Сообразив, что с языком у меня образовалась небольшая заминка, подружка растянула губы в голливудской улыбке и, ткнув себя пальцем в грудь, громко, словно гость был плохо слышащим инвалидом, сообщила:
— Катерина. А это, — кивок в мою сторону, — Сашка, в смысле, Александра.
— Алекс, — кивнул иноземец. Так по-дурацки меня еще никто не называл. Я обиделась и насупилась, а иноземец тем временем вонзил указательный палец себе в грудь: — Джош. Джош Макферсон. Я американец.
— Ну, это уже ясно. Только непонятно, почему вы на украiньской мове говорите. — Все еще улыбаясь, Катька пошла на Макферсона с решительностью ледокола «Ленин»: грудь вперед, взгляд целеустремленный, намерения самые серьезные — словом, бойся, Америка! Насчет всей Америки судить не берусь, а вот отдельно взятый ее гражданин испугался: он плюхнулся обратно на стул и, погрузившись в легкий шок, уперся взглядом в кормовую часть ледокола, то есть Катьки. Ее кормовая часть шестого размера всегда приводила мужиков в неописуемый восторг, вот и этот случай не стал исключением. Облизнувшись, как кот на сметану, Макферсон покаялся:
— У меня жена из Украины. Научился…
«Ледокол» притормозил. Катькины предположения о семейном положении гостя подтвердились, а женатые мужики в списке подружкиных приоритетов занимали одно из последних мест, на самом же последнем числились особи с нестандартной сексуальной ориентацией. Дело не в высоких моральных устоях подруги, просто она терпеть не может женских междоусобных разборок. А в том, что такие разборки всегда имеют место быть, если спутаться с женатиком, Катерина уверена на двести процентов.
— Правда, отношения у нас как-то не складываются, — с плохо скрываемой надеждой на светлое будущее добавил американец. — Я, наверное, с ней разведусь.
— Ну, это меняет дело! — приосанилась Катька. — А к нам-то зачем пожаловали?
— В командировку. Мне нужно встретиться с вашим соседом, Никитой. Я долго звонил к нему в дом, но он не отвечает. Если бы не вы, я бы, наверное, до сих пор стоял бы у ворот, как… — Джош пощелкал пальцами в поисках подходящего слова. — Как собака! Вы не знаете, где он?
— В морге, — простодушно ответила Катька.
— Где?! — округлил глаза американец.
— Санчо, вспомни быстренько, как по-ихнему «морг»! — вполголоса потребовала подруга.
— Морг — он и есть морг, — пожала я плечами, обрадовавшись, что практиковаться в английском не придется. Украiньску мову мы уж как-нибудь поймем!
— Я прекрасно понял, что Никита в морге. Но что он там делает? — не унимался американец.
Странный он все-таки, ей-богу! Может, у них в Америке в моргах проводят парламентские выборы, а в наших, российских, моргах держат покойников, о чем и сообщила Катерина со всей возможной деликатностью заморскому гостю. Его реакция на печальную новость оказалась довольно странной, если не сказать подозрительной. Макферсон, конечно, опечалился, но как-то не очень убедительно. Было видно, что смерть Никиты трогает его лишь постольку-поскольку, хоть и явилась неожиданностью. К чести заморского гостя, следует заметить, что с эмоциями ему удалось справиться в считаные секунды. «Хорошая выдержка у мужика, — с уважением подумала я. — Наверное, жизнь у них там, в Америке, не сахар…»
— Скажите, давно мистер Тихомиров… э-э… умер? — выдержав приличествующую случаю скорбную паузу, поинтересовался Макферсон.
— Да буквально на днях! — радостно воскликнула Катерина и таинственным полушепотом добавила: — Вы не поверите, но есть серьезные основания полагать, что мистеру Тихомирову помогли умереть.
Выражение скорби у американца сменилось гримасой полнейшей растерянности:
— Боюсь, я не очень понимаю…
Катька всплеснула руками, словно деревенская баба, у которой перестала доиться корова, бюст ее колыхнулся (я имею в виду, конечно, подружкин бюст), вызвав у американца волну вожделения, и досадливо сморщилась:
— Что ж тут непонятного-то? Убили Никиту! И хоть злоумышленники пытались обтяпать это дельце как несчастный случай, но следствие уверено, что это именно убийство!
— Следствие? — эхом отозвался Макферсон.
— А как же?! Нет, ну, официально менты, конечно, признают несчастный случай — на фига им очередной «глухарь»? Но мы с Александрой, напротив, уверены, что смерть Никиты неслучайна, и намерены это доказать в ближайшее время!
— Вы? — Казалось, американец враз отупел. Способность к размышлению его покинула, а вот способность задавать глупые вопросы, наоборот, усилилась.
— Ой, простите великодушно, — Катерина прижала ладошки к груди, — мы ведь не представились. Мы частные детективы, владелицы сыскного агентства «Мисс Марпл и сыновья».
Откуда у старушки Марпл взялись сыновья, неясно — насколько я помню, она, несмотря на преклонный возраст, была девицей. Но больше всего меня удивил тот факт, что мы с подругой владеем агентством имени знаменитой сыщицы. Должно быть, в последние несколько месяцев я слишком праздно проводила время и была не в курсе событий. Узнав об изменениях, произошедших в моей жизни, я негромко ойкнула и уже готова была потребовать у подруги разъяснений, но под ее суровым взглядом притихла, посоветовав себе отложить разборки на потом.
Дальнейший визит американца носил крайне скомканный характер и завершился каким-то невнятным прощанием. После его ухода Катька, не дав мне возможности приступить к выяснению наших с ней отношений, засуетилась, заметалась по дому, а потом тоном, не терпящим возражений, велела:
— Быстро собирайся!
— Но…
— Санчо, — взмолилась подружка, — времени нет на объяснения! Уйдет иноземец! Где потом его искать?!
Мольба Катерины окончательно сбила меня с толку. Я послушно потрусила одеваться, и вскоре мы обе усаживались в Катькину «Мазду». У меня, конечно, имелись кое-какие соображения по поводу столь неадекватного поведения подруги. Приводить их не стану, в основном потому, что они чересчур путаные, но с уверенностью скажу одно: ей позарез нужно было не упустить Макферсона из виду. Посоветовав себе запастись терпением, я принялась ожидать дальнейшего развития событий. Они вскоре показали, что в своих предположениях я не ошиблась.
— О, вон он! — воскликнула Катька. — Теперь главное, чтобы этот заокеанский засланец нас не заметил…
А это как раз было очень проблематичным. Как уже говорилось, наше теперешнее место жительства — симпатичная деревушка под названием Ждановка. Когда-то это была небольшая деревня в каких-то сорока — сорока пяти километрах от Москвы. В деревне активно культивировались птицеводство и животноводство, но со временем данные отрасли сельского хозяйства захирели, пришли в упадок, местные жители, у которых имелась возможность, подались в города, оставив свои нехитрые домишки на произвол судьбы. Так бы и умерла Ждановка, но тут грянула мода на загородные дома. Новоявленные богачи принялись активно строиться в ближайшем Подмосковье. Хилые деревеньки стали возрождаться, а их коренные жители, не найдя счастья в юродах, возвращаться домой. Сейчас Ждановка являет собой яркий пример пресловутой смычки юрода и деревни. Первое, что замечаешь при въезде, — две наспех сколоченные палатки: место тусовки деревенского бомонда. Сразу за палатками небольшой парк покалеченной сельхозтехники, а за ним начинается главная улица Ждановки, носящая, как водится, имя вождя мирового пролетариата. И вот каких-то пару-тройку лет назад в Ждановке появилась еще одна улица — Тверская. Думаю, из названия ясно, что именно на Тверской развернулось строительство домов с большой буквы и коттеджей с буквы поменьше.
