Музыкантам пришлось повторить мелодию.
Они готовились начать в третий раз, тревожно переглядываясь
и делая вид, что просто репетировали, как вдруг появился лакей и передал приказ
прекратить музыку. Никакого торжественного выхода не будет, потому что невеста
бесследно исчезла. Гости многозначительно переглядывались и даже не удосуживались
понизить голос, обсуждая очередную выходку утратившей всякий стыд и нарушившей
правила приличия Бьянки.
Йен был еще более далек от благодушия. Он разъяренно шагал
из угла в угол по апартаментам Криспина, откуда они с Бьянкой должны были выйти
к гостям. Однако мысли его опережали шаг, наскоро пробегая по составленному в
алфавитном порядке списку мер, которые он намеревался предпринять для
уничтожения Бьянки. Он приступил к осуществлению этого списка два дня назад и
успел дойти только до буквы Д — «длительное поджаривание на медленном огне». В
этот момент в комнату вошел Джорджо, подталкивая вперед Бьянку.
— Я нашел ее на половине слуг. Она была с
Мариной, — предвосхитил он расспросы Йена.
На ней было бархатное платье в тон топазу, который висел на
цепочке, утопая в белоснежных, тончайшей ручной работы кружевах. Фасон платья
подчеркивал изысканность ее шеи и груди. Платье и нижние юбки были отделаны
золотыми розами всех возможных размеров и форм, искусно скопированных с живых
цветов, которые в изобилии поставил к свадьбе Лука. Ее волосы длинными локонами
свисали до плеч, прихваченные на макушке золотой диадемой с бриллиантами. Глаза
ее казались чуть более округлыми и расширенными, чем обычно, а губы едва
заметно дрожали. Йен едва не задохнулся от гордости при мысли, что эта красота
в один прекрасный день будет принадлежать ему.
«Вы выглядите потрясающе», — хотел было сказать он, но
против воли вымолвил совсем другое:
— Вы что же, хотели незаметно сбежать через
кухню? — При мысли, что она могла бросить его, Йен внутренне поежился,
отчего его слова прозвучали жестче, чем он рассчитывал.
Бьянка была расстроена. Она вовсе не хотела огорчить или
раздосадовать его — напротив.
— Мне нужно было привести волосы в порядок, но я не
смогла сделать это без посторонней помощи, — тихо ответила она. — Мне
жаль, что я доставила вам хлопоты.
— Вот как? Значит, задержка церемонии в вашем понимании
лишь хлопоты? Пойдемте, у нас нет больше времени выслушивать ваши
бредни! — Он грубо схватил ее за руку и потащил к двери. — Скажите,
что мы наконец готовы, Джорджо, потому что моя обожаемая невеста уже вернулась
из буфетной, где проверяла, все ли готово к празднику.
Йен старался быть с ней как можно холоднее, хотел заставить
ее почувствовать всю глубину своего возмущения, но стоило ему взглянуть на нее,
как гнев моментально испарился. Он привлек ее к груди и сжал в объятиях со всей
силой, на какую было способно молодое, жаждущее нежности тело.
— Бьянка, — прошептал он, отстранив ее. —
Бьянка. — И в его голосе больше не было прежней заносчивости. Скорее,
наоборот — учтивость и чуткость. Однако его романтический настрой был тут же
прерван. Как по волшебству зазвучали аккорды торжественного выхода молодых, и
идиллия была нарушена — предстояло выйти к гостям, чтобы принимать поздравления.
Квартет грянул в четвертый раз отрепетированный марш, но
звуки музыки потонули в гуле голосов. Причина всеобщего волнения тотчас же
выяснилась: Моргана да Джиджо в ярко-красных шелках шла по главной лестнице.
Она рассчитала свой приезд таким образом, чтобы он совпал с торжественным
выходом молодых — кто теперь посмеет усомниться в ее превосходстве над скучной
невыразительной девчушкой, на которой он собирается жениться?! Она намеревалась
смутить весь свет и в особенности Йена, который из-за своего эгоизма потерял
такое сокровище, как она. Девчонка наверняка разревется, чтобы привлечь
внимание Йена, и тем самым окончательно уронит себя в его глазах. Однако для
того, чтобы Мора сочла свой план удачно реализованным, это было не так уж
важно.
Вначале все шло как нельзя лучше: ее приезд вызвал бурю
восторга, поклонники окружили плотной стеной, что придало ей уверенности. Но
стоило ей столкнуться с Йеном и его невестой на лестнице, как дело приняло
скверный оборот. Девушка была не похожа на скучных заурядных девиц на выданье,
которые преобладают в ее кругу. К тому же ее нельзя было назвать дурнушкой.
Скорее уж Йен расплакался бы, чем она. Мора присела в реверансе так низко, что
молодые люди, пробившиеся ближе всех к лестнице, чтобы приветствовать чету
новобрачных, могли увидеть темные соски ее груди, чуть прикрытые кружевами,
которыми было оторочено декольте.
Бьянка ничуть не смутилась и протянула ей руку, когда Йен
знакомил их, чувствуя на себе любопытные взгляды сотни почтенных граждан
Венеции.
— Дорогая, это Моргана да Джиджо, моя бывшая любовница.
Ни один злокозненный план, который могла бы придумать Мора,
не произвел бы на публику такого впечатления, как эта рекомендация Йена.
Несколько недель спустя в свете не переставая говорили о том, с какой нежной
заботой Йен отнесся к Бьянке и как попросту уничтожил Мору своим равнодушием.
Его поступок вызвал гнев ее многочисленных обожателей, но зато yпрочил
репутацию неприступного мужчины, придав ему трогательное очарование
романтического героя. К концу приема Йен пожалел о новом ореоле, возникшем
вокруг его образа. Прежняя репутация ограждала его от неуемного обожания юных
дам, которые вдруг сочли его невероятно галантным. Бьянка весь вечер боролась с
желанием прижаться к его плечу и поцеловать его, но понимала, что Йен не
одобрит этого.
Мора признала, что Йен вышел победителем из битвы умов, и
поэтому не спеша отступила в сторону, наградив его напоследок своей известной
насмешливой улыбкой, которая предназначалась скорее даже не для него, а для его
избранницы.
И ожидаемый эффект был достигнут. Никакая словесная дуэль не
могла лучше подчеркнуть разницу между блеклой невестой и блистательной
экс-любовницей. Уверенность, которую придал Бьянке поцелуй жениха, мгновенно
улетучилась. С каждым вздохом она чувствовала себя все ничтожнее и безобразнее,
проклиная грязновато-серый оттенок своих глаз и невыразительные формы тела.
Однако собравшиеся, казалось, не замечали этого и продолжали приветствовать
счастливую чету, выказывая не только подобающее уважение, но и явную благорасположенность.
Бьянка предполагала, что добродушие гостей объясняется всего лишь жалостью к
ней, и все же была им благодарна. К тому моменту когда они с Йеном благополучно
спустились в бальную залу и повели пары в первом танце, Бьянка, не уловив чутким
ухом ни единого злобного шепотка относительно своего сходства с неуклюжей
коровой, вновь обрела крепость духа и почувствовала себя готовой к выполнению
первой задачи, которую определила для себя.
С тех пор как Йен сделал ее пленницей в этом доме Бьянка решила
ухватиться за возможность, которую предоставлял бал, чтобы осторожно
переговорить со всеми мужчинами, опознанными Туллией как возможные кандидаты на
роль жениха Изабеллы. Она заметила Брунальдо Бартолини, стоявшего у фонтана со
своей сестрой-близняшкой, и хотела было подойти к этой неотразимо красивой
паре, но смутилась, не желая нарушать очевидную конфиденциальность их беседы.
Ходили слухи, что их отношения были более близкими, чем принятые между братом и
сестрой. И это неудивительно, поскольку немногие могли сравниться с ними в
красоте. Продолжив свои наблюдения, она увидела Лодовико Террено и собиралась
уже подойти к нему, когда чья-то рука легла ей на плечо и заставила обернуться.
