– Не знаешь, сколько может стоить подъемный кран?
– Опять кран? – Она приподнялась с ужасом на лице.
– От молодежь пошла! – прокомментировал мое желание капитан. – Уже не знают, как беситься покруче. Друг перед дружкой выпендриваются: тому – «Мицубиси», а этому – подъемный кран!
– Я хочу его выкупить.
– Да в том месте земля под краном будет дороже его самого! Зачем тебе?
– Родственница Атилы – сестра его матери – собирается всех похоронить в Одессе. А Атила хочет остаться в подъемном кране.
– О, господи! – простонала Ассоль, ложась.
– Не поминай имя господа нашего всуе! – тут же отреагировал капитан.
– Ты мне поможешь? – спросил Кортик. – Деньги будут. Нужно продать имение Иммануила Швабера в Англии и купить в Москве подъемный кран. Я в порядке, честное слово, просто хочу быть уверен, что кран никто не тронет. Можно даже не покупать – возьмем его в аренду на сто лет.
– Сто лет! – хмыкнул капитан. – Что ж ты этот кран – внукам своим завещаешь охранять?
Кортик задумался, а бабушка Ассоль сердито приказала:
– Иди отсюда, Бурбуля! Дай море послушать.
– Та я б давно ушел, вот только спросить хотел.
– Спрашивай уже!
– Это самое… Все нормально? У нас ведь никто не утонул? Что-то мне не по себе.
Ассоль Ландер отправила Кортика морем, а сама осталась в Калининграде – «завершить некоторые дела». В Петербурге сына в порту встретил адвокат. Яхта «Ассоль» шла в город, подняв все паруса. Рулевая объяснила, что «Аська так всегда велит появляться на горизонте Ленинграда». Адвокат стоял в порту грустный, с подмоченным унылыми дождями сердцем – в городе лило третий день, не переставая.
– С днем рождения, – первое, что он сказал, когда поднялся на палубу.
– Проехали мой день рождения, – отмахнулся Кортик и, разглядев серое лицо отца, спросил: – Тебе плохо?
– Дожди. – Тот потер грудь слева. – Не люблю.
Адвокат осмотрел яхту минут за тридцать, и они сошли на берег. Кортик снизу помахал рулевой и коку – женщины смотрели на него с палубы, стоя по стойке «смирно», мощные и торжественные, как гренадеры.
– Она нашла? – спросил адвокат, усевшись в машину. – Бабушка Соль нашла бриллианты Коха?
– Нет. Она подняла пустую свинцовую колбу. С нее уже свинтили насадку с радием и окном для излучения. Излучение радия – это была маркировка – сигнал для тех, кто ищет колбу.
– Огорчилась? – осторожно поинтересовался адвокат.
– Не то слово. Она сильно разнервничалась и стала объяснять, что у меня раздвоение личности. А потом утопила Атилу.
– Что?.. Утопила?
– Натурально, – кивнул Кортик, сдерживая улыбку. – Пап. Ты знаешь, что я похож на своего деда – Питэра Готланда?
– Ну-у-у… – задумчиво протянул адвокат. Кортик знал эти протяжки – отец подбирал слова. Это означало одно – он знает.
– Я видел его, – прекратил Кортик мучения адвоката.
– Ты видел старика Готланда? – Адвокат развернулся на сиденье к сыну: – При каких обстоятельствах?
– Мы с бабушкой сделали торт – взбитые белки смешиваются с шампанским, а потом это нужно поджигать газовой горелкой. Я привез торт Готланду. Он одобрил. Сказал, что у него так не получалось.
– То есть ты поехал к Готланду домой? – все еще не мог поверить адвокат.
– Ну да. За картой фарватера. Заодно узнать, приходил ли за этой картой немец Кох. Которого… Который таксидермист.
– Ну да, я понял. И что?
– Узнал – он приходил.
– То есть наш сосед с Черной дачи, которого ты…
– Который таксидермист, – подсказал Кортик.
– Ну да, таксидер… Карта… Он нашел бриллианты своего отца?!
– Я думаю, да, – равнодушно ответил Кортик.
– А бабушка Соль нашла только пустой сосуд?
– Да.
– Но ведь… На Черную дачу приехал его брат, который… который еще доставал меня с чучелом Улисса. Где же эти бриллианты?
– Есть кое-какие соображения, – скромно заметил Кортик.
– Ты хочешь сказать, что знаешь, где они? – прошептал адвокат.
– Думаю, да.
– А эти бриллианты никак не связаны с тем, что ты делал на дереве с револьвером и серебряными пулями? – Адвокат промокнул вспотевший лоб. – Вы же мне клялись, что этот выстрел не имеет никакого отношения к Ассоль Ландер и поискам сокровищ!
– Конечно, не имеет. Я стрелял в него как в вампира. Успокойся, пап.
Адвокату понадобилось несколько минут, чтобы обдумать полученную информацию. Во время обдумывания он бросал на сына настороженные взгляды, потом глубоко вздохнул (после чего ему понадобились средства для защиты слизистой) и решил засунуть в нос тампоны и сменить тему.
– Как там у Готланда? – слегка гнусавя, поинтересовался он. – Говорят, он миллионер. Богато живет?
– Живет по-стариковски. Сам – как засушенная саранча, сидит в инвалидном кресле. Одинокий и жалкий.
– И что он – узнал тебя?
– Не то слово. Узнал. Посмотрел на родинку, спросил дату рождения, группу крови и отчество мамы.
– Ну да, ну да, – забормотал адвокат. – Деловой человек. Странно, что не потребовал мазок на анализ ДНК.
– Пап, почему ты мне не сказал, что Атила умер?
– Я сказал! – удивился адвокат. – Я сказал, вопреки протесту доктора. А ты никак не отреагировал. Ты отгородился от всех и стал ждать его в больнице. Знаешь, я иногда думал… Ты так его ждал! Он не мог не прийти, когда так ждут.
Кортик отвернулся к окну и молчал.
– Отпусти его, сынок, – попросил адвокат, накрыв своей ладонью ладонь сына.
– Отпустил. Попробуй тут не отпусти, когда бабушка такое вытворяет! Знаешь, что они устроили?!
– Я вижу финал: она тебя вылечила, а я не верил. – Адвокат вытер слезы – для Кортика это обычное дело в его присутствии.
– Раз уж мы так хорошо поговорили, – перешел сын к делу, – помоги мне оформить несколько сделок. Я еще несовершеннолетний, бабушка Соль сказала, что это придется делать через опекуна. Будешь моим опекуном и поверенным в делах?
– Что?.. – не понял плачущий отец.
– Атила написал завещание, и теперь дом дяди Мони в Англии переходит ко мне. Его нужно продать, чтобы купить подъемный кран. Я скажу, где. Это сложно – заброшенная строительная площадка в центре Москвы. Пап! – окликнул он застывшего адвоката.
– А-а-а?..
– Это срочно. Пока сводная сестра матушки Зинаиды не вывезла всех в Одессу.
– Кого?.. – не мог прийти в себя адвокат. – Почему – в Одессу?
