— Давайте на животик, вот так… — Ева повернула японца вниз головой, легла сверху и закрыла его собой, уложив руки на круглой седой голове. Голова резко пахла гелем для укладки волос, Ева сначала сдерживалась, но потом все-таки чихнула.
— Будьте на здоровье, — сказал придушенно японец.
— Спасибо, дяденька. — Ева встала, перевернула его и протянула руку. Японец сидел, покачивая головой, потом принял помощь, тяжело встал и сел в кресло.
Ева развязала галстук и освободила руки секретаря. Он заполз в кресло сам, без ее помощи.
— Вот, собственно, и все, что я хотела…
— Нажмите кнопку! — прохрипел секретарь, достал носовой платок и вытер мокрое лицо.
— Ну извините, если что не так. — Ева надевала туфли. — Я просто подумала, что вы хотите сэкономить. Охранник и шофер в одном лице. Извините. Я знаю, иностранцы любят у нас экономить, а я была в отделе лучшая, можете поинтересоваться.
Японец разбросал бумаги на столе и нашел ее анкету с закрепленной в углу фотографией.
— Я иметь один вопрос. — Японец откинулся на спинку кресла и задумчиво осмотрел тот минимум одежды, который женщина на себе имела. — Галстук, — он потрепал свой светящийся чешуйками галстук, — как вы его немедленно развязать?
— Показать? — Ева обошла стол и осторожно села на колени японцу. — Без обид? — спросила она в округлившиеся глаза, провела рукой по поясу юбки и приблизила ладонь к побледневшему лицу японца: между указательным и средним пальцем светилось тонкое лезвие. Она ласково обняла его за шею, сразу же убрала руку и провела ею опять по поясу юбки. Показала одну пустую, без лезвия, руку и другую — с обрезанным галстуком.
— Приблизительно так, только намного быстрее. — Она встала.
Японец сглотнул и сказал:
— Сто двадцать долларов.
— Нет, ты же обещал, что без обид! — Ева посмотрела укоризненно.
— Униформа, — сказал японец, — триста долларов в неделю, а обеды с гостями, приемы, поехать далеко за Москву — за другие деньги. Я не люблю, когда шофер разговаривать в машине, если потеть ладонь — перчатки обязательно. Можно вам говорить Эва?
— Пожалуйста.
Японец встал, прошел мимо секретаря, посмотрел, как тот засовывает под язык таблетку, подошел к Еве и протянул пухлую маленькую руку:
— Мистер Акона. — Он задрал голову и посмотрел вверх в лицо женщины. — Вы очень высокий.
Ева, не сводя с него взгляда, медленно опустилась в шпагате на пол.
— А так? — спросила она, глядя на него снизу. — А, мистер Акона?
— Так хорошо. — Он кивнул. — Завтра к семи утра в гараже у посольства. Осмотреть машину. Сегодня взять униформу.
— Да, мистер Акона.
Внизу, на первом этаже, она поинтересовалась в окошечке пропускного пункта, как звучит полное имя японца, который отбирал себе шофера.
— Что у него имя, а что фамилия? — спросила Ева, получив визитную карточку. С одной стороны карточка была на английском языке, с другой — на русском написано: «Мамацуи Акона Тиу».
Четверг, 10 июля, вечер
Ева стояла у длинного лимузина, расставив ноги и сложив руки за спиной. Униформой японец называл строгий черный костюм с белой блузкой, причем юбка — точно до середины коленной чашечки, обязательные чулки, туфли почти без каблуков, маленькую шапочку шофера и — при потливости рук — тонкие кожаные перчатки.
Лимузин ждал японца у казино. Недалеко от стеклянных дверей собрались кучкой другие шоферы и охранники, обсуждали Еву и похохатывали.
Ева тоскливо думала, что, если и сегодня японец уедет раньше, чем выйдет Дима Куницын, придется Диму пасти и попадаться на глаза в свободное от работы время, а времени было в обрез. Казино, два ресторана, массажный салон. Четыре места, где бывает и Дима Куницын.
Дима в этот вечер проиграл. Он выходил из стеклянных дверей, обдумывая, как выдернуть с валютного счета в Москве деньги, — это стало проблемой. Смутные времена, подумал Дима, зацепив взглядом стройную женскую фигуру, неспешно поднимающуюся по лестнице.
Женщина шла, опустив голову, занавесившись прямыми — до плеч — волосами. Она направлялась точно к группе обслуги. Оглядев веселые сытые лица мужчин, Ева остановилась на одном — отработанно небритом. Осмотрела стоящих рядом, словно прикидывая пути отступления, и спросила у небритого:
— Что ты сказал про меня?
Дима удивленно оглядел сзади ее точеную фигуру.
— Да ничего я не сказал, — давился хохотом небритый. — Я спросил! Куда, спросил, она этого японца конкретно засовывает?
— Ты шофер, и я шофер, — сказала Ева и завернула юбку как можно выше. — Мы ведь равны, так?
— Ка-а-анечно, о чем разговор!
— Тогда получи за оскорбление. — Ева чуть наклонилась в сторону и высоко выбросила ногу, ударив подошвой туфли небритого в лицо.
Небритый отлетел, размахивая руками, но на ногах устоял.
— Ах ты сука. — Он подходил к женщине, вытирая кровь с разбитой губы. Остальные замолчали и не вмешивались. — Ты будешь тут еще юбку задирать!
Ева подгадала, когда он отведет, замахиваясь, кулак, упала на руки и оттолкнула его, едва удержавшего равновесие, сильным выбросом обеих ног в живот. Это был ее любимый прием для показательных выступлений, потому что после удара она, прогнувшись, становилась на ноги и поднималась, не испачкав одежду.
Небритый закашлял, согнувшись пополам; его дружески поддержали. Дима, подняв брови, смотрел, как по-змеиному прогибается в воздухе тело женщины. Она встала на ноги, оправила юбку, спустилась со ступенек и стала у машины — ноги чуть расставлены, руки за спиной.
— Красиво, ничего не скажешь! — похвалил Дима, подходя поближе.
— Отвали, — процедила женщина сквозь зубы, не глядя на него. Дима удивленно смотрел на пухлый рот с чуть вздернутой верхней губой.
— Слушай, а где я мог тебя видеть? — Дима напряженно вглядывался в выступающие скулы, смелый разлет бровей — на полсантиметра от челки. — Ты на роликах на Горбе не каталась случайно?
Ева удивленно вскинула ресницы и нашла глаза Димы. Пробежала по его веселому лицу глазами, сердце стукнуло невпопад. Ей не надо было разыгрывать удивление, она действительно каталась на роликах на Горбе в десятом классе.
— Ну, каталась. — Словно в замешательстве Ева оглянулась.
— Что это ты пуганая такая? Конкуренция? Я тоже катался, ты похожа на одну девчонку, она постарше меня была, с косичками. — Дима провел у себя возле ушей указательными пальцами. — Закрутит вот так…
— А ты был?.. — Ева изобразила радость.
— А я в восьмом классе туда ходил. Нет, точно это ты. Неприступная хулиганка. Ты ведь тогда и на поезда ходила с ребятами.
