— Да вот, хотела яхту… это… черт, забыла, как это называется! В общем, в аренду взять.
— Зафрахтовать, — подсказал юнга и оглядел меня с ног до головы. — Ты? Ой, не смеши меня! Да у тебя и денег-то таких нет!
— Откуда ты знаешь? — огрызнулась я. — Может, я подпольный миллионер Корейко!
— Ха-ха-ха, миллионерша! — захохотал негритенок. — Вот у нас сейчас дядька отдыхает, вот он миллионер! Часы золотые «Ролекс», а баба у него, ну, чисто фотомодель! Перстень на пальце антикварный, дорогущий, страх, и пахнет от него здорово! А от тебя перегаром несет за километр!
Я устыдилась и потупила глазки. Что да, то да, запах от меня сейчас не ахти. Ну, Дуська, держись!
— Врешь ты все! — вздохнула я. — Если я есть дядька, то вовсе не миллионер, а так, мелочь! А часы китайские и перстень с тынка! Для тебя, наверное, любой москвич миллионером кажется. Темнота!
Юнга занервничал:
— Да ты что говоришь-то, а? Я, поди, не маленький, уже третий год в юнгах хожу! Умею в богачах разбираться! Уж различаю как-нибудь, у кого есть деньжата, а кто так, выпендривается! Да чтоб ты знала, дядя Гера и не москвич вовсе, а из Санкт-Петербурга! Он на целых десять дней яхту зафрахтовал. А теперь прикинь, сколько это стоит!
— Он что же, и живет на ней? — насмешливо поинтересовалась я.
— Ну да! Хочешь, покажу? — неожиданно предложил паренек.
Я неопределенно пожала плечами, мол, твое дело, а я и не интересуюсь вовсе.
— Пошли, — решительно сказал негритенок и схватил меня за руку.
Украдкой глянув на часы, я машинально отметила, что до отхода моего лайнера осталось пятнадцать минут. Ох, чует мое сердце, что придется Дуське труп изображать! Тем временем мы спускались по той самой ковровой лестнице в недра яхты. Внутренности «Ариэли» не уступали внешности: все было отделано красным деревом, и кругом царил идеальный порядок. Запах, витавший в коридорчике, действительно был приятным и очень дорогим. Правда, пахло женскими духами «Джой». Я насчитала всего четыре двери. Юнга услужливо распахнул первую, которая находилась ближе всех к лестнице.
— Вот, — горделиво произнес он. — Это наша каюта. Здесь экипаж живет.
Комнатка, или, как сказал пацан, каюта, ничего интересного собой не представляла. Три двухэтажные железные кровати, аккуратно застеленные полосатыми одеялами, обеденный стол, на котором стоял крохотный моноблок «Самсунг», плакат-календарь на стене с изображением полногрудой Королевой, умывальник в углу. Вот и все убранство. Оно и понятно: люди работают, зачем им пятизвездочный «Хилтон»?
Следующая комната — столовая-бар. Все то же красное дерево, барная стойка, на зеркальных полках которой расположились разнокалиберные и разноцветные бутылки. Был здесь и наш любимый мартини, подозреваю, что настоящий, а не тот суррогат, которым поили нас с Дуськой на теплоходе.
Третья дверь оказалась заперта.
— Кабинет, — пояснил юнга. — Там дядя Гера иногда запирается и работает. Ключ только у него.
— Понятное дело! — сказала я и распахнула последнюю дверь.
Это черт знает что, граждане! Нельзя жить в такой вызывающей роскоши! Теперь я прекрасно понимаю, почему пролетариат сверг дворян: беднягам тоже хотелось богатства. В зеркальном потолке отражалась огромная, орехового дерева, кровать, застеленная кремовым шелковым бельем. На спинке кровати небрежно висел тончайший пеньюар, брошенный хозяйкой. Возле туалетного зеркала стоял мягкий пуфик. А на зеркале, мама моя! Целый косметический салон! Среди дамских игрушек я обнаружила и духи «Джой», не удержалась и провела ими у себя за ушами и на запястьях. И тут среди всего этого великолепия я разглядела фотографию. Молодая длинноногая девушка с распущенными волосами цвета спелой пшеницы, весело хохоча, обнимала невысокого, плешивого, но довольно симпатичного дядьку. При этом глаза у девицы совершенно не смеялись и были какими-то холодными и пустыми.
«Ну, здравствуй, Хобот!» — мысленно поздоровалась я, засовывая снимок в шортики.
— Везет тебе, юнга! — обратилась я к негритенку, который во время экскурсии по спальне дипломатично остался за дверью. — Каждый день в море, места разные! Не знаешь, куда завтра поплывешь! Романтика!
— Как раз знаю! — важно надул губы негритенок. — Сегодня мы в Ялте ночуем, а завтра в шесть утра снимаемся с якоря и в Новый Свет пойдем. Там и заночуем.
— Ой, пора мне! — заторопилась я, взглянув на часы. — Спасибо за экскурсию. Видать, не судьба мне на вашей яхте покататься!
— Ты не огорчайся! Женись на миллионере, зафрахтуйте другую яхту и в путь!
— Сам-то откуда? — улыбнулась я парнишке.
— Из Судака. Там живу, там и яхт-клуб наш. А то приходи, может, возьмут тебя моим помощником. Я бате давно говорю, что несподручно одному-то…
— Нет, спасибо! У меня морская болезнь. Пока, юнга. — Я махнула пареньку рукой и сбежала по трапу.
До отплытия кораблика в Судак оставалось пять минут, поэтому я сразу взяла довольно интенсивный темп.
«Хороши бы мы были с Дуськой, — думала я, активно работая руками и ногами, — если б остались следить за Хоботом здесь! А эти-то два придурка, Петюня с Денисом… ха-ха-ха! Помчались! Тетка, видишь ли, прокаженная! Умора! А все-таки интересно, почему это дядю Геру Хоботом прозвали?»
Размышляя таким образом, я едва не опоздала на родной «Крым 58»: матросики уже убирали сходни, когда я подлетела к теплоходу.
— Ой, а чего это вы раньше времени на целую минуту отчаливаете? Ну-ка, перекиньте даме трап! — приказала я ребятам.
— А у дамы есть билетик? — весело подмигнул конопатый матросик.
Вот тебе раз! Билеты-то у Дуськи! Я набрала побольше воздуха в грудь и заорала во всю силу легких:
— Дуська, выходи! Меня не хотят брать на борт!
Пассажиры на теплоходе с интересом наблюдали, как я пытаюсь перекрыть мощный теплоходный гудок. За их спинами я разглядела лицо сестрицы. Она пробиралась к выходу, подняв вверх руку с какими-то бумажками. Я догадалась, что это наши билеты.
— Пропустите девушку! Она со мной! Вот наши билеты! — надрывалась Евдокия. В общем, сцена напоминала мне погрузку Кисы Воробьянинова на теплоход «Скрябин». «Бред!» — решила я и благополучно миновала веселых матросов.
— Я уж собралась за борт прыгать, смотрю — ты несешься как угорелая. Фу, чем это от тебя воняет? Ну, рассказывай! — велела Дуська.
— Ага, сейчас. И вовсе не воняет от меня, а пахнет обалденно дорогими духами «Джой». Ты, Дусь, поесть бы чего принесла. А то у меня, кроме твоего дусьбургера и мартини во рту ничего не было!
— Чего врешь-то? А шашлык? — почему-то обиделась сестра.
— Да ну, какой это шашлык? Его даже собака есть не стала. А помнишь, Дусь, Ромка с Венькой шашлык делали? Вот это был шашлык! — Я даже зажмурилась, вспоминая сочные куски хорошо прожаренной нежнейшей свининки, замаринованной особым способом, с лучком и помидорчиками. Перед мысленным взором один за другим проплывали шампуры с шипящим мясом. Чуть позже к ним присоединился и кетчуп с бутылкой красного вина. Подумав, вино я отвергла. Вместо него я представила ароматную зелень, свежие пупырчатые огурчики и хлебный квас. Застонав, я открыла глаза. Передо мной, источая умопомрачительный запах, стоял глиняный горшочек с тушеным мясом. Сверху, в бульоне, плавала петрушка с укропом, морковкой и картошечкой. Рядом стоял запотевший стакан с холодным пивом. Точно такой же набор устроился возле Дуськи.
