Дот раздобыла омлет, а госпожа Батлер подобающим образом уложила все на поднос, добавив салфетку, скрепленную специальным кольцом, и вазу с цветами.
– Бедняжка наверняка в отчаянии: матушку убили, и сама она пострадала, – приговаривала, хлопоча, госпожа Батлер. – Смотри не урони поднос, Дот!
– Я буду осторожна, – пообещала девушка, стараясь покрепче держать поднос.
Она следила за тем, как больная ела, а потом убрала тарелку и принесла чашечку с молочно-яичным кремом и чайник с чаем.
– Я не хотела обидеть вас, когда сказала, что с мисс Фишер может быть нелегко, – попыталась оправдаться мисс Хендерсон. – Я очень любила свою мать, но с ней жилось несладко. Как вы думаете, сколько мне лет? – спросила она.
Дот покачала головой:
– Из-за этих ожогов мне трудно судить, мисс. Но голос у вас молодой.
– Верно. Мне двадцать семь. Видимо, я моложе, чем мисс Фишер, но мама была убеждена, что я никогда не выйду замуж. «Ты будешь жить со мной, пока я жива, Юнис», – твердила она. Так и вышло. Бедная мама, она такого конца себе и представить не могла! Она пришла в негодование, когда появился Аластер и объявил, что хочет на мне жениться. Мама всячески старалась от него отделаться, но он оказался крепким орешком, покрепче других. Она заявила ему, что убеждена: он женится на мне ради денег, а он лишь улыбнулся и согласился с ней.
– Так у вас есть деньги, мисс?
– Весьма скромные. Ежегодный доход в триста фунтов, да вот теперь дом перейдет в мою собственность.
– Еще чаю, мисс? Может, вы хотите, чтобы я позвонила этому вашему Аластеру? У нас есть в доме телефон.
– Он, наверное, места себе не находит, – с трудом проговорила мисс Хендерсон, поднося руку ко рту. – Он ведь даже не знает, где я. Господи, Дот, не могли бы вы позвонить ему и сказать, что со мной все в порядке и он может навестить меня. Как я могла забыть!
– Это был тяжелый день, мисс, – сказала Дот, записывая телефонный номер. – Я позвоню, не беспокойтесь. Ничего, что я вас оставлю? Я позвоню ему прямо сейчас.
– Да-да, пожалуйста, сделайте это, не откладывая, – попросила мисс Хендерсон.
Дот вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Она передала сообщение, позвонив, как оказалось, в рыбное кафе, находившееся где-то на Лийон-стрит в Карлтоне. В трубке послышался прерывистый голос молодого человека.
– Алло, алло? Черт бы побрал этот аппарат! Вы слышите?
– Это мисс Уильямс. Я звоню по поручению мисс Хендерсон, – терпеливо в четвертый раз повторила Дот. – Вы господин Томпсон?
– Да, Аластер Томпсон. Мисс Уильямс, где Юнис?
– Запишите адрес, – сказала Дот. – СентКилда, Эспланада, 221-б. Приходите завтра часа в три.
– С ней все в порядке? – прокричали в трубку. Было слышно, как где-то в отдалении кто-то вопил по-итальянски.
– У нее лицо обожжено хлороформом, и она очень переживает из-за своей матери. Приходите в три! – прокричала в ответ Дот и повесила трубку.
Фрине удалось почти полностью излечить компаньонку от страха перед телефонами, но та все еще считала их диковинным средством общения. Она вернулась к мисс Хендерсон и сообщила, что молодой человек прибудет завтра в три часа, чем еще больше всполошила больную.
– Я не могу допустить, чтобы он увидел меня такой! – простонала она.
Фрина, закончив ужин, вошла как раз в этот момент и три минуты выслушивала, что стряслось.
– Есть простое решение, дорогая, вам поможет вуаль. В этом нет ничего необычного, а вы перестанете бояться, что испугаете своего жениха. А чем он занимается, мисс Хендерсон?
– Пожалуйста, зовите меня Юнис. Он заканчивает медицинский факультет, в следующем году станет врачом-стажером. Ему двадцать пять, – сказала она просто, – и он хочет жениться на мне.
– Замечательно, – одобрила Фрина. – Вот ваше лекарство, Юнис. Выпейте, будьте хорошей девочкой. Увидимся завтра утром. Как вы себя чувствуете?
Юнис похлопала подушку, нежась в комфорте, какого не знала никогда в жизни, и смущаясь собственной радости.
– Прекрасно, – вздохнула она, выпила хлоралгидрат (ужасный вкус!) и сразу заснула.
Дот последовала за Фриной в гостиную.
– Пойдем в мой кабинет, – сказала Фрина, хищно улыбнувшись. – Расскажешь мне все. Кто этот молодчик?
– Он ее суженый, мисс, но мать его невзлюбила. Это все, что мне известно. И не пытайтесь выудить из меня еще что-то, мисс, больше я ничего выведать не смогла, но, судя по всему, ей несладко жилось с мамочкой. Препротивная старуха, мисс.
– Пожалуй что так. Но дело осложняется. С нетерпением жду встречи с этим прекрасным юношей. Хочешь сыграть в карты, Дот? Оказалось, наша Джейн помнит, как играть в шахматы, хотя ей и не удалось обыграть доктора Макмиллан.
– Нет, спасибо, мисс. Я лучше приму ванну и лягу спать. День был длинным, и, кажется, я немного простыла.
– Бедняжка! Попроси госпожу Батлер приготовить тебе пунш с виски да сделай ванну погорячее. А я тогда почитаю. С этим книжным магазином сладу нет: принесли новый роман, а я его в глаза не видела и не помню, чтобы заказывала.
Дот поднялась по лестнице с дымящейся чашкой пунша, чтобы погрузиться в свою ванну. Последнее, что она увидела, – фарфоровое кукольное личико Фрины, склоненное над книгой.
Но это был не новый роман, а монография о ядах Джона Глейстера.
Джейн крепко спала часа три, а потом проснулась от тихого странного звука. Девочка похолодела от ужаса, который был тем сильнее оттого, что она не могла объяснить, почему ей было так страшно. Кто-то скребся в окно. Джейн так дрожала от страха, что не могла больше лежать на месте. Она отбросила одеяло и спустила ноги на ковер, моля, чтобы кровать не скрипнула. Но она скрипнула. У Джейн мурашки побежали по спине. В комнате стоял ледяной холод. Ничего не произошло. Но вот звук повторился. Казалось, скрипела несмазанная дверь. Может, кто-то пытается открыть окно? Это уже слишком! Девочка бросилась к окну, отдернула занавеску, открыла защелку и подняла раму. Окно открылось, впустив порыв снега с дождем, и что-то холодное, мокрое и черное упало Джейн на колени. Она захлопнула окно и снова заперла его, держа в руках неизвестное существо. Это оказался котенок недель шести от роду и тощий – кожа да кости. Он весь продрог. Джейн прижала зверька к груди, дрожа и тихонько смеясь.
– Господи, котенок, ты так меня напугал! Да ты холодный как лед! Ну-ка, укладывайся со мной в постель, так мы оба согреемся.
Все еще дрожа, Джейн отнесла ледяной комочек мокрой шерсти в свою кровать с персикового цвета простынями, ярким стеганым покрывалом и теплым одеялом и устроилась в маленькой лунке, где прежде лежала.
Котенок в тепле ожил и, разместившись под одеялом у подбородка Джейн, уверенными движениями принялся умываться. Не будь он котенком-беспризорником, наверняка задумался бы, почему его спасительница заснула вся в слезах.
