– Хорошо, – разозлилась я. – Я пойду одна. Но если там ничего не окажется, то завтрака ты лишишься до самого обеда!
Угроза не подействовала, и Рудольф остался сидеть на скамейке, а я шагнула в кусты.
– Та-ак, – протянула я, увидев, чего испугался Рудольф. – Трупы размножаются, как тараканы…
На земле, широко раскинув руки в стороны, лежал мужчина явно не русской национальности. Слегка раскосые глаза были открыты и смотрели на небо, словно мужчина пытался разглядеть там вход в царствие небесное. Желтоватая при жизни кожа на круглом лице теперь приобрела какой-то серый оттенок. «Казах? Узбек? Таджик?» – подумала я. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: прилег он сюда не по своей воле. С левой стороны груди виднелось отверстие, из которого вытекла небольшая струйка крови.
Я присела на корточки и со знанием дела осмотрела смертельную рану.
– Это явно не пуля, – сказала я вслух. – И не нож. Очень похоже на заточку или на шило. Кто-то мастерски нанес удар в самое сердце, поэтому и крови немного… Дела-а!
По уже укоренившейся привычке влезать не в свое дело, я пошарила по карманам дешевого костюмчика. Во внутреннем кармане пиджака удалось обнаружить какой-то бумажный комочек и сорок пять рублей.
– Негусто! – покачала я головой. – Вряд ли его хотели ограбить. По одному виду можно определить, что подпольным миллионером товарищ не был. Может, разборки какие?
Так и не придумав ответ на свой же вопрос, я окликнула Рудольфа, поднялась в квартиру и с тоской уставилась на телефон. Хочешь не хочешь, а сообщить о находке следовало.
– Дежурный по городу лейтенант Егоров! – бодро откликнулся Саня.
– Привет, Егоров, – вяло поздоровалась я. Маленькая надежда остаться неузнанной, легонько звякнув, рассыпалась. – Ты еще и дежурный! Надо же, какая неудача…
– О, Женька! – удивился Саня. – Привет! Чего это ты звонишь? Уже соскучилась?
– Не-е, не дождешься. У меня тут… хм… дело к тебе.
– Да? – еще больше удивился лейтенант. – Интересно! И что за дело?
– Понимаешь, Саш, – замямлила я, – мы тут с собачкой погулять вышли. Ну и, как бы это сказать? В общем, он там лежит…
– Кто? Твоя собачка? Это тебе к ветеринару надо, а не к нам…
– Да нет, ветеринар тут не поможет. Там труп лежит. Нерусский.
На том конце провода повисло молчание.
– Это шутка такая? – наконец заговорил Егоров.
– Какие уж тут шутки? – проворчала я. – Там самый настоящий труп. В кустах. Нерусский.
– А какой? – Саня с успехом продолжал разыгрывать из себя идиота.
– Откуда мне знать?! – Я уже начала злиться. – Он не представился! Азиат скорее всего. Может, узбек или таджик…
– Так это правда, Жень?
– Нет, это тысяча вторая сказка Шахерезады! Так ты его заберешь или товарищ так и будет у нас под окнами разлагаться? – Не дождавшись ответа, я отсоединилась.
Только тут я обратила внимание, что по-прежнему сжимаю в руках бумажный комочек, обнаруженный мною в кармане убитого. Комочек был довольно тяжелый для простой бумажки. Я аккуратно развернула его… Бриллиантик…
Камушек был похож на тот, что я вчера нашла у убитой женщины, как брат-близнец.
– Вот это да, – выдохнула я. – Наверное, синоптики обещали бриллиантовый дождь, просто я не слышала… Иначе чем еще можно объяснить, что я уже второй раз за небольшой промежуток времени нахожу такие вот камушки? А может, это знак судьбы?
Было над чем подумать, скоротать время до приезда оперативной группы.
К моему величайшему облегчению и немалому изумлению, Вовки среди прибывшей группы не было. Зато был Тенгиз. Всегда улыбчивый и веселый, сейчас он то и дело хмурился и качал головой. Как и положено законопослушной гражданке, я чистосердечно призналась оперативникам, как нашла труп, что ничего с места происшествия не брала, что полностью осознаю меру ответственности за дачу ложных показаний и что обязуюсь явиться к следователю по первому же требованию. При этом глаза у меня были такие чистые и правдивые, а голос настолько твердый и уверенный, что в какой-то момент я и сама себе поверила.
Когда следственная бригада, изрядно натоптав у меня в квартире, направилась к выходу, я двинулась следом за ними.
– А вы куда, гражданочка? – поинтересовался незнакомый мне майор.
– Туда. – Я неопределенно потрясла рукой в воздухе. – Мне надо…
– Эх, обыватели! – вздохнул майор. – Нет бы дома сидеть, так ведь нет, надо на покойников полюбоваться! И что в них интересного?
Я могла бы ему рассказать, что интересного в некоторых покойниках найдется немало и что хороший труп может о многом рассказать знающему человеку. Однако обнаруживать свою заинтересованность трупами я не решилась и потому благоразумно промолчала. Не дождавшись ответа на свой вопрос, дядька махнул рукой и больше не доставал меня глупыми рассуждениями. Обрадовавшись, я поторопилась к тому самому знающему человеку, который по роду свой службы с покойниками сталкивается каждый день.
При виде меня Гогочия сдвинул брови и сердито надулся. Он старался не смотреть в мою сторону и делал вид, что сильно увлечен работой. Я встала в сторонке с уже успевшей собраться небольшой кучкой любопытных, усердно поковыряла носком туфли землю, исподлобья наблюдая за экспертом, а потом сделала решительный шаг ему навстречу.
– Гамарджоба, генацвале! – Я широко улыбнулась.
Тенгиз ничего не ответил, а лишь мрачно глянул в мою сторону.
– Вот тебе раз! – притворно удивилась я. – А где же хваленая грузинская вежливость и гостеприимство?! Где же, в конце концов, традиционное преклонение перед женщиной? Я тебя не узнаю, дорогой!
– Ты не женщина, – сквозь зубы процедил эксперт.
– Да? А вот мой муж думает иначе!
– Он слеп и глух. Он до сих пор не знает, что живет с атомной бомбой с уже включенным часовым механизмом!
Тенгиз поцокал языком и добавил:
– Отважный человек!
Я сделала вид, что обиделась. Гогочия бросал в мою сторону недовольные взгляды и все время что-то бормотал на грузинском языке.
– А где ты Ульянова потерял? – наконец не выдержала я. – Что-то не видно нашего начальника!
– Он на совещании. Вместе с американцем.
– Так это же здорово! – Я искренне обрадовалась. – Никто не будет мешать. Тенгиз, можно я с трех раз угадаю, чем убили этого человека?
Гогочия скептически ухмыльнулся.
– Стилет, да?
– Тут не надо быть Нострадамусом! И так видно.
– Слушай, дорогой, – оживилась я, – помнишь, ты говорил, ну, когда женщину осматривал, что за твою практику это всего лишь второй случай употребления стилета в качестве орудия убийства? А когда был первый? Тенгизик, миленький, ты не хотел бы кофейку попить, бутербродиков поесть? А то я могу предложить…
