В одиннадцать двадцать воскресного вечера отстрельщик Хрустов в синей униформе обслуживающего персонала гостиницы, в кепке с козырьком, тонких трикотажных перчатках и с небольшим ящичком в руке открыл отмычкой дверь номера, соседнего с номером адвоката. На огромной двуспальной кровати скорчился и посапывал лысый мужичок, в свете фонарей его лысина и голые пятки блестели выпуклостями на темном постельном белье. Хрустов, двигаясь очень медленно, подошел к окну и осторожно открыл его. Дыхание города, не сдерживаемое шумонепроницаемой рамой, показалось оглушительным, Хрустов присел, чтобы не светиться силуэтом на фоне окна, и прислушался. Посапывание сменилось возмущенным бормотанием, переходящим в свист выдыхаемого храпа. Хрустов приготовил на всякий случай пузырек и марлевую накладку, достал «шмеля» на длинной тонкой проволоке, раскачал его в воздухе и резким движением забросил в сторону. Мягко ударившись о стекло соседнего окна, «шмель» прилип. Хрустов открыл ящик, подсветил экран с мигающим табло, надел наушники. Вращая ручку настройки, отстрельщик косился в сторону кровати на беспокойного постояльца. Через пару минут слова стали различимы, Хрустов расслабился. Еще через восемь минут Хрустов узнал из разговоров и по голосу человека, поджидающего его в номере адвоката. Это был Хамид-паша, в публичном доме которого Ева Курганова зарезала в танце друга детства Хамида Федю Самосвала, за что Хрустова, нанятого охранять Федю, должны были утопить. Разговор в номере рядом шел о двух женщинах, адвокат удивлялся, что Хрустов опаздывает, а Хамид предположил, что Хрустов подслушивает их где-то рядом, поймет, что его не собираются кончать, и появится. Хрустов улыбнулся, снял наушники и втащил отлипшего «шмеля». Закрыв окно, он почувствовал тишину легким толчком страха в спину. Медленно повернулся и обнаружил на постели сидящего с приоткрытым ртом пожилого человека.
– Э-э-э… – Хрустов лихорадочно вспоминал, как будет по-английски «таракан».
– Мужик! – прошептал сидящий. – Ты чего, мужик?
– А, извините, проверка. Мыши, тараканы есть? – Хрустов убрал все в чемоданчик, кроме пузырька с марлевой накладкой.
– Ну посмотри в ванной, честное слово!
Закрыв одну дверь, Хрустов постучал в соседнюю. Кроме Хамида и адвоката, в номере были еще двое, они открывали дверь, обыскивали и старались всегда быть рядом и чуть сзади.
– Ну, что я говорил! – показал на него рукой Хамид.
Хрустов снимал комбинезон и заталкивал его в пакет. Оставшись в шортах до колен и футболке, нацепил на нос очки с маленькими круглыми стеклами, сел в кресло и закинул ноги в кроссовках на журнальный столик.
– Хай! – произнес он, устраиваясь поудобней. – Как поживаете, турецкоподданные?
– Хорош, да? – сцепил длиннющие пальцы адвокат. – А вы бы видели его в одежде священника!
– Обыграть вас до нитки? – Хрустов взял нераспечатанную колоду.
– Нет, извини, милейший, ты опоздал, играть некогда. – Хамид жестом приказал охране расслабиться. – Давай сразу по делу. За тобой должок.
– Нет, – сказал Хрустов.
– Нет?
– Не ты нанимал меня. Меня тогда нанял секретарь Феди, Никитка. А если бы меня нанимал ты, то уж я бы постарался, чтобы мои условия были услышаны. Я не работаю против контор. Никогда. Если этой стрелялке заказали убрать Федю, значит, так тому и быть. Я не убил ее, даже когда удрал из тюрьмы, в которую попал из-за нее.
– Ты попал из-за нее в тюрьму?
– Да. В аэропорту она подложила мне в сумку героин и позвонила в Москву в отдел по наркотикам. Меня тепленького взяли при посадке, и даже не надо было изображать удивление и возмущение, я совершенно честно обалдел.
Хамид посмотрел на адвоката. Дэвид Капа вздохнул, закрыл морщинистыми веками выпуклые глаза и объяснил:
– Она думала, что везет наркотики. Три килограмма. Ей нужна была подставка, она выбрала его, это правда.
– А ты откуда знаешь?
– Я это сделал, – развел Капа руками. – Все было договорено с Никиткой, ему надо было, чтобы женщины провезли наркотик, они его провезли. Эта прекрасная милиционерка тащила на себе три килограмма крахмала, отстрельщику она подкинула в сумку немного чистого героина, его арестовали в аэропорту в Москве, а настоящий синтетик везла психолог в журнале. Ею, конечно, заинтересовались, потому что на шее женщины было целое состояние – черный жемчуг, остальной багаж досматривали кое-как.
– Вы мне хотите втолковать, что этот… – Хамид нервно дернул рукой в сторону Хрустова, – уже пострадал и свое отутюжил, так? Зачем ты меня выставляешь дураком, адвокат? Я же пришел сюда в полной уверенности, что он мне должен! И не надо мне тюльку травить, Хрустов, ты не знал тогда, что она из органов!
– Не надо было отнимать у меня оружие, – пожал плечами отстрельщик. – Я мог бы ее пристрелить, если бы ты не понадеялся на своих идиотов в шароварах с саблями. Экзотику любишь, да?
– А когда ты узнал, что она не утонула, когда ты нашел ее! – заорал Хамид.
– А тогда, – повысил голос Хрустов, – я уже понял, с кем имею дело!
– Мальчики, я прошу, не надо кричать. – Адвокат скривился и вцепился согнутыми пальцами в виски. – Никто никому не должен. Мы собрались здесь на условиях партнерства. Мы знаем друг друга как отличных специалистов, причем специалистов редкого профиля; если вы уже обменялись приветствиями, давайте перейдем к делу.
– Давно пора! – бурчит Хамид и смотрит на часы. – Уже полночь!
Понедельник
– А ты меня, адвокат, считаешь специалистом какого именно профиля? – Хрустов, потянувшись, взял горсть орешков из вазочки.
– Я вас считаю отличным охранником.
– А я так не считаю! – не успокаивался Хамид.
– Не перебивайте. Можно иметь собственное мнение по тому или иному поводу, но нельзя отрицать, что наше партнерство уже довольно продолжительно. Это раз, – вздохнул адвокат и показал Хрустову на открытую бутылку коньяка. Хрустов покачал головой. – Я не знаю в Москве специалиста, которого можно нанять по этому делу. Наемных киллеров полно, а стоящего охранника, и чтобы он еще решал дело переговорами, а не стрельбой, найти трудно.
– Да какие тут могут быть переговоры, какие переговоры! – Хамид встал и возбужденно шагал по ковру туда-сюда. – С кем ему переговариваться! Это он в Москве может подкупить кого надо, а что он значит в разведке Ирака?!
Хрустов высоко поднял бровь и перестал двигать челюстями.
– Не надо ему никого подкупать в разведке Ирака. Ему надо будет охранять, просто охранять, это понятно? – Адвокат смотрел в удивленное лицо Хрустова с улыбкой. – Я надеюсь, ваше табу не распространяется на службу безопасности Ирака?
Хрустов закашлялся, подавившись орешком. Он ничего не понимал, но кивнул: перед конторами Ирака у него не было никаких обязательств.
– Вы должны охранять человека, которого разыскивает Интерпол и все отделы мира по борьбе с терроризмом. Что вы хотите за это? – Адвокат перестал улыбаться, прикрыл глаза тяжелыми веками и застыл, сцепив перед лицом пальцы подушечками друг к другу.
