– Не смею вас больше задерживать.
– Благодарю.
Ева решила сначала осмотреть подвал. Как только она вышла из кабинета, доктор позвонил на четвертый этаж и приказал ни в коем случае не пускать ее туда. В одной из палат четвертого этажа спокойно отдыхали трое «больных», спасающиеся от экономических проблем. В принципе, навряд ли инспектор могла на глаз отличить их от настоящих больных, даже сам доктор на полном серьезе предложил им пройти специальный курс лечения, за что был покровительственно похлопан по плечу и назван «шутником». Просто доктор не смог бы объяснить набор видеотехники и отличную выставку спиртных напитков, два персидских ковра в их палате и шелковые японские халаты «больных».
Ева сразу нашла в подвале морг. Она не падала в обморок в моргах, спокойно осматривала даже самых неузнаваемых «подснежников» и утопленников, но вот пить чай во время вскрытия, как делал это высокий и страшно перепачканный прозектор, наверное, все же не смогла бы. Поэтому она отказалась от его предложения и потихоньку осмотрела морг и прилегающие к нему кабинеты. Она заметила сломанный замок на двери одного из них. Показала доктору. Тот махнул рукой.
– Они меня уже достали, – доктор кивнул на другой кабинет. – Я им всем русским языком говорю: ну нет там спирта! Нет его там! А им по фигу!
В другом кабинете, который был лабораторией, спал молодой и длинный – не помещался на кушетке – санитар с всклоченными волосами.
– Студент, что с него возьмешь! Стажер. И жалко с ним расставаться, в обмороки не падает, с инструментами обращается правильно, но пьет.
– Он сам сказал, что взломал дверь?
– Он не может ничего сказать, я пришел к девяти, он уже спал. Но был такой случай, был, в прошлом месяце.
– Он дежурил ночью?
– У нас здесь не дежурят ночью, просто он приходит к восьми, готовит инструменты. Вот, пилу брал зачем-то… Вообще-то он часто спит здесь с утра, может, еще где ночью подрабатывает или пьянствует. Но к двенадцати ничего, работоспособен.
Ева наклонилась и увидела на полу странные металлические опилки. Потом выпрямилась и улыбнулась.
На первом этаже она обошла все помещения, на втором этаже в кладовой кастелянши осмотрела все полки с бельем, засовывая в них руки поглубже. На глазах изумленного санитара осмотрела его стол и тумбу возле него. Прошлась, словно задумавшись, туда-сюда и открыла пожарный щит.
– Эй! – крикнул санитар с другого конца коридора, видя, что она что-то забрала оттуда.
– Это мое. Я запрятала в прошлом году, проверяла, найдут или нет, – она помахала ему рукой и быстро ушла к лестнице. Санитар набрал номер телефона.
Ему сказали, что она «милиционерка» и ей можно лазить везде, даже в пожарном шкафу. И если ей что-то там понадобилось, то так тому и быть, лишь бы не утащила пожарный шланг. Главное, не пускать ее на четвертый этаж.
Санитар пробежался к пожарному щитку. Шланг был на месте.
– Одни психи кругом, – заявил по этому поводу санитар сам себе.
Ева обошла третий этаж, неся в руке наволочку с одеждой Кумуса. Трудно было различать больных, потому что они все были одинаково одеты. Ева почувствовала, как у нее начинает болеть голова. В коридоре было очень жарко, Ева расстегнула куртку, но это не помогло. В какой-то момент двери палат открылись, больные вышли в коридор и неуверенно топтались там. Ева спустилась на второй этаж. Здесь тоже некоторые больные вышли в коридор. Ева уже отчаялась, что она не узнает Кумуса, даже если найдет его, как вдруг увидела Ангела сквозь сетчатую дверь изолятора, стоящего с опущенной головой в палате, в которой еще трое лежали на койках. Кумус поднял голову и встретился глазами с Евой. Несколько секунд он растерянно смотрел ей в лицо, потом неуверенно и радостно улыбнулся. Два санитара, мужчина и женщина, уговаривали больных пройти в комнату для отдыха. Ева осторожно открыла дверь изолятора. Один из больных был, видно, совсем плох, потому что к нему подключили несколько приборов, тонко и равномерно попискивающих. Двое других смотрели равнодушно огромными глазами на бессмысленных лицах, как Кумус стащил с себя рубашку и оказался в семейных трусах и с браслетами от наручников на запястьях. Он одевался медленно, еле двигаясь, Ева с опаской смотрела в коридор. Куртку она просто сунула ему в руки и показала жестом, что ему надо выйти к лестнице. Он стоял, улыбаясь. Тогда Ева вывела его за руку из палаты и подтолкнула назад, закрывая собой. Кумус прижался спиной к стене, а она вернулась в палату, подумала несколько секунд и нажала кнопку тревоги. Мирное попискивание сменилось громким верещанием, Ева выбежала из палаты. Она увидела санитара, бегущего между гуляющими больными и расталкивающего их. Когда он вбежал в палату, Ева и Кумус спустились на первый этаж.
В больницу входила группа студентов-медиков, они шумно толкались в дверях, создавая веселую суматоху. На улице за воротами их ждал маленький автобус. Один из молодых людей сунул свою сумку девушке и выбежал из здания. Он забыл в автобусе халат. Ева толкнула Кумуса, тот сначала не понял, потом попытался бежать за студентом. Ева пожалела об этой затее. Кумус еле передвигал ноги. Ева подумала, что, вероятно, с утра ему успели вколоть укольчик. Он даже умудрялся цепляться носками туфель за задники, приволакивал ноги. Тяжело дыша, отстав от студента совершенно, Кумус доплелся до ворот почти без сил. Он жалко улыбнулся старику-санитару, показывая на автобус. И вышел из ворот.
Ева подождала, пока Кумус спрячется за автобусом. Прибежал забывчивый студент. Она вышла из дверей больницы, когда студентов пересчитали и увели.
Она пошла по дорожке к воротам, громко стуча каблуками. Сторож, рассматривающий автобус, повернулся к ней. Ева подняла руку и помахала ему. Она увидела, как Кумус перебежал от автобуса к ее машине и спрятался за ней. Сторож смотрел на Еву растерянно, он вспомнил, что не посмотрел ее пропуск. Ева предупредила его вопрос и достала на ходу удостоверение.
Шофер автобуса спрыгнул на землю из кабины и с интересом рассматривал Кумуса, сидевшего на земле возле автомобиля. Кумус улыбался ему заискивающе.
Сторож посмотрел удостоверение Евы и махнул рукой – все равно она уже уходила. Ева села в машину, открыла заднюю дверцу. Кумус, согнувшись, лег на сиденье.
Шофер автобуса попросил сторожа дать ему пройти в больницу и помыть руки.
– Не положено, – ответил сторож и запер ворота.
– Ну ты, старый пень, у тебя же только что псих сбежал! Вон в той машине! А я куда денусь?
– Это не псих был. Это следователь.
– Дурак ты, – сказал шофер и помочился рядом с воротами, назло.
Минут через сорок Ева остановила машину в пустом маленьком переулке. Кумус посмотрел на нее в зеркальце. Ева потянулась назад и открыла ему дверь. Кумус вышел. За все время, с момента их встречи, Ева и Кумус не произнесли ни слова.
У себя в кабинете Ева с чувством выполненного долга уплетала пирожные и пила чай. Пришла Лариска, пришлось отдать последний эклер.
