– А-а, ты имеешь в виду покойников! – догадалась я. – Не переживай, Рассел, прорвемся. И не такие дела раскрывали!
Американец печально покачал головой:
– Ты не понимать. Все умирать, кто связан с алмаз и бриллиант. Тебе не стоит этим делом работать.
Ну конечно! Сразу чувствуется рука Ульянова. Уже успел подучить америкашку, мол, Женьке даже дело о дохлом таракане нельзя доверить, не то что об алмазах!
– Знаешь, Рас, – я решительно поднялась и подхватила Рудольфа на руки, – спасибо, конечно, за обед. А насчет этого дела я тебе так скажу: как ни крути, а оба трупа нашла я. Женщина, умирая, просила меня найти алмазы и Родиона. Для меня лично просьба умираю-щего – закон. Не могу же я отказать человеку, стоящему на пороге смерти, в таком пустяке! Так что хотите вы с Вовкой этого или не хотите – а поисками я все же займусь. И не советую совать мне палки в колеса. В гневе я страшна!
Для подтверждения своих слов я топнула ногой и сердито завращала глазами. Думаю, Рассел проникся.
– Женька, я не вставлять никаких палка. Если хочешь, мы будем партнер!
– Напарниками, – поправила я Доуэрти. – Хочу. Только Вовке об этом знать необязательно! О'кей?
– Yes, – широко улыбнулся американец. – Я соглашаться.
«А куда бы ты делся, интересно!» – подумала я, гордо шагая к машине.
Еще раз полюбовавшись на новенькую машину, я уселась за руль, и мы неторопливо двинулись в сторону Советской улицы.
– Женька, куда мы ехать? – озабоченно поинтересовался Рассел, вращая головой.
– На Советскую, – пояснила я. – Это улица такая. У меня там сегодня важная встреча назначена. Я хочу заранее посмотреть, как там и что, куда в случае чего можно отходить, где снайпера пристроить…
– Такой опасный встреча? – удивился Доуэрти.
– Сама по себе встреча не опасная – я встречаюсь с подружкой Веника. Просто у меня к ней личная неприязнь, понимаешь?
Американец кивнул, хотя по его лицу было заметно, что до полного понимания ситуации ему еще очень далеко.
Дом на капиталистической улице Советской, в котором жила Катерина, расположился в глубине двора, на значительном удалении от дороги. Снаружи он выглядел как обыкновенная трехэтажка. Правда, смотрел он на мир пластиковыми звуко– и пыленепроницаемыми глазами-окнами, и во дворе было непривычно чисто. Да, и еще одно отличие от некапиталистических домов: ни одной старушки возле подъезда не наблюдалось. Это было немного огорчительно, потому что милые пенсионерки служили самым надежным и точным источником информации. Зато по газону носилась очень симпатичная рыжая такса. Увидев представительницу прекрасного пола в такой непосредственной близости, Рудольф сделал стойку, радостно взвизгнул и отважно сиганул в открытое окно. Кто бы мог подумать! Я была уверена, что моя собака больше интересуется едой и полноценным отдыхом, чем девочками. Выходит, ошибалась.
Собачки, как и положено, познакомились и принялись носиться по травке, получая от этого явное удовольствие. Пришлось мне тоже выйти из машины.
Возле газона на красивой резной скамейке сидела симпатичная девушка и улыбалась, наблюдая за игрой собачек.
– Здравствуйте, – поздоровалась я, подходя к девушке. – Ваша красавица?
– Моя, – согласилась девушка. – А это – ваш принц.
Я гордо кивнула, и некоторое время мы говорили о наших любимых животных. К слову сказать, владельцы такс находят друг с другом общий язык уже на второй минуте разговора. Начинается обсуждение достоинств собачек, их характера и привычек. Все это может быть очень разным, поэтому тем для разговора множество. Но единственное, в чем единодушны все хозяева этих прекрасных животных, – таксик вовсе не злобная и злопамятная собака, это самое замечательное существо из всех четвероногих.
Вскоре мы с хозяйкой Рудькиной подружки уже болтали, забыв обо всем на свете.
Девушку звали Полина, а ее любимицу – Шура.
– Ты давно здесь живешь? – спросила я у Полины.
– С детства. Тогда здесь еще коммуналки были. Отец начал свой бизнес, он у него успешно пошел. Ну а потом он выкупил целый этаж, сделал ремонт…
– Н-да, наверное, интересные здесь люди живут…
– Да нет, – пожала плечами Полина. – В основном бизнесмены, банкиры. А они все ужасные зануды, как и мой отец. Знаешь, мне даже кажется, что все они немного больны.
– Чем? – удивилась я.
– С головой у них не все в порядке. Мой отец может среди ночи вскочить и помчаться в офис. О телефонных звонках я уже и не говорю!
Я на секунду задумалась. Мой Ромка вроде тоже как бы бизнесмен, но по ночам предпочитает мое общество. Хотя кто знает, может, все еще впереди?
– Вот раньше под нами действительно интересный человек жил. Антиквар. Дядя Феликс.
– Да? – с деланым равнодушием переспросила я, но внутренне напряглась. – Чего собирал?
– Все. Но больше всего холодное оружие любил.
– И где он сейчас? Посадили?
– Почему посадили? – Полина удивленно заморгала. – Он умер. Его убили. Представляешь! Стилетом из его же коллекции!
– Да, – посочувствовала я, – в наше время опасно быть антикваром. А что его родственники? Наверное, распродали всю коллекцию с молотка?
– А что родственники? У дяди Феликса только жена была. Намного моложе его, между прочим! Любил он ее, просто страсть! Катюша то, Катюша се… Баловал, конечно. Да она, в общем-то, неглупая. Универ закончила, на работу устроилась юрисконсультом, кажется. А насчет коллекции… Зачем же ее продавать? Денег там и так полно: от мужа остались, сама неплохо зарабатывает, да и папенька время от времени подкидывает.
– А кто у нас папенька? – спросила я, уже предполагая ответ.
– Ювелир. Он в Москве живет. Очень известный человек. Катька говорила, что он в Алмазном фонде консультантом работал. Сейчас-то, конечно, на пенсии уже. Но все равно к нему иногда обращаются за советом и для оценки бриллиантов, золота…
Полина продолжала что-то говорить, но я ее уже не слышала.
«Вот это я удачно пришла! – думала я. – Ай да Катюша! Папенька – ювелир, муженек – антиквар. Интересно, а Веник знает, что за птичка ему попалась? Надо будет его потрясти как следует!»
Из размышлений меня вывел оглушительный вопль Полины:
– Прекратите немедленно! Слезай с нее сейчас же!
Девушка вскочила со скамейки и, сжав кулачки, затопала ногами. Я перевела взгляд на газон, где резвились наши собачки. Н-да, резвиться-то они резвились, но уже в несколько ином направлении.
– Женька, их надо растащить! Я Шурку вообще стерилизовать хотела! Мне щенки не нужны!
– Не надо их растаскивать, – отрезала я. – Это психологическая травма для собачек.
