– А жаль, – флегматично заметил водитель.
Выбрав оптимальный путь, он довез их к дому в два раза быстрее, чем Платон доехал до Арсенальной.
– Карбюратор барахлит, – это было второе, что сказал умелец.
Когда Платон и Илиса вышли, он с непроницаемым лицом уехал на джипе.
– В чем дело?.. – опешил Платон.
– Не беспокойся. Вечером он пригонит его сюда, во двор.
– Ладно, – согласился Платон. – Не буду беспокоиться. Раз ты знаешь этого человека...
– Я его первый раз вижу. Он честный парень. Сказал, что ему нужна машина до вечера. Согласился нас подвезти. Услуга за услугу.
– Подвезти?.. – повысил голос Платон.
– Сам виноват – зачем пил?
– А я тебе сейчас расскажу с самого начала, зачем я пил! Ты решила покататься по заливу на прогулочном катере, но тебе было скучно одной, и ты взяла с собой Вениамина и монашенку Лужану... Не надо меня толкать в задницу! Я сам дойду. Знаешь, что было дальше? Монашенка утопила Вениамина, а Аврора тогда... Подожди, а вдруг нам понадобится машина сегодня?
– Не понадобится, – тяжело дышит Илиса сзади. – Ты будешь спать весь день.
– Запыхалась? – обернулся Платон. – Ну извини, я немного побузил. Иди ко мне на руки. Давай-давай, вот так, молодец. Что у нас? Астма? Молчишь... Ладно, придется заняться твоим здоровьем.
Он донес девчонку в пышных юбках до разложенного в гостиной дивана. Даже дверь открыл, прижимая ее к себе одной рукой. Бережно усадив Илису, постоял над нею, покачиваясь, и попросил:
– Ладно, я съездил в морг, скажи теперь, где Венька?
– Его не найдут, – ответила Илиса и добавила: – Нам нужно вымыть как следует руки. Я очень хочу их вымыть, а ты?
– Хватит уже водить меня за нос, – Платон пошел за нею в ванную. – Ты думаешь, что можешь все рассчитать, предусмотреть, да?
– Я так не думаю.
– Думаешь, самая умная, да?
– Ты у нас самый умный. Ты всех провел. Иди в кровать, я тебя раздену.
– А кофе горький будет?
– Нет.
– Ну давай, подари мне иллюзию счастья, покажи Алевтину.
– Ты пьян. А пьяным иллюзии ни к чему.
Поздно ночью зазвонил телефон. Платон дождался звука шагов в коридоре. Вот за спокойными пробежали еще одни, быстрые и легкие. А это что? Явно тяжелые, мужские... Что же это такое, не квартира – балаган!
Пыхтя, он с большим трудом встал – на часах три двадцать. От долгого лежания тело отказывалось быстро повиноваться. Выйдя в коридор, Платон никого не обнаружил. Он пошел в кухню, на свет. Гимнаст и Илиса сидели за столом друг напротив друга. Перед ними горела свечка на блюдце, они смотрели на нее, не дыша.
Нависнув над столом, Платон сначала вгляделся в лицо Илисы. Его сильно поразило это лицо – настолько оно было безжизненным, с застывшими неморгающими глазами. Но Гимнаст удивил Платона еще больше – тот смотрел на свечку жалобно, почти молясь лицом, сведенным в судорогу страдания. На ум не шло ни одно из известных Платону определений такого странного состояния присутствующих. Вот Венечка... Венечка бы сказал...
– Балдеете? – усмехнулся Платон.
От его дыхания свечка погасла. Илиса очнулась и в отчаянии посмотрела на Гимнаста.
– Все! – выдохнул тот.
– Значит, так тому и быть, – кивнула Илиса.
– Смотри на дым! – потребовал Гимнаст. – Сколько ему осталось?
– Мало.
– Что это вы делаете? – вклинился в их напряженные переговоры Платон.
– Все, Платоша, ты потушил свечку.
– Быстро одевайся, тебе нужно ехать в больницу, – вскочила Илиса. – Ты успеешь, только двигайся! Двигайся!
– Не гони его, может, я все расскажу? – спросил Гимнаст.
– Да, пусть он все расскажет, какая больница в три часа ночи? Я не хочу никуда ехать! – сопротивлялся Платон.
– Он должен узнать это от Кивы! Не мешай мне! – сверкая потемневшими от гнева глазами, набросилась Квака на Гимнаста.
– А если он не успеет? Третий покойничек за одни сутки – это для Платоши может быть перегиб!
– Опять – покойник? Я никуда не поеду! – ужаснулся Платон.
– Заткнись наконец! – крикнула Илиса Гимнасту.
– Платон должен быть в форме на своей обжираловке, – не успокаивается Гимнаст. – А он тогда будет совсем никакой.
– Тихо! – крикнул Платон. Дождался, когда из звуков осталось только тяжелое дыхание троих людей, и предложил: – Пусть Илиса скажет, что случилось.
– Адвокат в больнице. Он умирает. Скорей всего, не доживет до утра, – покосилась она на все еще чуть тлеющий фитилек свечи. – Нам позвонили, он просит тебя приехать. Он должен сказать что-то важное. Прошу, поторопись.
– Кока умирает? – не поверил Платон. – От чего?
– От полученных травм, несовместимых с жизнью. Одевайся!
– А где он получил эти травмы? – интересуется Платон, лихорадочно натягивая на себя рубашку.
– На улице он их получил, – путается в пуговицах его рубашки Илиса.
– Автомобильная авария?
– Нет. На него напали.
– И он хочет меня видеть?
– Очень! – уверила Илиса.
– А если... Если он умрет до моего приезда?
– Ты тогда, Платоша, не ходи на него смотреть, не ходи! Возвращайся быстрее домой. У тебя вечером очень важное дело, очень!.. – бормотал Гимнаст, надевая Платону туфли.
– Замолчи! Он не умрет. Он дождется Платона.
Подойдя к двери, Платон осмотрел Гимнаста и Кваку, в душе надеясь, что все можно отменить.
– Может, позвонить в эту больницу, узнать, как его состояние? – предложил он.
– Критическое! – заверила его Илиса. – Вот адрес больницы, – она засунула в карман его пиджака бумажку.
– А... А на чем я поеду?
– Твой джип во дворе.
– А?..
– Иди с богом, Платон Матвеевич, – перекрестил его Гимнаст, развернул и подтолкнул к открытой двери.
Сев за руль, Платон застонал – стойкий запах табачного дыма.
Стоя у окна в квартире Платона, Гимнаст спросил Илису:
– Почему он не заводит?
– Машина прокурена – чертыхается.
– Он так будет до утра сидеть проветривать! – нервничает Гимнаст.
– Не будет. Сейчас закурит и поедет.
– Закурит?.. Платон?
Рассерженный Платон некоторое время задумчиво смотрел на бардачок, потом открыл его. Початая пачка «Мальборо». Он вытащил сигарету и понюхал ее. Засунул руку в бардачок подальше. Пластмассовая газовая зажигался.
