— Пока ее не было дома, кто-нибудь приходил к
ней? — спросил Йен, прожигая Энцо взглядом. — Вы могли бы назвать
имена ее постоянных клиентов?
Энцо отрицательно покачал головой, всем своим видом демонстрируя
крайнее сожаление.
— Это было бы нарушением моего кодекса чести, —
промолвил он.
Йен фыркнул, спрашивая себя, что мог включать в себя кодекс
этого прощелыги.
— А какие-нибудь женщины к ней приходили? —
наконец поинтересовался он.
На сей раз Энцо устремил свой пронзительный взгляд на
Бьянку.
— Разумеется, приходила наша милая Сальва.
— А другие? — не унимался Фоскари. — Не
захаживала ли синьора Вальдоне? Вы когда-нибудь видели ее в доме Изабеллы?
— Нет, — наконец промолвил он. — Однако
встречал ее в тех местах, которые любят посещать богатые дамочки. Вы понимаете,
о чем я?
— Нет, — не выдержав, вмешалась в разговор Бьянка.
Энцо растерянно посмотрел на нее.
— М-м-м… — На мгновение он замялся, а потом, похоже,
нашел подходящие слова. — Существуют женщины, с… скажем, с необычными
желаниями. Вот они и ходят в такие места, где их желания исполняются.
— Вы не могли бы изъясняться понятнее? — не
задумываясь, попросила Бьянка.
— Это тоже имеет отношение к Изабелле? — с
сомнением спросил Энцо. — Ведь Изабелла не из тех, кому нравится быть с
животными, чувствовать на своей коже удары хлыста и слушать грубые слова.
Знаете ли… — он посмотрел на Фоскари, — она… чистая…
Йен едва сдерживал охватившие его эмоции. Ответы на его
вопросы не приближали к цели, а глядя на фигуру самодовольного типа, сидевшего
напротив, Фоскари испытывал головную боль. И это не говоря о Бьянке, которую,
похоже, больше интересовали сексуальные извращения, чем сбор информации.
Сделав в уме пометку потом непременно поинтересоваться у
Йена, что же это женщины делали с кнутами, Бьянка заставила себя вернуться к
общей теме разговора:
— А кто-нибудь без вашего ведома мог войти в дом?
— Ну конечно! — оживился гость. — Я уже
говорил вам о множестве дверей. Так вот, у всех постоянных клиентов Изабеллы
были свои ключи от дома.
Изабелла не хотела меня беспокоить. Те, кто приходит к ней,
всегда пользуются только парадной дверью. Бьянку его слова, видимо,
заинтересовали.
— А что же, есть те, которые приходят не к ней?
— Да. — Энцо хитро улыбнулся, и у Бьянки вдруг
появилось неприятное чувство, что он нарочно подвел к этому разговору. — В
доме часто собиралась группа мужчин — это всегда были одни и те же люди. Они
собирались в гостиной, расположенной прямо под покоями Изабеллы, — пояснил
он. — Только прошу вас обратить внимание на то, что это секретная
информация, хорошо? — Он посмотрел сначала на Бьянку, потом на Йена и
дождался, пока оба они кивнут. — Честно вам скажу, мне они с самого начала
не понравились. Они вызывают у меня подозрения, потому что всегда входят в дом
только через боковую дверь. И Изабелла всегда встречала их, надев вуаль. А
потом они проходили в гостиную и запирались там, а мою хозяйку к себе не
пускали. Вы меня поймите правильно, я не просто подозреваю что-то — нет, меня
возмущает их отношение к ней!
Бьянка наградила его еще одним приветливым взглядом.
— А вы когда-нибудь спрашивали Изабеллу, что там
происходит? Делились с нею своими опасениями и подозрениями?
Не успела она договорить, как Энцо перебил ее:
— Ну конечно! — закричал он. — Я спрашивал у
Изабеллы, почему они тайком пробираются в дом. А она ответила, что они делают
это ради нее, потому что старый Валь-до — это ее покровитель — не должен ничего
об этом знать.
— И этот ответ вас удовлетворил? — недоверчиво
спросила Бьянка.
— Вообще-то, признаться, не совсем. Но потом… Только
это очень конфиденциально, хорошо? Три недели назад Изабелла, моя д??брая
хозяйка, сообщила мне, что сбирается выйти замуж. За знатного вельможу, сказала
она и добавила, что мы будем жить во дворце. С того дня встречи в ее доме
прекратились.
— А у вас существуют какие-нибудь предположения насчет
того, что обсуждалось на этих собраниях? — Йен вернул себе право задавать
вопросы, посмотрев Энцо прямо в глаза.
Тот склонил голову набок.
— Неужели вы думаете, они пустили бы меня? Они не
замечали меня! Нет, — произнес он с мягкой усмешкой, — я понятия не
имею о том, что они там делали. И меня это совершенно не интересует.
— А вы можете назвать мужчин, приходивших на
собрания? — спросил Фоскари.
Энцо помолчал, а потом, выпрямившись, улыбнулся графу.
— Ну тогда, — продолжил Йен, когда молчание
угрожающе затянулось, — вы, возможно, скажете мне, когда проходили эти
собрания? Или хотя бы когда они прекратились?
— Вы говорили, что вам нужна информация о моей хозяйке,
а на самом деле расспрашиваете меня только об этих мужчинах и об их встречах.
Не думаю, что это правильно. Не думаю также, что имею право доверять
вам. — Глаза Энцо наполнились печалью, и он встал. — Я пришел помочь
вам, а теперь вижу, что напрасно сделал это. Поэтому я хотел бы забрать мои
деньги и уйти.
Фоскари уже был готов вступить с ним в спор, но Бьянка
помешала ему:
— Вы не называете имен и дат, а потому ваша информация
едва ли сможет помочь нам. Сейчас мы заплатим вам пятьсот золотых дукатов,
однако если вы передумаете, то сможете получить больше. Гораздо больше, —
добавила она. — Если только раньше кто-то другой не принесет нам
интересующие нас сведения.
Несколько мгновений Энцо не мог решиться. Но еще во время
разговора ему вдруг пришло в голову, что той информацией, которой он
располагал, может заинтересоваться кое-кто другой и заплатить за нее подороже,
а потому он решил навести справки, прежде чем принять окончательное решение.
Поскольку он был единственным, кто владел всей информацией, то без опасения мог
повременить денек-другой.
— Буду иметь это в виду. — Сдержанно поклонившись,
он взял деньги, которые Йен бросил ему через стол.
Бьянка позвала Нило, и тот проводил его.
— Ничто в его словах не стоило пятисот золотых
дукатов, — презрительно бросил Йен.
— Полностью с вами не согласна, милорд. — Бьянка
покачала головой. — Думаю, мы узнали мотив убийства.
Фоскари отказывался понимать ее.
— Вы говорили, что ничто, кроме имени убийцы, не убедит
вас в моей невиновности. Даже древние варвары имели более совершенную систему
правосудия! — серьезно говорила Бьянка. — Впрочем, это к делу не
относится. Я приняла ваш вызов, и теперь у меня осталось меньше пяти дней,
чтобы ответить на него. У меня есть определенная теория. Ты, конечно, можешь
мне не поверить, но Изабелла была мелочной, ревнивой и высокомерной. Половина
Венеции могла бы подтвердить это, включая Энцо, если на него надавить как
следует. Да я сама слышала, как он говорил это, только по другому
поводу. — Бьянка подняла руку, заметив, что Йен хочет остановить
ее. — Так вот, учитывая это, скажи: верится ли тебе в то что Изабелла
позволила бы каким-то людям собираться в ее собственном доме и не стала бы
подглядывать за ними или хотя бы подслушивать их разговоры? Не хочу, чтобы ты
сейчас отвечал. Я сама могу ответить за тебя — думаю, ты сказал бы, что это
маловероятно. Больше того, что-то мне не верится, что и Энцо не следил за ними.
По сути, он едва не признался в этом.
