была отличная: большая и просторная, современной планировки, с верхним этажом, новой кухней, которая пришлась бы по вкусу любому кулинару, с балконом и большими окнами, откуда открывался вид на деловой центр Гонолулу и безбрежный океан. Но казалось, что Лоно въехал сюда совсем недавно и только успел бросить матрац на пол и развесить одежду в шкафу. В кухонных шкафчиках и ящичках нашлось весьма ограниченное количество столовых принадлежностей: одна глубокая миска, одна тарелка, две кофейные чашки, четыре стеклянных бокала без ножек и семь деревянных китайских палочек для еды.
