– Все. Больше не будет, – он положил смятый цветок рядом с чашкой Пенелопы, осторожно помешал свой кофе ложкой и сделал первый глоток.
Пенелопа досмотрела его глоток до конца, до запрокинутой головы и дернувшегося при глотке кадыка. После чего наклонилась к своей чашке и осторожно втянула губами кофе и все еще плавающую прозрачным озерком на его густой поверхности каплю нектара.
Ей показалось, что язык онемел под горячей тяжестью. Нёбо защипало, после глотка в голову ударила горячая волна, и Пенелопа не поверила, что это от кофе, – потому что мгновенно. На секунду подумалось, что от яда. Она быстро сделала второй глоток, с трудом выдерживая странный сильный запах кофе во рту и нежно-приторный – цветка. О вкусе она ничего не могла сказать, слов бы не нашлось, но ей вдруг представилось, что Лотаров решил таким образом отравить себя и ее, и от мысли, что он захотел умереть вместе с нею, стало горячо сердцу и захотелось плакать от умиления. Захотелось вскочить, прыгать, рассказать все о себе и немедленно обрезать длинные волосы следователя. Разгоняясь, гулко застучало сердце, пересохли губы.
– Водички, Пенелопа Львовна, выпейте водички, а то жажда вас замучит.
Пенелопа сделала большой глоток из бокала и очнулась.
– Помогло? Будете допивать?
Теперь Пенелопа делала совсем маленькие глотки, так сердцу было легче, и кофе медленно растекался во рту тяжелой душистой ртутью.
Звонко, как монетка по хрусталю, упала из крана капля воды в какую-то наполненную посудину в раковине. Болезненно обострился слух, стало слышно, как шипит пламя в светильнике и короткими выдохами увядают лепестки смятой орхидеи.
– Вам понравилось? – раздался голос рядом. – Включить свет?
– Не надо…
– Он умер, – объявила Маргарита, осмотрев Алису с ног до головы. – Только что. Мы в ресторане сидели, а тут позвонили и сообщили, что он умер. Нет, ты не подумай, я никогда к братьям особо привязана не была, но сама понимаешь… Так просто это не забыть, реветь не получается, я решила поговорить с тобой.
– Как ты меня нашла? – подсела к ней на кушетку Алиса.
– Я поехала посмотреть место, где… Я хотела увидеть эту кладовку, а в мастерской девчонка какая-то посочувствовала и предложила ширнуться. Я в первый раз укололась. А потом испугалась и еще выпила как следует. Смешно, да? Что это за рубаха на тебе?
– Усмирительная. Мы работали с Фрибалиусом, я взвешивала аномалии. Это Офелия сказала о морге?
– Да. Она сказала, что у тебя здесь нора. Как странно все получается… Как рассыпанная мозаика. Ничего не сходится! Вышла замуж – и без мужа. Вдова – и никого не хоронила! Хотела детей, и – пожалуйста! – доченька шестнадцати лет, как по щучьему велению! Нет, я не понимаю, почему его убили! – с надрывом бросилась к Алисе на колени Рита. – За что?
– Не надо, не кричи, – Алиса погладила ее рассыпавшиеся волосы. – Это все случайно получилось, он хотел припугнуть мужика, который пристегнулся ко мне наручниками, а мужик сам так испугался, что выстрелил.
– Плевать мне на мужика, я спрашиваю о Гадамере! Я хочу видеть его тело! Я хочу опознать его и похоронить, где он?
– Не волнуйся, – успокаивала ее Алиса, – кто-нибудь обязательно всплывет в этом озере, скоро похоронишь.
– Ты добрая, – Маргарита садится и смотрит опухшими глазами. – И ты не дурочка.
– Спасибо, не жалуюсь.
– Тогда ты должна бежать.
– Бежать?
– Гога сказал, что как только склеп будет достроен, он похоронит брата, а тебя прикует к нему цепью. Я не очень верю в такое, но сама знаешь, как все в жизни бывает… Гадамер украл у него деньги.
– Много? – не удивилась Алиса.
– Нет. Миллионов шесть, но Гоге все равно обидно. Гадамер как-то узнал банковские реквизиты, скорей всего стащил какую-то бумагу тогда у адвоката. И перевел деньги с моего счета. А в насмешку оставил сообщение – за приданое, значит, невесты и в счет морального ущерба за принудительный брак. Вот так, Алиска, брак-то, оказывается, был принудительным…
– Неправда. Ты ему понравилась. Другой такой нет. И он еще не видел хвостик!
– Не утешай меня, все в этой истории повеселились, кроме Риты Мазариной. Братья тоже не так просто насели на корейца, мне Гога признался, они все о нем узнали и о фирме, в которой он работал. Когда братья узнали, что я с Гадамером… Ну, когда мы с ним… Они все выяснили по своим каналам и захотели посадить корейца и его «Медикун» под крышу на процент, а потом…
– Как ты сказала? – дернулась Алиса.
– Фирма эта называлась «Медикун». Вот такие дела…
– Почему – называлась? – переходит на шепот Алиса.
– Гога сказал, неудачно получилось в этой фирме с сотрудниками. Кореец утонул, двое других были убиты на днях, документов никаких нет, а директор спрятался – не найти.
– А он не сказал тебе, – Алиса начала задыхаться, оттащила ворот свитера от шеи, – как этих двоих убили?
– Нет. Он только сказал, что ты – чума. И заказал цепь. Мне уже пора, наверное. Не волнуйся, никто не знает, что ты здесь, даже ребята из моей бригады думают, что у меня сдвиг на мертвецах. Где тут часы? Сколько уже?
– Почти одиннадцать, – Агей Карпович принес Пенелопе тарелку.
Пенелопа лежит на диване на спине, свесив голову вниз, так что ее волосы касаются пола.
– Все кружится, – сообщает она, хихикнув. – Уже одиннадцать часов, какой ужас!
– Вам надо поесть, – Лотаров помогает ей сесть.
– Нет, спасибо, я ничего больше не хочу. Что это? – принюхивается она.
– Кусочки папайи и ананаса с ромом. Попробуйте, это вкусно.
– Ладно. Попробую, только никакого рома. У меня и так все кружится перед глазами.
– Как скажете, – пожимает плечами Лотаров, жестом фокусника вынимает откуда-то зажигалку, подносит оранжевый язычок к тарелке, и над желтыми кусочками фруктов вспыхивает голубым огнем пламя.
Забившись в угол дивана и закрыв лицо локтем, Пенелопа с ужасом смотрит, как пламя над тарелкой постепенно оседает, а в комнате растворяется запах подгоревшей карамели.
– Лотаров, – постепенно приходит в себя Пенелопа, – хватит, вы меня достаточно развлекли!..
Опираясь о диван одной рукой, Лотаров медленно опускается на колени и подносит тарелку к лицу Пенелопы.
– Я не хотел вас пугать. Простите, если перестарался. Я подумал, когда вы еще придете ко мне в гости?
– Ни…ни… не скоро, – трясет головой Пенелопа.
– Вот я и хочу угостить вас самыми изысканными блюдами. Видите, кусочки папайи обжарились и покрылись тонкой корочкой. А ананас пустил сок, это очень вкусно, прошу. – Он цепляет кусочек лакомства на странную вилку с двумя зубцами, обмакивает его в сиропе и подносит ко рту Пенелопы.
