- Мой отец был знаком с Муромским еще со времен учебы в университете. Когда началась вся эта катавасия с перестройкой и революцией, они прошли вместе весь путь - кооперативы, первые большие деньги, банк… Но Муромский всегда был главным. У отца не было особого честолюбия, он просто хотел жить по-человечески. Он не считал, что жизнь - это экспансия, что размер прибыли важнее всего, что в бизнесе всегда нужно кого-то жрать, чтобы не сожрали тебя… Он был просто умный. И в мире бизнеса оказался, надо признать, не в своем кругу. Он отправил меня учиться в Лондон, а потом выбросился из окна во время отдыха в Сочи…
- Были какие-то конкретные причины?
- Может быть… Но я о них ничего не знала. Потом, правда, выяснилось, что он страдал от приступов тоски и депрессии.
Валерия выглядела спокойной и задумчивой. Видимо, все, что касалось жизни и смерти отца, в ней давно перегорело.
- Все деньги и акции остались матери, которая… Видите ли, ей все время казалось, что она сильно недополучила радостей жизни, пока жила с отцом. Хотела, чтобы с ней расплатились за годы юности, прожитые в нужде и обидах. В общем, она тут же завела себе молодых любовников. Чуть ли не нескольких сразу…
Тут Валерия несколько брезгливо передернула плечами. Мать она, судя по всему, просто презирала.
- Естественно, любовники ободрали ее, как липку, втянули в какие-то аферы… В общем, все, что заработал отец, вдруг куда-то пропало, испарилось. Я успела окончить университет в Лондоне, мне предлагали здесь работу, но я решила вернуться в Москву. Во-первых, мать уже просто сошла с ума от наркотиков и распутства… А во-вторых, я подумала, что с моим образованием и с помощью Муромского, который всегда говорил, что память об отце для него свята, я смогу быстро сделать карьеру и заработать хорошие деньги.
Валерия чуть улыбнулась, словно вспомнив себя той поры. Вспомнив свои надежды и устремления. После небольшой паузы она спокойно продолжила:
- Муромский действительно взял меня на работу. Я стала то ли референтом, то ли советником. Он сказал, что со временем поможет мне открыть свое дело, а пока… А пока я стала его любовницей. Вам, наверное, это тоже известно?
Ледников неопределенно повел плечами. Если девушка очень высокого мнения о его осведомленности, зачем ее разочаровывать. Но держалась она хорошо. Во всяком случае, не сочла нужным в чем-то оправдываться.
- Да-а… До собственного дела никак не доходило, а платил он мне столько, что сама я сделать это не могла. Много денег уходило на мать, она вдруг пристрастилась к казино, постоянно клянчила у меня деньги… Потом господин Муромский пришел к выводу, что держать любовницу в своем офисе неудобно. На самом же деле там появилась другая девушка, поновее, посвежее. И он предложил мне поехать в Лондон, чтобы наблюдать за его сыном, вести его хозяйственные дела… К этому времени мать после ужасного проигрыша разбилась в машине вместе с очередным молодым другом. И я решила уехать из Москвы.
Валерия задумчиво повертела в руке пустой стакан, словно удивляясь тому давнему решению.
- И вот живу теперь в этой квартирке, которая мне не принадлежит, слежу за подвигами господина Муромского-младшего. Не всем же тут становиться невестами лордов, - с некоторым нажимом вдруг сказала она, явно намекая на Гланьку.
- Что поделаешь, - холодно ответил Ледников. - Лордов на всех не хватит. Сладких пряников никогда не хватит на всех, как поется в одной хорошей песне.
- Значит, надо вырвать свой из лап других, - скорее себе, чем ему, сказала Валерия. - Увы, сей мир создан именно так.
Опять вас, русских, понесло на небеса, наверняка сказал бы тут Крейг Вудгейт. И был бы совершенно прав. Поэтому Ледников решил заняться вещами более приземленными, как это и положено следователю, кстати.
- А любовницей Рафы вы не стали?
- А вас это что - покоробило бы? - прищурилась Валерия. - Странно. Ведь вы тут встречаетесь со своей бывшей любовницей, у которой есть жених… А в Москве у вас в это время другая любовница, у которой есть не только муж, но и сын. Вам ли читать мораль?
- Мораль я вам читать не собирался, - спокойно ответил Ледников, хотя познания собеседницы в его личной жизни произвели на него сильное впечатление и очень заинтересовали. Откуда дровишки, спрашивается? Кто вас так здорово просвещает, мадам?
- Меня это интересует как человека, распутывающего преступление, только и всего, - служебным голосом сказал он. - Ваша мораль трогает меня лишь постольку, поскольку помогает разобраться в происходящем.
А сам невольно подумал: да, дорогой товарищ Ледников, вот поведать о тебе в таком духе постороннему человеку, что он подумает? Подумает - развратник и распутник товарищ Ледников, сладострастник, у которого нет ничего святого.
- Что же касается наших отношений с Рафаэлем… - спокойно продолжила Валерия, - нет, его любовницей я не стала. Хотя он этого хотел и добивался, но… Понимаете, я просто видела, что его не секс даже интересует. Ему надо было меня просто поиметь. Именно - поиметь. Для удовлетворения каких-то своих тайных желаний, мечтаний и страстишек. Это началось еще в Москве, когда я была любовницей его отца. И он, кстати, знал это. И, может быть, именно поэтому хотел, чтобы я ему дала… Зачем-то ему это было очень нужно - поиметь любовницу своего отца.
- Какая милая психологическая деталь. Он что - извращенец? - поинтересовался Ледников.
Валерия ненадолго задумалась.
- В каком-то смысле. Для него поиметь кого-то - самая большая радость и наслаждение. Причем сделать это так, чтобы еще унизить, нагадить в душу человеку…
Она как-то оценивающе оглядела Ледникова, а потом сказала:
- Он ведь и невесту нашего лорда очень хотел бы опустить. Лорда купить, а невестой его попользоваться. Видел в этом какое-то особое удовольствие.
Ледников никак не отреагировал на ее слова. Он с самого начала подозревал что-то в этом роде. Удивляло его другое - та откровенность, с которой Валерия говорила с ним. Он ведь не ангел, явившийся к ней с небес! То ли она и впрямь на грани нервного срыва, то ли таким манером пытается ему что-то внушить… Пожалуй, пора несколько переменить тему.
- Скажите, а что вы делали на кладбище? Я видел там ваш автомобиль.
- Вы и тогда следили за мной?
- Нет, у меня там дела личного свойства.
- Это какие же? - недоверчиво спросила Валерия.
- Я искал могилу Керенского.
Как всегда, упоминание о могиле Керенского действовало безотказно. Люди какое-то время усваивали услышанное.
- Керенского? - ничего не поняла Валерия. - Ничего себе! А она что - действительно там?
- Представьте себе. Там не только его могила, но и могилы двух его сыновей - по обе стороны от его. Причем одна так же ухожена, а другая - затоптанная, забытая…
- Странно, - пожала плечами Валерия.
