– Тони, не подумай, что перебиваю, я просто предлагаю сделать, как на сходке. В первую очередь быстро проговорить основную тему, а потом уже все объяснять, а то можно не успеть до пальбы.
– Правильно! – заметался по библиотеке Платон, то и дело автоматически поправляя книги, выдвинутые чьей-то небрежной рукой. – Сначала – основная тема. Она у нас такая: Аврора – твоя мать, поэтому, узнав о смерти Богуслава, пробралась ко мне в дом под видом домработницы. Более того, – он спешил все быстро проговорить, – вероятно, она преследовала и еще одну цель – сделать тебя единственным наследником денег отца, поэтому просьба Федора о выстреле пришлась очень кстати.
Выговорив все это, Платон осторожно посмотрел на племянника. Тот сидел, спокойно глядя перед собой, и напряженно думал. Платон вдруг осознал, что многое бы отдал, чтобы узнать, как и в каком порядке Вениамин все сопоставляет, увязывает.
– Туфта полная, – к такому заключению Веня пришел после почти десятиминутного молчания.
Платон обессиленно опустился на диван.
– Есть неувязки, – настаивал Веня, видя выражение отчаяния на лице дяди. – Основных – две.
– Две? – слабым голосом пробормотал Платон.
– Первая. Какого хрена ей любить меня и стрелять в Федьку – он же тоже ее сын? И вторая...
– Давай по порядку, – попросил Платон. – Федор не ее сын. Он сын другой домработницы, которая работала у брата до Авроры. Я не... я не помню имени этой женщины. Мне в голову не могло прийти, что я должен запоминать такие вещи, что они жизненно важны, понимаешь? Домработница беременела, уходила, приходила следующая, опять беременела... Вдруг – раз! – в доме появляется мальчик Федя, почти двухлетний, бегает, кричит, плюется! А потом – мальчик Веня, тоже бегает...
– Это ты все – про отца? – удивился Веня. – А куда он девал этих... матерей?
– Он мне объяснил, что выкупил вас у матерей, потому что не мог доверить воспитание сыновей таким женщинам. Если порыться, наверняка можно найти у его нотариуса бумаги, подписанные женщинами в момент получения денег. Отказ от всех прав на детей и от общения с ними.
– То есть эта кош... Аврора – моя мать? Отец всегда говорил, что мы с Федором родные братья. Родные. Это значит – одна мать, так ведь?.. – Веня встал. – Я хочу ее видеть. Пусть она мне в глаза это скажет, дура недоделанная.
– Веня, она не дура, она...
– Дура последняя – стрелять в Федьку, моего брата!
Теперь Платон заметил растерянность и испуг в глазах племянника и понял, что наступил кризисный момент.
– Подожди, Веня...
– Ты, Тони, меня теперь не трогай. Я уйду, а ты меня не трогай, а то сделаю чего не так, – Вениамин решительно направился к дверям.
Отпускать его в таком состоянии совершенно невозможно.
– Чего орете? – в библиотеку вошла Илиса.
– Он сказал, что Аврора – моя мать, – Веня показал трясущейся рукой на Платона. – Прикинь, отец всю жизнь говорил, что наша с Федькой мать умерла, а Тони говорит...
– Да, она твоя мать. Поэтому и рвалась в дом Платона Матвеевича, – спокойно заявляет Илиса. – Я сначала не знала, что она уже здесь, а потом поздно было – ни выгнать, ни уговорить.
– Ты знала? – поразился Вениамин.
– Да, – Илиса подходит к дивану и буднично сгребает в кучу постельное белье, выдернув угол простыни из-под ошалевшего Платона. Бросив белье на пол, она садится рядом. – Я с Авророй познакомилась давно. Она искала хорошего адвоката, на эту тему мы и сблизились. Еще она пила, хотела вылечиться.
– Не вылечилась, – констатировал Веня и хихикнул.
– Вылечилась. Пока меня не увидела на сватовстве. Ее сразу переклинило.
– Я пойду, – направился к двери Веня.
Илиса посмотрела в глаза Платону.
– Минуточку, ты говорил, что есть две неувязки, – деловым тоном напомнил Платон и показал глазами Илисе – что делать?
– Я принесу выпить, раз уж такие новости открылись, – встала та. Подойдя к двери, она стукнула в нее и громко попросила: – Лужана, убери ухо от двери, открываю!
– Нет, пусть она мне в лицо это скажет! – забегал по комнате Веня, выдергивая за корешки некоторые книги наружу.
– Так какая же вторая неувязка?
Илиса принесла вино и бокалы. Подкатила к дивану столик на колесиках. Платон открыл вино, взялся было за бокал, но от сильного щипка в бедро подпрыгнул и чуть не уронил венецианское стекло. Она вытащила из его руки бокал и дала другой.
Пометавшись, Веня все же сел с ними. Выпил вина, глядя перед собой пустыми глазами, и вдруг строго заметил:
– Она не могла знать, что отец умер.
– Что? – не понял Платон.
– Вторая неувязка. Ты сказал – Аврора узнала, что отец умер, и сразу приехала. Она не знала. Никто не знал вообще. Могла эта женщина приехать искать меня при живом отце?
Платон с облегчением отметил, что Веня заговорил медленно и порывистость в движениях пропала.
– Исключено, – убежденно заявил Платон. – Зная, что Богуслав жив, она бы не сунулась. Я уверен – она знала о его смерти, она знала, когда вы прилетаете, и приехала в аэропорт! Нет, при его жизни она бы не подошла к тебе ближе чем на полкилометра, об этом Богуслав побеспокоился, он все свои сделки обставлял очень качественно, поверьте. И с детьми он тоже сделал все качественно.
– Почему же ты думаешь, что Аврора не могла знать о смерти Богуслава? – спросила Илиса и взяла Веню за руку, слушая пульс.
– Табличка в морге. Номер 302 – это номер неопознанного трупа.
– Какого неопознанного трупа? – не понимает Платон.
– Когда привозят жмурика без документов, – Веня уже еле ворочал языком, – там свои номера. С трехсотого начинаются неопознанные. Батю привезли в морг как неопознанного. Никто из братвы не знал, что он умер. Ну и мы с Федькой, конечно, молчали, потому что хотели его похоронить быстрей и без лишних ушей. Тони, ты сам прикинь, за это время ты грохнул Пончика... тс-с-с... – он прижал палец к губам и показал на дверь. – А нам с Федькой – ничего. Ни одного наезда, ни пальбы – ничего! Братва еще не включилась, что Богомола нет!
– Но ведь была взрывчатка в двери, – вспомнил Платон, уже жалея, что Илиса успокоила Веню почти до состояния отключки.
– А вот ты возьми и спроси у своего друга – страхового агента, который... как его? Птица Страус?
– Цапель, – подсказала Илиса.
– Да. Спроси у него, что там по экспертизе этой взрывчатки. Уж за столько времени могли бы распознать – откуда она.
– Подожди, подожди... Если Богуслав был отправлен в морг как неопознанный... И никто, кроме Птаха, не знал имя этого человека?.. Откуда же вы тогда узнали?
– Ат-ад-атвоката, – кивнул Веня.
