– Он тебе звонил?
– Кто?
– Стоматолог.
– Нет.
– Уверена?
– Рэй, почему ты спрашиваешь?
– Ты сегодня завтракала? – спросила она, тщетно пытаясь отвлечь мое внимание.
– Я уснула в машине. Как я могла позавтракать?
– Разве у тебя нет каких-нибудь чипсов?
– Нет.
– Надо всегда иметь заначку.
Я припарковалась у входа в школу и успела схватить Рэй за рукав, прежде чем та выскочила из машины.
– Что ты натворила? – вопросила я.
– Ничего.
– Ты с ним встречалась?
– Я опоздаю на урок.
– Колись.
– Честно говоря, я уже опаздываю. А на крыльце стоит директор и смотрит на нас, как в прошлый четверг, когда ты была со мной очень груба. Так что я лучше пойду, если не хочешь, чтобы тебе позвонили из социальной службы.
Я отпустила ее руку, улыбнулась директору, погладила Рэй по голове и пригрозила, что вечером ее убью. Сестричка, совсем обнаглев, попросила забрать ее из школы. Я отказалась. Потом поехала прямо в офис к Дэниелу, чтобы предпринять очередную храбрую попытку его вернуть. Он работал. Миссис Санчес предложила мне записаться на прием и очень мило осведомилась, какое имя я бы хотела взять на этот раз. Я вежливо улыбнулась, назвала свое настоящее имя и сказала, что подожду.
Час спустя миссис Санчес спросила, не желаю ли я перелечь с дивана на кресло в пустом кабинете. Я согласилась и получила еще два часа столь необходимого мне сна. Наконец Дэниел понял, что я никуда не уйду, и разбудил меня.
– Открой рот, – сказал он, надевая перчатки.
– Мне не нужен осмотр.
– Когда ты последний раз была у стоматолога?
– В Чикаго.
Он нисколько не удивился.
– Думаю, это было давно.
– Не слишком.
– Как я вижу, в вашей семье не принято следить за зубами.
– Она приходила к тебе?
– Кто?
– Моя сестра.
– Врачебная тайна распространяется и на стоматологов.
– Зато на подростков – нет.
– Ты ее опекун?
– Можешь поговорить со мной или с моей мамой. Выбирай.
– У нее три кариеса.
– Мертвым плевать на кариес.
Дэниел напомнил мне, что, если бы не Рэй, он бы никогда не позвонил, и велел оставить сестру в покое и даже добавил, что она немного странная, но очень хорошая девочка. Я пообещала, что не причиню ей вреда.
Мне удалось немного поговорить с ним во время чистки зубов. Но перерывы между фразой «Сплюнь» и засовыванием пальцев в мой рот были очень короткие.
– Сплюнь.
Я прополоскала рот, сплюнула и спросила:
– Ты когда-нибудь сможешь меня простить?
Он продолжил чистку и ответил:
– Такая вероятность существует. Ты ведь не пользуешься зубной нитью?
Я издала неопределенный звук.
– Сплюнь.
Я сплюнула.
– И когда можно ожидать этого вероятного прощения?
После двадцати минут чистки, плевков и вопросов, оставшихся без ответа, Дэниел снял с меня фартук и сказал:
– На этом все.
– А между нами? – не унималась я.
Он пододвинулся ближе и положил руку мне на колено.
– Я знал, что ты врешь, знал, что не можешь быть учительницей. Ты даже одевалась неестественно, все время поправляла юбку и смотрела на свои ноги так, будто видишь их впервые.
– Да, мы давненько не виделись.
– Учитывая, что я относительно неплохо выгляжу и имею медицинское образование, с женщинами у меня проблем нет.
– Соболезную. Это, наверное, трудно.
– Изабелл! – сердито сказал Дэниел.
– Прости, ничего не могу с собой поделать.
– У меня сложилось впечатление, что я понравился тебе не потому, что я стоматолог, а несмотря на это. То есть по-настоящему понравился.
– Да, я оценила твой теннис с не-геем, ужасную еду и коллекцию пиратских дисков.
– Моя еда не так ужасна.
– Как скажешь.
– Я тоже по тебе скучал. Но если ты еще раз мне соврешь, мы расстанемся.
Потом мы поцеловались, и я решила, что заполучила его навсегда. По крайней мере, он навеки пропал из всех моих списков.
Дело Сноу. Продолжение
Мартин Сноу уже две недели не отвечал на мои звонки. Пора было объяснить ему, что намерения у меня самые серьезные. Утром я приехала к нему в офис.
– Уэнди Миллер из ПРСТУ (случайный набор букв, не пытайтесь расшифровать), – представилась я.
– У вас назначено? – спросила секретарь.
– Нет, но я по срочному делу.
– Можно узнать по какому?
– Я должна поговорить с ним лично. Он у себя?
– Да, но…
Поздно. Я вошла к Мартину в кабинет и закрыла за собой дверь. По системе внутренней связи секретарь объявила:
– Уэнди Миллер из ПСТ…
– ПРСТУ, – поправила я. – Спасибо! – крикнула я погромче. – Я все слышала!
– Кто вы? – более-менее вежливо спросил Мартин. – Что такое ПР…
– Не важно, – сказала я. – Меня зовут Изабелл Спеллман. Вы уже две недели не отвечаете на мои звонки.
– Что вы тут делаете?
Если не считать испуганного взгляда, лицо Мартина Сноу было почти таким же, как на фотографии в моей папке. Обычно первые десять лет после школы хуже всего отражаются на внешности мужчины, но Мартин выглядел прекрасно. Только уверенности у него поубавилось, когда я назвала свое имя.
– Я хочу задать несколько вопросов, ответить на которые можете только вы.
– Полиция сделала все возможное, чтобы расследовать это дело, потом еще год над ним работали ваши родители. Что можно узнать двенадцать лет спустя?
– Может быть, ничего. Но я должна признать, что ваше нежелание сотрудничать вызывает у меня подозрения.
– И в чем же?
– Почему вы не перезвонили?
– Думал, если не отвечу, то вы угомонитесь.
– Глупо с вашей стороны.
– Мисс Спеллман, я не хочу заново все это переживать. Мне хватило.
– Разве вам не нужны ответы?
– Нужны, однако вы вряд ли сможете их предоставить. Пожалуйста, оставьте меня и мою семью в покое.
