– Если Ося захочет, он вам сам скажет, зачем ему много денег, – ответила я, отводя глаза. – Это его личное дело.
– Да за такие слова в моем доме!.. – вскочил Генерал. – Да я!..
– Минуточку, – перебил его доктор. – Это же чистая правда! Я сам лично слышал несколько подобных историй. Вовремя съеденный паук помог некоторым незадачливым игрокам в карты, например, выйти из затруднительных денежных обстоятельств.
– Эта паршивка играет с моим внуком в карты на деньги? – растерянно спросил уже ничего не понимающий Генерал.
– Да нет же, – усмехнулся доктор, – вы не так меня поняли. Обыкновенный паук, который сплошь и рядом живет в наших домах, будучи съеденным, приносит удачу. Вот и все.
– Съеденным?.. Любой?.. – с ужасом в голосе поинтересовалась Ирина Дмитриевна.
– Домашний! Дети, вероятно, ловили и ели тегенарию обыкновенную, домашнюю. Есть несколько видов тегенарий. Настенная, если не ошибаюсь, дворовая и, как я уже сказал, домашняя. Поверьте, ничего страшного с детьми не случится, если…
– Я не ела пауков, – перебила доктора Нара, поелозив на его коленях. – Для меня это извращение.
– Да, конечно. – Он убрал от ее рта прядку волос и обнял за плечи. – Я только хотел сказать, что сам по себе паук тегенария совершенно безопасен и вреда желудочной секреции не нанесет. Другой вопрос, что дети грязными руками…
– Я не ела! – повысила голос Нара.
– Не кричи, девочка, – поморщился доктор. – Смею вас заверить – еще в древности некоторые доктора прописывали пауков от малярии. До появления хинина паук был прекрасным средством лечения. Только его нужно съесть живым. Это важно. А чтобы он не сопротивлялся, паука следует немного придавить и поместить в мякиш хлеба или…
Доктор не закончил, потому что Ирина Дмитриевна медленно сползла по стенке на пол и почти бесшумно и даже как-то тактично прилегла в обмороке.
Доктор ссадил Нару, подошел к лежащей женщине и принялся щупать пульс. В наступившей тишине громкое тяжелое дыхание Генерала накатывало на всех нас, застывших в оцепенении, злостью и отчаянием. Через полминуты доктор удовлетворительно кивнул, обвел всех глазами, задержался на Наре.
– Девочка, как тебя зовут? – спросил он, поднимаясь.
– Тегенария, – вздохнула Нара.
– В смысле?.. – обескураженно посмотрел он на старшего – на Генерала.
Тот только пожал плечами.
– В смысле, ее так зовут – Тегенария, – пришла я на помощь. – Можно просто Нара.
– Нара… Принеси, пожалуйста, воды и мой чемоданчик. Он остался в спальне хозяйки.
– Я не могу, честно. – Нара смотрела на доктора грустными глазами, но явно получала удовольствие от его замешательства. – Она же меня убьет, понимаете?
За чемоданчиком пошел Гамлет.
Результатом этой скандальной истории стала наша с Нарой полная свобода по воскресеньям от полудня до пяти вечера. Я даже не скучала по молчаливому колдовству на кухне, потому что Ирина Дмитриевна спокойно терпела меня на кухне Гамлета в другие дни – это раз, и подарила пучок своего сушеного базилика – это два.
В одно из воскресений Гамлет и Ося, сбежавшие из могильной обстановки бабушкиного послеобеденного отдыха, обнаружили нас с Нарой весело прыгающими на огромной супружеской кровати в спальне, как на батуте. Ося тут же присоединился к нам, а Гамлет не рискнул – просто постоял, подозрительно улыбаясь, в дверях и ушел чем-то явно разочарованный. Позже признался – он ждал, когда сломается кровать и мы рухнем.
Сразу же появился вездесущий Ёрик – все свое свободное время он проводил в библиотеке с бумагами Генерала – и обозвал наше веселье «полным дебилизмом», но Нара его раскусила и закричала:
– Овощ, иди к нам попрыгать! Ты же хочешь! Хочешь, у тебя на репе это написано! Завидно?
И Ёрик немедленно ушел, пристыженный и грустный.
Он отыгрался попозже, когда любопытная Нара сунулась в библиотеку.
Дверь была открыта, и это значило, что запрет Гамлета, написанный на листке бумаги и пришпиленный к двери мощнейшей кнопкой – «Нара! Не смей открывать эту дверь без моего разрешения! Даже трогать эту дверь не смей!» – в такой момент не имел никакого значения – она ее не трогала! Она просто вошла, протиснувшись в приоткрытую дверь, и не коснулась ее даже краешком одежды. Я это видела. Я видела, как Нара, втянув живот, старается не нарушить запрет и попасть в комнату. Про комнату ей ничего сказано не было. Я чуть не расхохоталась в этот момент, но больше всего меня заботило, оставит ли девчонка свои попытки, если ненароком прикоснется к двери?
Она пролезла, и стало уже не так смешно.
Я огляделась. В коридоре никого не было. Скорей всего, Ёрик вышел на несколько минут и вот-вот вернется, обнаружит Нару в запретном для нее месте… Интересно, как этот юрист и маленькая проныра решат возможность подобного обхождения запрета? Я вдруг очень захотела услышать, как Нара его убедит в своей полнейшей невиновности – не зря же она протискивалась в дверь, наверняка использует факт неприкасания в свою защиту. Нельзя открывать и даже трогать? Она и не трогала!
Я заглянула в комнату и обнаружила, что Ёрик навел там некоторый порядок. На полу уже ничего не валялось, хотя стол по-прежнему был завален скомканными бумагами и вырезками, а рядом с двумя грязными бокалами прямо на полировке валялся недоеденный бутерброд.
Нара обошла стол и остановилась. Она на что-то смотрела – мне не видно, на что, – и явно мучительно искала оправдания, чтобы это потрогать. Наклонилась. Выпрямилась, держа перед собой в руках портфель Ёрика! Я уже решила было вмешаться, но Нара не стала его открывать, положила на стол и пошла к книжным полкам.
Полки были не только по всем стенам – три стеллажа, как колонны, стояли в огромной комнате, заполненные с обеих сторон. Когда Нара зашла за один из них и скрылась из виду, я проскользнула к окну и спряталась за тяжеленную гобеленовую портьеру.
Стараясь не чихнуть, я стала тут же анализировать такое свое поведение (общение с Марго не проходит даром) и пришла к выводу, что не слишком насилую свое желание скандала с Ёриком, который обязательно попробует отыграться на попавшейся на месте преступления Наре. Больше скандала мне хотелось узнать, что заставило Нару пойти на такой рискованный шаг.
Она, невидимая мне из-за портьеры, молча шарила в книгах. Осторожно выглянув, я увидела девчонку сидящей на полу и выдвигающей книги – по несколько сразу, – а потом быстро задвигающей их обратно. Я не понимала, что она ищет. Вот одна из книг заинтересовала Нару, она ее вытащила, открыла, стала листать страницы. Как пыльно в этой комнате, а Ирине Дмитриевне запрещают здесь убирать! Я зажала нос пальцами, а Нара за стеллажом чихнула громко и от души.
– Будь здорова! – раздался вкрадчивый голос Ёрика.
Я застыла за портьерой.
Судя по звукам – ничего не происходило. Нара не выронила книгу, как это сделала бы я, застигнутая на месте преступления, не бросилась бежать. Скорей всего, она продолжала сидеть на полу, расставив ноги в стороны, и спокойно смотрела на склонившегося к ней Ёрика.
