— Все, Ярослава, — тревожно молвила Ленка, доставая свою «беретту», — теперь либо мы их, либо они нас. Мирные переговоры зашли в тупик. Сейчас мамочка явится и накажет всех троих. Ты быстро бегаешь. Славик?
— Не очень…
— Придется постараться.
Глянув в сторону самки, я поняла, что стараться придется очень сильно: горилла вальяжной походочкой, но с горящим нешуточным гневом взором направлялась в нашу сторону. Ленка сняла с предохранителя «беретту» и прицелилась. В этот момент произошло нечто, подарившее нам надежду на спасение. Из джунглей вышел огромный, под два метра, самец, окинул взглядом поляну, негромко проревел, видно, призывая семейство к порядку. Самка с детенышем что-то ему ответили, и папаша неторопливо направился в нашу сторону. Я, конечно, люблю живую природу, но собственная жизнь дорога мне необыкновенно, и, чтобы защитить ее, пришлось тоже извлечь «Макарова» из потайного кармана. Внезапно из джунглей вышел еще один представитель приматов. Судя по внешнему виду, тоже самец, причем весьма агрессивно настроенный: он колотил себя в грудь кулаками и орал дурным голосом. «Наш» горилл ответил ему так же громко и, гневно сверкнув глазами, двинулся к сопернику. Детеныш вцепился в мамашу, она, с сожалением посмотрев на нас с Ленкой, поковыляла куда-то в джунгли. Я облегченно перевела дух. Ленка спрятала «беретту» и скомандовала:
— Ну а теперь очень быстро убегаем. Это не противоречит твоим планам? Ты не собиралась наблюдать за поединком Тайсона и Холлифилда?
Отрицательно мотнув головой, я первая подскочила и что было сил рванула вперед, не разбирая дороги и не обращая внимания на растения, вновь принявшиеся меня хлестать. Треск сзади свидетельствовал, что Ленка не отставала. Бежать было трудно, потому что нож остался у студентки, и приходилось руками прокладывать себе дорогу. В другое время это, наверное, не получилось бы, но страх, как известно, мобилизует физические возможности человека и делает его сильнее во много раз.
Наверное, я так и продолжала бы бежать, если бы… не полетела. Вот так прямо оторвалась от земли и полетела вверх. Это случилось так неожиданно и было так здорово, что я зажмурилась и негромко, но счастливо засмеялась. Последний раз, если мне не изменяет память, я летала во сне, в пору розового детства. Однако что-то мешало полностью отдаться чувству свободного полета, что-то мешало развернуться, да и сам полет быстро кончился, а перешел в плавное покачивание: вверх — вниз, вверх — вниз… Снизу доносилась злобная Ленкина ругань. Пришлось открыть глаза, чтобы понять, почему матерится студентка и почему я раскачиваюсь, как испорченный маятник старых часов. Раскачивание, собственно, как и сам полет, объяснялось просто: я висела в сетке. В хорошей такой, добротной сетке, умело сплетенной из широких кожаных ремней. Это изделие могло бы запросто выдержать небольших размеров слона, чего уж говорить обо мне?
— Лен, сними меня отсюда, а? — попросила я Ленку.
— Сняла бы, да высоковато висишь, я не достаю. Просунь руку в ячейку, я брошу тебе нож…
— Ага, нож она бросит! А если я его поймаю лезвием в руку?! — возмутилась я.
— Ну, и сиди тогда, как тетерев в клетке, пока за тобой не придут!
— Кто?
— Те, кто поставил этот силок.
— Бросай нож! — решилась я, представив себе тех охотников, которые сплели эти кожаные сети. На кого, интересно, они охотятся?
Раз пять, наверное, Ленка подбрасывала нож, а я пыталась его поймать. Нечего говорить, руку я изрезала капитально: родная кровушка не то что сочилась из ран, а прямо-таки текла тоненьким ручейком. Было больно и ужасно себя жалко, пришлось даже всплакнуть для порядка. В конце концов, страдания окончились. Нож я поймала и принялась пилить ремни. Здоровой рукой, разумеется. Неудобно, конечно, но стремление к свободе заставляло работать с утроенной энергией. Ленка, стоя внизу, вертела головой во все стороны и приговаривала:
— Славка, давай быстрей! Чего ты там ковыряешься?!
В ответ на ее нетерпение я искренне возмутилась:
— Я же по-честному стараюсь, Лен!
Вскоре в сетке образовалась дыра, через которую могло пролезть мое тщедушное тельце. Подобно несчастному гимнасту на пенсии, я, кряхтя, выбралась наружу, немного повисела на ремнях, собираясь с духом, и рухнула на землю, слегка задев Ленку. Студентка тоже повалилась, но тут же вскочила и снова меня заторопила.
— Послушай, я же не кролик с батарейкой «Энерджайзер»! — возмутилась я. — Я ранена, не видишь, что ли? Человек кровью истекает, скоро совсем истечет, а ей никакого дела до этого нет!
Для убедительности пришлось продемонстрировать изрезанную руку, из которой все еще текла кровь. Чертыхнувшись, Ленка залепила раны на моей ладошке какими-то листьями, сорвала с моей головы бандану и туго перевязала руку.
— Все, жить будешь. Потопали, а то до ночи до базы не доберемся…
И мы потопали. Легко догадаться, что и настроение, и самочувствие у меня были далеки от нормы. Столько переживаний за один день: исчезновение Маруськи, встреча с семейкой горилл и сразу же мой «сеточный» плен. Прибавьте к этому исхлестанное растениями, а оттого опухшее и горевшее огнем лицо и порезанную ножом руку. Веселая картинка получилась, не так ли? Честно говоря, мне уже не хотелось искать никакую базу. Но Ленка-артиллеристка быстро двигалась вперед, потому нытье о своей тяжкой судьбинушке я оставила на потом и по мере возможностей старалась не отставать от студентки. Кроме того, стремление отыскать Маньку придавало мне сил и решимости.
Ленка по-прежнему шла вперед так уверенно, что у меня создалось впечатление, будто она ходит по этим джунглям с самого рождения. Вместе с этими мыслями сразу же возникло подозрение: откуда городская девица так хорошо знает дорогу в джунглях?
— Лен, а ты на это шоу как попала? — продираясь сквозь очередные заросли колючих кустов, поинтересовалась я. — Ты, помнится, что-то говорила, да я забыла…
Мне думалось, я очень тонко и тактично задала главный вопрос, но Ленка в ответ расхохоталась:
— Ха-ха-ха… Хреновый из тебя дипломат, Славик! Единственное, что я говорила, так это о гарантированном выигрыше, обещанном мне Заваловым. А ты, как я понимаю, все еще выясняешь, кто хочет от нас отделаться? Что ж, упрямство — отличительная черта всех женщин, а у тебя особенно… Случайно я попала, должна была ехать другая девчонка, однокурсница моя. Но…
— Чего? Почему она не поехала?
— Не перебивай, а? — сморщилась Ленка. Я умолкла, ожидая продолжения рассказа.
— Девочка эта — дочка нашего ректора. Он устроил свою дочурку, как у нас ходили слухи, на проект в надежде ее вылечить. Наркоманка она. Года полтора как на героине сидит. Вот папочка и подумал, что за месяц пребывания на острове без дозы она непременно вылечится. Да я думаю, Катюха и здесь чего-нибудь да нашла бы: травку какую глюкогенную или еще чего. Наркоши за версту добычу чуют, прям как хищники.
Ленка помолчала немного, а я подумала: «Хорошо, что Ленка поехала! Только наркоманки нам тут не хватало!» Студентка заговорила снова:
