Усевшись, Зоя осмотрелась и отловила несколько удивленных взглядов в их сторону.
– Опусти глаза! – приказала Аделаида, заметив, что та стала кусать губы, чтобы сдержать смех.
Зоя послушно потупилась. И прозевала момент, когда за рояль сел невысокий смешной человечек с плечами и глазами Чаплина – плечи узкие, а глаза – детские. Он легко тронул клавиши, в комнате наступила тишина. Не все захотели сесть – несколько человек стояли группами. Из-за тяжелых портьер вышла первая манекенщица с томным лицом и губками бантиком. Она была одета в короткую меховую накидку, кожаные шорты, выставляющие сзади ягодицы открытыми почти до половины. За ней – другая, в длинной юбке до пола – меховой! – и с голой грудью, на шее несколько ниток бус из бриллиантов. Зоя впервые увидела бриллианты – бусами, ей понравилось, камни играли ярче, когда болтались на груди связками. Все это – под легкую, почти неслышную музыку. Следующая модель была в короткой шелковой розовой сорочке на бретельках, босиком, еще у нее была черная соболиная муфта, в которой прятались ладони. Ее шея от подбородка до ключиц была закрыта широкой полосой из разноцветных камней, которые казались беспорядочно насаженными на основу. Они напоминали леденцы монпансье, облизанные и приклеенные неумелой рукой ребенка. Эта модель дошла по диагонали почти до угла, где сидели Зоя с Аделаидой, остановилась, как будто растерявшись, повела глазами, отыскивая причину беспокойства, и посмотрела на Зою.
Аделаида в этот момент тронула девочку локтем.
– Это она.
Зоя вскочила.
Медея уже уходила, профессионально дозируя развязность походки. Ада дернула девочку за руку, усаживая.
– Не может быть!.. – прошептала Зоя.
– Тем не менее, – кивнула Ада.
– Ты уверена, что именно эта…
– Уверена. Твой отец увидел ее два года назад и сразу выбрал.
– Но как же они могут быть вместе? Это… Это же…
– Знаешь притчу, как бабочка влюбилась в каплю воды? Нет? – шептала Ада. – Напомни мне, чтобы рассказала.
– А что отец об этом думает? – спросила Зоя, успокаиваясь.
– Понятия не имею. Сама узнала случайно – Вольдемар проболтался.
– Он… Он ничего не думает! – озарило Зою. – Он не знает.
– В этом-то и проблема, – кивнула Аделаида. – Она тебе нравится?
– Она?.. Странно, но что-то есть. Такая мачеха… Прикольно, что и говорить.
– Ладно, уходим, а то меня уже фотографируют.
Получив свое оружие, Аделаида вышла на улицу и закурила, достав из сумки рассохшуюся сигарету.
– Ты куришь? – удивилась Зоя.
– Только от бессилия. Это редко бывает. Сестрам не проболтаешься? – прищурилась она.
– Да кто мне поверит?! Если честно, то здесь, на улице, все кажется бредом.
– Пойдем сядем, я скажу кое-что. – Аделаида кивнула на лавочку.
Они сели. Зоя стиснула ладони между коленками, но не смогла унять дрожь.
– Оденься.
– Мне жарко. А можно… можно же что-то предпринять, я не знаю… Есть шанс, что такая женщина вообще согласится просто встретиться с моим отцом?
– Они встречались, и не раз.
– И что?
– Ничего. Отшила.
– Вот видишь!
– Зоя, дела обстоят таким образом, что ты просто обречена иметь рядом это дорогое великолепное создание, уж поверь мне. Какой-то шанс в твоей жизни мог бы остаться, если бы Виктор ее не встретил, но… Насколько ты мне доверяешь?
Зоя посмотрела удивленно.
– Ты что, сменила тему? Какое может быть доверие, если я не знаю, о чем ты думаешь?!
– Что, вообще? – удивленно посмотрела Ада.
– Ну… – замялась Зоя. – Такое впечатление, что я прохожу экзамен. Карты в поезде, пирожки, еще это сборище любителей убоинки… Я тебя не понимаю и, если честно, уже устала. Я хочу в колледж. Спокойно все обдумать. Поесть, наконец, нормальной домашней еды.
– А что Медея подумала, когда на тебя глянула? – проигнорировала ее претензии крестная.
– Медея? Ну и имечко. Ничего не подумала, удивилась очень. Да кто там не удивлялся, когда нас видел? Равнодушных не осталось. Видишь полицейского?
– Да, и что? – развернулась Ада.
– Он уже несколько минут собирается проверить у тебя документы.
– Мои документы в порядке.
– А оружие?
– Детка! – Ада посмотрела удивленно. – Не надо так плохо думать о крестной! У меня…
– Уже поняла – есть разрешение, – закончила за нее Зоя. – Извини.
– Слушай, а он на каком языке думает?
– Смешная ты, – Зоя встала и подала руку Аделаиде. – Все люди думают на одном языке. Образами.
Они пошли к стоянке такси. По дороге Ада демонстративно закинула окурок в урну, сверля сердитым взглядом полицейского.
– Слушай, тебе моя англичанка понравилась?
Зоя задумалась.
– Мне понравилась дама из Министерства культуры. Она тебя обожает совершенно искренне, а англичанка…
– Меркантильна, знаю, – кивнула Ада. – Ты должна будешь летом помочь одной моей хорошей знакомой.
– Никаких афер!
– Это уж как получится, но я буду настороже, не беспокойся.
– Да уж…
– Ее будут держать взаперти, а ты поможешь ей бежать.
– Взаперти – звучит двусмысленно. Надеюсь, речь идет не о тюрьме?
– Вижу, вижу – ты от меня устала, – вздохнула Аделаида. – Потерпи еще немного. Я доставлю тебя в колледж.
– Нет! Посадишь в автобус – и все!
– Исключено. Довезу до места и доведу… – Она задумалась. – До ворот, ну пожалуйста.
– До поворота у ворот! – поддалась Зоя.
– И еще три шага. Будешь дальше торговаться?
Зоя открыла дверцу такси, подождала, пока Ада усядется, наклонилась к ней:
– Два шага.
Отец
Абакар попросил о личной встрече для серьезной беседы. Приехал к Виктору с вином. Сели в каминной комнате. Пили вино, закусывали отличным швейцарским сыром. Дездемона за этот сыр потом сильно ругалась, потому что больше суток искала по дому то ли сдохшую мышку, то ли сгнившие от непосильной работы мужские носки.
Зная особенности Абакара вести важные разговоры, Филимон стойко выдержал рассуждения о детях, о голубях, о курсе валют и насколько готов его жеребец в этом году взять приз. А потом Абакар вдруг спросил о главном, но Филимон этого не понял. Абакар сменил тему:
– Ты чем думаешь заняться на пенсии?
