– Все уладилось, это не в меня стреляли, а в инвалида. Он, наверное, кому-то очень не понравился членом. А мне пришла повестка. Скорей всего по поводу этой свалки в метро. А я ничего толком не помню и не знаю, зачем идти?
– Ну, Соня, мы ведь с тобой можем опознать женщину, которая стреляла. Мы, можно сказать, ее знаем, – осторожно предложила Ева, – тем более что мужчина этот, который на тебя напал, умер в больнице. А вот двое других живы, они тоже могут ее опознать, понимаешь?
– Понимаю, только я ничего не помню и женщину эту не знаю. О чем вы говорите? – Соня повернула к Еве равнодушное личико и для правдоподобия вытаращила глаза.
– Что случилось? Она уже поговорила с тобой?
Соня закрыла глаза и тяжело вздохнула.
– Это я поговорила с ней. Перед занятиями подошла и сказала, что совершенно ничего не помню. Женщину, которая стреляла в метро, не знаю, первый раз видела. Ну, хватит вам? Отстаньте от меня.
– И что она ответила?
– Ничего не ответила. – Соня еле ворочала языком. – «О чем это ты?» – удивленно так. А майор этот ваш – дурак! «Представь только, сколько мужиков хотят тебя пристрелить!» Я просила его по-человечески дать мне охрану!
– Перестань орать. Почему ты решила, что это она? Ты что, нашла оружие? Говори, ты нашла оружие на стройке?! – Ева схватила женщину за плечи и трясла.
– Я ви-ви-дел-л-л-ла ее, – испуганная Соня стучала зубами. Ева, очнувшись, разжала руки. – Она выходила со стройки. Я видела, я испугалась и побежала в милицию. Меня схватили, надели наручники, заклеили пластырем рот, связали ноги и заперли в камере! Если бы меня сразу нашел майор Карпелов, я бы все ему рассказала, пока боялась! А так я полежала, подумала. Вообще-то я и сейчас не очень уверена. Может, она там просто прогуливалась. Наверняка есть мужчины, которые с удовольствием меня пристрелят. Эти, которые остались живы… А ты почему так разволновалась? – перешла Соня на «ты». – Ты хочешь меня поохранять или ее поймать?
– Меня уже тошнит от твоих проблем. – Ева встала. – Пойдешь со мной к следователю?
– Я ничего не скажу. Я не знаю эту женщину.
– Дура ты.
– Сама дура. Иди и говори что хочешь.
– Кто тебе рот разбил?
– Никто не разбил, я уже сказала, что целовалась, а у него перед этим выбило зубы!
– Это какой-то бред, полный бред, – пробормотала Ева, сердито расхаживая перед лавочкой.
– Пойдем чай пить? – спрашивает Соня, судорожно вздохнув после слез.
– А твоя мать дома?
– Маменька? Дома. Где же ей быть.
– Тогда пошли со мной в кафешку вино пить. Вымой лицо и переоденься. Я подожду.
В половине первого ночи Полина занималась любовью с директором агентства моделей «Статус-Икс». Она в полном восторге рассматривала в зеркале на потолке упитанное тело, полные короткие ноги директора и черную шерстку, равномерно покрывающую его спину, ноги и ягодицы.
– Почему тебя зовут Куница? – спросил мужчина, тяжело дыша. Он слез с Полины и сидел на ковре, расставив ноги и свесив на них живот.
– Не знаю, – солгала Полина, – но раньше я снималась в журналы для мужчин. Знаешь, где прилагаются размеры и номер телефона. Там меня называли по-разному. А знаешь, как называют тебя? – Полина перевернулась на живот и болтала ногами, ударяя себя пятками. – Суслик!
– Ты уволена! – Мужчина тяжело поднялся с пола. Полина захохотала.
Она встала, потянулась, подняв руки вверх, и мужчина залюбовался чистой линией ее длинного тела. Полина прогнулась назад и плавно коснулась руками пола, став на мостик. Мужчина задышал быстрее.
– Убирайся! – сказал он, отпивая из бутылки. – Мне завтра с утра работать, я уже двигаться не могу.
– Давай шестой раз для ровного счета. – Полина медленно встала с мостика.
– Нет! Уже был пятый раз для ровного счета. Невероятно!..
– Ну ладно тебе, когда еще сцепимся! Ты уже крест поставил на своем сексуальном обаянии, поверил жене, да? Про трудный мужской возраст, так ведь? Взрослые дети, проблемы бизнеса, картишки по вечерам с друзьями, раз в месяц восторг до судорог – проигрался в казино! Посмотри на него! – Полина показывала пальцем мужчине между ног. – Сейчас мы выясним, кто главнее – ты или он.
– Убирайся, ты меня убьешь.
– Смотри, Суслик, потом пожалеешь.
– Не называй меня Сусликом!
Полина остановилась у открытого окна и засмотрелась на небо.
– Как хочешь, – сказала она равнодушно, и мужчину обеспокоил ее голос. Он повернулся и замер. Полина сидела скорчившись на подоконнике. Голову она запрятала в коленки, распущенные волосы блестели, закрывая спину и плечи.
– Куколка, – пробормотал мужчина, крепко зажмурил глаза и открыл их пошире. Женщина сидела на подоконнике не двигаясь. – Двенадцатый этаж. Слезь, не балуйся.
Он не глядя, на ощупь, поставил бутылку и медленно подходит к окну. Полина глубоко вздохнула не разгибаясь, и ему показалось, что она нырнула вниз, все так же скорчившись. Несколько секунд полного оцепенения, потом мужчина ощупывает пустой подоконник. Он говорит: «Нет, не может быть!» – бежит к балкону и смотрит вниз. Ночное пространство одиноких фонарей, высвечивающих кое-где зеленые пятна газонов. Мужчина натягивает брюки на голое тело, бежит по большому залу с застывшими манекенами, потом по длинному коридору, давит на кнопку лифта, топает ногами. Выбежав наконец на улицу, он обходит огромный дом-башню, задирает голову вверх, чтобы убедиться, что вниз из того самого окна можно упасть свободно – никаких балконов или козырьков. Мужчина плетется обратно. Опять – ожидание лифта, ноги уже отказываются передвигаться, он разговаривает сам с собой, а когда возвращается в агентство, то не может точно вспомнить, была ли вообще женщина. Но кучка одежды на полу – платье с накидкой, трусики, а на трусиках медальон. Он стаскивает брюки, чтобы надеть трусы, медальон притягивает к себе, и вот мужчина сопит, подцепляя ногтем крышку, крышка не дается, он замечает ее сумочку на стуле, бросает медальон и высыпает все из сумочки на пол. Он хочет найти ее записную книжку, чтобы позвонить, вовлечь кого-нибудь еще в этот кошмар, прежде чем сообщать в милицию, но не может отвести взгляд от маленького пистолета, садится на пол, обхватив ладонью подбородок, чувствует что-то липкое и холодное под собой, встает на четвереньки и снимает с ягодицы использованный презерватив.
Далила сидит у открытого окна и слушает музыку в наушниках. За окном – теплая ночь. Иногда налетает ветер и шевелит два старых дерева во дворе. Второй час, хочется спать, но Ева просила ее дождаться. Далила развернула стул, чтобы не мешала спинка, села и прогнулась назад, положив голову на подоконник. Так видно только небо и самые верхушки деревьев. Где-то глубоко в беззвездном небе, ослепленном большим городом, плавает крошечное тело женщины, она голая, волосы развеваются, женщина спускается ниже и ниже. Далиле кажется, что ей знакомо это длинное тело, женщина вертится волчком, как фигуристка, оторвавшаяся прыжком от льда, взлетевшие волосы не дают разглядеть лицо. Далила закрывает глаза, ждет несколько секунд, а когда открывает, небо совершенно пусто. Странное беспокойство и посторонний звук, как будто падает большая птица, – шорох и свист ветра, Далила не успевает поднять голову и развернуться, почти вплотную к ее лицу приближается лицо, оно напряжено – сопротивление ветру в быстром полете, глаза кажутся размытыми по обе стороны лица, но это знакомые узкие черные глаза!
