– Кто его пустил?
– Никто не пустил, он сам вошел – дверь-то открыта настежь второй день. Выгнал Аврору, она как раз собралась там прибраться, и засел тебя дожидаться. Сказал, что дверь застрахована, тебе нужно только расписаться, и все будет в порядке.
– Веня! – Платон поманил племянника пальцем, тот наклонился. – У тебя есть пистолет?
– Конечно.
– Дай мне.
– Тони, ты просишь дать тебе пистолет? – уточнил Вениамин.
– Дай мне этот чертов пистолет и не задавай лишних вопросов! – зашипел Платон и задергал ногами в бессильной попытке затопать ими, сидя в инвалидной коляске.
– Тони, ты не разрешил Федьке приводить в твой шикарный кабинет девочек, а мне – трогать там вещи и смотреть видео. А теперь хочешь пристрелить в этой комнате страхового агента за то, что он собрался выплатить страховку за развороченную дверь? Прикинь, кто будет отмывать кровь с ковров и все такое?
– Пусть Аврора отмывает, она сама напросилась в домработницы!
«Настоящий припадок бешенства», – автоматически отметил про себя Платон. Давно с ним не было подобного, очень давно – лет двадцать? «Девятнадцать», – вспомнил Платон. Голова стала трястись сильнее, но речь постепенно выравнивалась.
– Тони, я не могу дать тебе оружие.
– Почему? – вдруг успокоился Платон и даже потихоньку дотянулся правой рукой до рта, чтобы утереться.
– Ты обозвал его «чертов пистолет». А раньше ты никогда не ругался. И еще. Тебя стукнуло справа. А ты как раз стреляешь правой. Зачем рисковать? Хочешь пришить своего страхового агента – мы с Федькой к твоим услугам, сделаем все, как надо, в положенном месте, и тело никогда не найдут.
– Спасибо, родной, – потрепал Платон племянника за ногу. – Спасибо... Ничего не надо. Уже все прошло.
Вместе с бешенством ушли последние силы. Закатившись в кабинет, Платон почти минуту смотрел на старика в инвалидной коляске с серым, слегка перекошенным лицом и окровавленным ртом вампира. Потом вдруг понял, что смотрит в зеркало, и чуть не разрыдался.
– Позвать медсестру? – раздался голос из угла комнаты.
Платон вгляделся и с облегчением перевел дух: на лежанке для томного и сладострастного отдыха сидел Коля Птах.
– Не надо, – достав из кармана салфетку, Платон приложил ее к прокушенной нижней губе. – Это вы страховой агент?
– Не похож? – серьезно спросил Птах.
– Почему же, похожи. Вы на кого угодно похожи, таких безликих, вероятно, и набирают в Контору. Чтобы в помещение вошел сантехник, а вышел – престижный адвокат, и все без подозрений.
– Правильно понимаете нашу работу, – кивнул Птах.
– Убирайтесь вон из моего кабинета, я хочу отдохнуть, – не меняя тона, приказал Платон.
– Платон Матвеевич, а ведь вы должны меня поблагодарить. Я спас эту комнату от нашествия вашей домработницы.
– Вы хотите сказать – вашего агента?
– Ошибаетесь, Платон Матвеевич, никакого агента мы к вам не подсылали. Сейчас мои люди проверяют данные на эту женщину, но пока ничего подозрительного не обнаружили.
– А как же – взрыв? Моя дверь – Аврора сразу определила взрывчатку?
– Мы сами в недоумении. За вашей квартирой ведется наблюдение, и предположить, что некто заложил вам под обивку двери пластид, да еще профессионально подключил взрыватель на поворот ключа в замке – и все это за те сорок минут, что Аврора Дропси потратила на покупки...
– Вы сказали – Дропси?
– А что такое? Вы что-то вспомнили?
– Нет, так, показалось... Дропси – это по-английски «водянка», так ведь? Странно, слово кажется знакомым, где-то мелькало в прошлом.
– Она просто рвалась в эту комнату. Говорит, что хотела убрать. Как только мы услышали звуки возни с замком, мы ей позвонили и приказали сюда не заходить.
– Что значит – услышали? Что значит – приказали? – удивился Платон.
– У вас в квартире все прослушивается. Согласитесь, если бы эта женщина обнаружила ваш тайник с компьютером, – Птах кивнул на стену у зеркала.
– Зачем он ей? – отвел глаза Платон.
– А зачем она вообще проникла в ваш дом? Почему вы разрешаете приходить сюда посторонним, да еще в то время, когда здесь поселились ваши племянники?
– Я думал, что она – ваш агент, – поник головой Платон. – Я был почти уверен, что ее прислали вы, чтобы приглядывать, следить... – он задумался и поднял голову. – А как она объясняет свои действия по спасению моих племянников от взрыва?
– Да никак, – раздраженно сказал Птах, встал и подошел к окну. – Говорит, приехала из магазинов, увидела от лифта, что дверь внизу надрезана, подумала, что, может, это взрывчатку кто подложил. Короче, врет, как сивый мерин, – заключил Птах.
– А если не врет?
– Врет! – категорично повторил Птах. – Мы проверили. От лифта низ вашей двери плохо просматривается, если специально не вглядываться, ни за что не заметишь разрез – профессионал же делал, говорю вам.
– И что это все значит? – запутался Платон. – Она не ваш человек, она не могла заметить разрез на обшивке двери, находясь у лифта, но почему-то спасла моих племянников!
– Скажем так, она спасла вашего младшего, – со значением заметил Птах. – Он шел первым. По нашим предположениям Аврора стояла у лифта давно. Почему, спрашивается? Вопрос. Потом, когда Вениамин Омолов подошел к двери, она выбежала и стукнула его. Не рассчитала силу удара и завалила хозяйственной сумкой обоих на лестницу.
– Простая такая домработница, да? – развел руками Платон.
– А вы, я вижу, на поправку идете, – повторил его жест Птах и тоже развел руками.
– А что мне остается делать? Стресс, как говорится, вышибается стрессом. Если не сдохну, то выздоровею и повешусь!
– Так уж и повеситесь, – покачал головой Птах.
– Откуда вы знаете, что у меня в этой комнате есть тайник? – пошел ва-банк Платон.
– Мы достаточно легко нашли его, когда ставили прослушки, – Птах точным движением указал на панель справа от зеркала.
– И кассеты, естественно, вы тоже обнаружили?
– Естественно.
– А мне кажется, вы их обнаружили не тогда, когда ставили свои прослушки. А задолго до того, чтобы приготовиться к шантажу.
– Платон Матвеевич! – укоризненно заметил Птах. – Вас можно в Интернете поймать, если иметь сильное на то желание.
– Мы не в Америке, – отвел глаза Платон. – Здесь я могу просматривать любые сайты из Интернета. И знаете что, Птах... – он задумался, потом решительно вскинул глаза, – хватит меня стращать статьей. Я абсолютно пассивен, вам не удастся меня поймать даже на онанизме во время просмотра по Интернету фотографий юных Психей.
