Поздравив друг друга с удачно провернутым дельцем, Франческо
и Роберто направились в библиотеку графа. Он постоянно бывал здесь, считая ее
своим кабинетом и укрытием.
Роберто и Франческо увидели хозяина дома с всклокоченной
головой, сидевшего за своим массивным столом из ореха, инкрустированного
слоновой костью.
— Господи, а это еще что такое? — воскликнул
Франческо, заметив причудливо изогнутые растения, появившиеся у окна.
— Последнее приобретение Криспина. Удивительная
находка, редчайший вид цветущего растения, привезенного из Монголии. — По
мрачному тону Йена дядюшки догадались, что настроение племянника с утра не
улучшилось.
Оторвав взор от монгольских раритетов, граф перевел его на
сияющих дядьев.
— Утром я вдоль и поперек обыскал этот чертов дворец,
пытаясь найти вас, — заявил он. — Где вы были?
— Мы выполняли поручение твоей очаровательной невесты.
Фоскари фыркнул:
— Очаровательной, тоже мне! Она так же очаровательна,
как одна из прислужниц сатаны.
— Твое отношение к женщинам вообще невыносимо, —
добавил Франческо, приходя на помощь Роберто.
При этих его словах граф разразился невнятными проклятиями.
— Вот погодите, — пригрозил он. — Вы еще оба
увидите, как я был прав. Посмотрите только, чем она пыталась прикончить
меня! — Йен подвинул на столе странный инструмент, что отобрал у Бьянки
ночью.
— Этого не может быть, — заявил Роберто, качая
головой. — Ты ошибаешься. Она никогда не стала бы использовать это как
оружие. Эта вещь наверняка получена в награду. Да, конечно. Это подарок короля
Генриха III ее отцу, единственный из инструментов, оставшийся синьорине Сальве
от ее батюшки. Я правильно говорю, Фернандо?
— Да-да, все остальное было продано на аукционе ее
братом, — подхватил Фернандо. — Ей вообще не везет с братцем. И если
ты подозреваешь в убийстве кого-то по фамилии Сальва, то лучше всего начни
прямо с него.
Йен оторопело уставился на дядюшек. Роберто заговорил очень
медленно, надеясь, что его слова проникнут сквозь броню непонимания Йена:
— Нам посчастливилось дать на аукционе самую высокую
цену за инструменты ее отца. Это было вскоре после его смерти. А эти ножницы
вообще вещь весьма примечательная. Ее отец специально указал в завещании, чтобы
ножницы не продавались с остальными инструментами, хотя за них можно было
получить больше, чем за все остальные инструменты, вместе взятые.
Становилось ясно, что его невеста ни в чем не виновата, что
ко всему прочему подтвердилось словами его дядюшек.
— Кстати, давай-ка потолкуем о вечере, посвященном
вашей помолвке, — вновь вступил в разговор Франческо. — Было бы
справедливо, если бы Бьянка надела знаменитый топаз Фоскари, хотя… он стоит
многие тысячи золотых дукатов и невесте вообще-то не положено появляться в
столь дорогих украшениях. Роберто уже присмотрел ткань для платья, и бриллианты
смотрелись бы с этой тканью лучше всего, если бы только…
— Делайте что хотите, тратьте бешеные деньги,
приглашайте всех, кого считаете нужным, — мне все равно! Сомневаюсь
только, что я вообще пожалую на это сборище. — Граф надеялся, что его
резкий тон напомнит дядюшкам о том, что за их спинами дверь, которой им стоило
поскорее воспользоваться. Через мгновение дверь хлопнула.
Глядя за окно, где царствовал серый день, Йен первым делом
подумал о том, что Бьянка все-таки говорила ему не всю правду. Во-первых, что
она делала на месте преступления и почему отказывалась говорить ему об этом?
Куда она ходила вчера вечером? Кем был проникший в его дом человек?
Йен пытался точнее припомнить события прошлой ночи, однако,
как он ни старался, его мысли все равно упрямо возвращались к тому, что
произошло потом. Обнаженное тело Бьянки, освещенное огнем камина… Он словно
воочию видел ее, ощущал ее аромат, слышал, как она своим нежным голоском
спрашивает его, будет ли он заниматься с ней любовью… «Да, — хотелось ему
ответить. — Да! Да! Да!»
Голова у него шла кругом, плоть, стянутая одеждой, начала
восставать и рваться наружу. Йен стал подумывать о том, стоит ли пойти поискать
Бьянку.
— Безумец! — проговорил он вслух, направляясь к
двери. Что с ним такое случилось? Что она с ним сделала? Франческо назвал ее
очаровательной… Такой она и была на самом деле — как какая-нибудь древняя
богиня, очаровывающая мужчин и доводящая их до смерти. Впрочем, напомнил себе
Фоскари, ему нужна вовсе не Сальва, а просто любая женщина. И чем скорее, тем
лучше. Сейчас же! Приняв решение, Йен вышел из библиотеки и велел слуге
готовить его гондолу.
Бьянка смотрела в пустую глазницу выбитого окна своей
лаборатории и вдруг услышала какой-то шум. Он исходил от стены справа, которая
вдруг сдвинулась с места и образовала проем.
Сначала Бьянка увидела руку, потом — ногу, затем — белокурую
голову.
— Отлично! Я надеялся застать вас здесь, —
послышался жизнерадостный голос Криспина.
Бьянке пришлось спрятать дрожащие руки за спину, чтобы он
ничего не заметил.
— А что, все стены в палаццо двигаются таким
образом? — поинтересовалась она.
— Нет, конечно, не все, — многозначительно ответил
Криспин, — но во многих есть потайные двери и тайные коридоры. Должно
быть, жизнь наших предков была весьма интересной — не то что у нас. —
Подойдя к выбитому окну, Криспин выглянул наружу, а потом посмотрел на
Бьянку. — Вы обязательно ко всему привыкнете, когда поживете тут подольше.
Мы все так рады, что вы поселились в палаццо. У меня сердце радуется, когда я
вижу брата таким оживленным.
— Оживленным? — изумилась Бьянка. — А я бы
сказала, что он разъярен.
— Я предпочитаю видеть его временами даже разъяренным,
чем живым трупом, которым он был, по сути, все последние годы.
— Два последних года? — спокойно уточнила Бьянка.
Криспин смущенно кивнул:
— Примерно так.
Ему не было известно, как много невеста брата знает о
событиях 1583 года, зато он твердо знал, что сам ничего лишнего не расскажет.
Если уж Йен хочет держать что-то в тайне, то с чего ему-то вмешиваться? К тому
же, признался себе Криспин, он толком и не знал, что же произошло два года
назад в той жаркой пустыне. А потому он решил переменить тему.
— Эта дверь ведет в мою комнату, где я вожусь с
цветами. Вы окажете мне честь, если заглянете туда. — Он улыбнулся. —
Знаю, что это грубо, но я вынужден пройти впереди вас.
Они миновали небольшой проход и оказались перед другой
движущейся стеной. Больше всего Бьянку поразил в комнате Криспина не размер, не
царивший в ней порядок, а ужасающее зловоние.
Заметив, в каком состоянии его гостья, Криспин поспешил
сказать:
— Да уж, к этому запаху необходимо привыкнуть, но
уверяю вас, через несколько минут вы перестанете его замечать. Видите ли, я
провожу эксперименты с разными видами почв и удобрений для моих
растений, — начал объяснять брат Йена, указывая на большие контейнеры с
какой-то отвратительной массой, стоящие вдоль стен, как вдруг боковая дверь
отворилась, и в комнату вошел человек, с головы до ног покрытый грязью. —
Это Лука, — прошептал Криспин. — Он прикидывается, что служит у меня,
хотя отдает мне куда больше приказаний, чем я ему. Лука терпеть не может, когда
я кого-нибудь привожу сюда, особенно женщин, поскольку опасается, что они могут
отвлечь мое внимание от экспериментов. Лука, можешь не беспокоиться, эта
девушка — невеста Йена. Думаю, она тебе понравится. Лука оглядел Бьянку с
головы до ног.
