– Какая пенсия, мне сына растить надо. Я решил, что мы вместе с ним поедем учиться. А что? Годам к десяти присмотрюсь, какие у него склонности, и выберем место учебы.
– А, ты об этом… – усмехнулся Абакар. – Я уж подумал, что ты скажешь о зарабатывании денег.
– Деньги, конечно, лишними не бывают, но сын…
– Бывают, – серьезно заметил Абакар. – Деньги бывают лишними, когда человек не понимает, что пора остановиться. Виктор, я решил остановиться.
– Хорошая мысль, – кивнул Лушко. – Ты старше меня, но внутри пожилистей будешь. Раз уж ты решил, то и мне пора. – Он вспомнил Марго и покачал головой.
Хотел было рассказать Абакару, как Горгона настаивала на совместной их завязке, но не успел. Бог, как сказала бы Дездемона, спас – Виктор Филимонович, судорожно набрав воздуха в три всхлипа, оглушительно чихнул. Дождавшись, пока он вытрет после этого слезы, Абакар сказал:
– Есть организация, которая не даст нам просто завязать.
– Мы – вольные птицы, – удивился Филимон. – Частная служба спасения и медицинский центр реабилитации – все налоги уплачены, большинство операций проводится бесплатно. В прошлом году получили от правительства благодарность, между прочим.
– А как ты думаешь, что скажет Горгона на предложение завязать?
После этого вопроса задумавшийся было Виктор Лушко чихнул второй раз.
– Пока она вольная птица, нам это не удастся, – уверенно заявил Абакар.
– В каком смысле?
– Представь, что у тебя есть жар-птица в клетке, которая предсказывает богатство и смерть. И ты этой птице говоришь: «Хватит уже, накушался. Больше не хочу».
– И что? – не понимал Филимон.
– Есть два варианта. Выпустить ее из клетки на волю или шею свернуть.
– Ну уж, сразу – шею…
– А она больше ничего в жизни делать не умеет. Она одна такая на всей земле! И яиц уже не снесет, чтобы с детишками нянчиться. За душой ничего, понимаешь, нет, кроме предсказаний богатства и смерти!
Виктор Лушко в этом месте очень внимательно присмотрелся к своему кровному брату Абакару. В девяносто восьмом году Абакар дал свою кровь Виктору при срочном переливании, а в две тысячи первом Виктор лег на стол рядом и подставил свою вену – у них были одинаковые группа и резус.
– Начни с конца, что ты имеешь в виду, – потребовал Филимон.
– Горгону очень хочет иметь одна серьезная организация, – пошел с конца Абакар. – Я такое их желание понимаю.
– И что это за организация? Второе пришествие Христа? Сатанисты? Воины ислама?
– Не суди о моей религии с презрением атеиста! Ты ничего в этом не понимаешь.
– Значит – воины ислама, – прошептал потрясенный Филимон. – И давно твои братья по вере знают о Марго?
– Несколько лет.
– Абакар, ты нарушил обет молчания, который мы давали Марго?
– Посмотри, что творится на планете! Мои братья гибнут тысячами.
– Подожди меня агитировать, мы не на политинформации, – прервал его Виктор. – Что именно они знают?
– Они знают миф. Что есть возможность предсказывать катастрофы.
– И какое же из предсказаний Горгоны за последнее время ты им подарил?
Абакар, застыв в кресле с полупустым бокалом, сказал в пол:
– Новый Орлеан.
– Не понимаю. Горгона сказала, что последствия будут глобально разрушительными. Из тех мест не удастся выбраться в допустимые для здоровья и жизни сроки. И что местные мародеры будут громить дома, магазины и сбивать вертолеты. Ничего особо ценного в городе не осталось – была заранее подготовленная эвакуация. Что могли из всего этого поиметь твои… братья? – с трудом выдавив из себя последнее слово, Виктор свирепо уставился на Абакара.
– Информацию! Это дорогого стоит. Бен-Али за пять дней до наводнения заявил по своему телевидению, что молитвы осиротевших матерей услышаны Аллахом, и на Америку падет его кара, и будет она ужасна. За Новым Орлеаном падут другие города, смерчи обрушатся на Флориду, и так будет продолжаться, пока…
– Подожди. Достаточно. – Филимон встал и начал ходить по комнате, обдумывая ситуацию. – Нашел, кого смерчами пугать, – пробормотал он. – Да в этом месте ураганов по пять штук в год бывает!
– В прошлом году больше восьми. В феврале Бен-Али угрожал Америке двумя крупными авиакатастрофами, если ты помнишь…
– Стоп! Есть вопрос. Твои исламисты уже поняли, что из некоторых предсказаний можно извлечь неплохую материальную выгоду?
– Поэтому я и завел этот разговор, – Абакар поднял голову и в упор посмотрел на товарища.
– То есть ты просто взял и заложил всех нас террористам? Почему, Абакар?
– Никого я не закладывал. И имя Марго не называл. Они думают, что я – их человек в Службе спасения и работаю как информатор. Просто узнаю и заранее сообщаю, где будет землетрясение или смерч.
– Они не дураки! Когда-то же должно было всплыть понятие предсказаний?
– Сядь. Ты задал главный вопрос. Это всплыло. Но очень странно. Мне дали задание выяснить, кто из организации имеет доступ в информационный центр изучения катастроф. Есть какой-то полигон по управлению погодой, бывшая лаборатория боевой метеорологии. Они думают, что оттуда и просачивается информация по природным катаклизмам. У них даже есть подозрение, что русские научились управлять некоторыми процессами перемещения воздушных масс и океанических течений. На европейские деньги.
– И что?.. – замер Виктор Лушко.
– Что – что?.. У них разведка работает отлично, назвали даже место под Нижним Новгородом – какой-то полигон с советских времен. Туда наведывается богатый норвежец, они его два раза вели до аэропорта, уже своим людям в Осло передавали описание, а потом теряли.
Виктор Филимонович в этом месте перевел дух и мысленно перекрестился: он не поленился исполнить указания Горгоны по конспирации. Каждый раз, уезжая из Суры, он направлялся в Москву, в аэропорт, покупал там билет на самолет до Осло, после чего шел в туалет переодеться, а из туалета, сняв бороду и парик, ехал домой. Единственное, чего он так и не смог запомнить, это свое новое имя в норвежском паспорте.
– Так что, думай – не думай, а Горгону придется им сдать, – неожиданно подвел итог Абакар.
– Ты же сказал – они ничего о ней не знают! – опешил Филимон.
– Пока не знают. Хотя недавно у меня напрямую спросили о женщине-предсказательнице. А что ты предлагаешь? Нет, что ты предлагаешь? Всю оставшуюся жизнь мне добывать сведения о грядущих землетрясениях и тайфунах якобы из лаборатории боевой метеорологии?
Виктор Филимонович сел в кресло напротив, посмотрел на Абакара, подбирая слова.
– Ты сейчас в моем доме пьешь вино – если не ошибаюсь, это грех для мусульманина. И я никогда не видел, чтобы ты расстилал коврик и молился на восток. Что с тобой случилось?
