А ты? Если чего-то ждешь слишком долго, то теряешь интерес.
Мы, конечно, можем поехать и зарегистрироваться так просто, без венчания. Что
ты об этом думаешь? Это избавит от лишней суеты.
– О нет. Генри, так делать нельзя.
– Не понимаю почему. Как я сказал, это избавит от лишней
суеты.
– Я еще не достигла нужного возраста. Мы же должны иметь
разрешение Лауры на брак?
– Пожалуй да. Она твой опекун? Или тот старикан, как бишь
его?
– Я точно не знаю. Болди – попечитель моего имущества.
– Беда в том, что Лауре я не нравлюсь, – сказал Генри.
– О, я уверена, что нравишься.
– Нет, не нравлюсь. Она ревнует.
Ширли встревожилась.
– Ты так думаешь?
– Она меня сразу невзлюбила. А я изо всех сил старался. – В
голосе Генри прозвучала обида.
– Да, ты был очень мил. Но вообще-то мы обрушили это на нее
очень внезапно, Генри. Мы знакомы всего – сколько? – три недели. Я думаю, нет
ничего страшного в том, чтобы год подождать.
– Дорогая, я не хочу ждать год. Я хочу жениться на тебе
сейчас – на той неделе, завтра. Ты хочешь за меня замуж?
– О Генри, хочу… хочу.
* * *
Мистер Болдок был приглашен отобедать с Генри. После этого
Лаура с замиранием сердца потребовала у него отчета.
– Ну что вы о нем думаете?
– Ну-ну, потише. Как можно судить через стол? Хорошие
манеры, не считает меня отсталым стариком, слушает почтительно.
– И это все, что вы можете сказать? Он подходит Ширли?
– Дорогая, в твоих глазах никто и никогда не будет достоин
Ширли.
– Может быть, вы и правы… Но вам он понравился?
– Да, понравился. Я бы сказал, он приятный парень.
– Думаете, он будет ей хорошим мужем?
– О, так далеко я бы не пошел. Сильно подозреваю, что как
муж он окажется неудовлетворительным в некоторых отношениях.
– Тогда мы не можем позволить Ширли выходить за него.
– Если она захочет выйти за него, мы не сможем ее
остановить. И должен сказать, неудовлетворительным он станет не более, чем
любой другой муж, какого бы она ни выбрала. Я не думаю, что он будет ее бить,
или подсыплет яду в кофе, или станет публично оскорблять. Можно многое сказать
в пользу мужа, если он приятный парень и имеет хорошие манеры.
– Знаете что я о нем думаю? Что он эгоист и безжалостный
тип.
Болдок поднял брови.
– Не удивлюсь, если ты окажешься права.
– Тогда, значит?..
– Да, но ей нравится этот парень, Лаура. Очень нравится. До
безумия. Молодой Генри, может, и не в твоем вкусе, честно говоря, и не в моем,
но он – во вкусе Ширли. Вне всякого сомнения.
– Если бы она могла понять, что он такое! – воскликнула
Лаура.
– Она это выяснит, – предсказал Болдок.
– Да, но будет поздно! Я хочу, чтобы она сейчас увидела,
каков он!
– Осмелюсь доложить, ей это будет безразлично. Она намерена
заполучить его.
– Вот бы ей куда-нибудь уехать… В Швейцарию, например. Но
после войны все так трудно.
– Если спросишь меня, – сказал Болдок, – то никогда ничего
хорошего не выходит из попытки помешать людям жениться. Заметь, я не беру в
расчет серьезные причины; скажем, у него жена и пятеро детей, или припадки
эпилепсии, или он разыскивается за растрату. Но сказать тебе, что произойдет,
если ты отправишь ее в круиз, или в Швейцарию, или на остров в Тихом океане?
– Да?
Болдок уставил в нее указательный палец.
– Она вернется в компанию молодого человека того же склада.
Люди знают, чего хотят. Ширли хочет Генри, а раз Генри ей недоступен, она будет
смотреть по сторонам, пока не найдет такого, кто похож на Генри. Я то и дело
встречал подобное. Мой лучший друг женился на женщине, которая превратила его
жизнь в ад на земле. Она придиралась к нему, третировала, командовала, не
давала ни минуты покоя, все только удивлялись, как он не зарубит ее топором. Но
вдруг ему повезло! Она подхватила пневмонию и умерла! Через шесть месяцев он
стал другим человеком. Несколько приятных женщин проявляли к нему интерес.
Полтора года прошло, и что же он делает? Женится на еще большей ведьме, чем
прежняя. Человеческая душа – потемки.
Он глубоко вздохнул.
– Так что, Лаура, перестань расхаживать с видом трагической
королевы. Я уже как-то говорил тебе, что ты слишком всерьез воспринимаешь
жизнь. Ты не можешь управлять жизнью людей за них. Юная Ширли сама будет копать
свои грядки. И если ты меня спросишь – она может позаботиться о себе гораздо
лучше чем ты о себе. Кто меня беспокоит, так это ты, Лаура. Как всегда…
Глава 4
Генри подчинился с таким же очарованием, с каким он делал
все на свете.
– Ладно, Лаура. Пусть будет годовая помолвка. Мы в твоих
руках. Полагаю, тебе очень трудно будет расставаться с Ширли, не имея времени
привыкнуть к этой мысли.
– Это не…
– Нет? – Он поднял брови, и улыбка его стала слегка
ироничной. – Для тебя Ширли – единственное сокровище, верно?
Его слова оставили у Лауры тягостное ощущение.
Генри уехал, и потянулись нелегкие дни.
Ширли не ожесточилась, а отдалилась. Она была угрюмой,
беспокойной, и, хотя, открыто не проявляла возмущения, от нее исходил упрек.
Она жила ожиданием почты, но почта не приносила успокоения.
Генри был не мастер писать письма – какие-то обрывки,
каракули.
«Дорогая, как дела? Я очень скучаю по тебе. Вчера участвовал
в скачках на дистанцию. Ничего путного не вышло.
Как там дракониха? Вечно твой. Генри».
Иногда писем не было целую неделю. Однажды Ширли съездила в
Лондон, у них была короткая встреча, оставившая чувство неудовлетворенности. Он
отказался от приглашения Лауры, переданное Ширли.
– Я не желаю приезжать на выходные и прогуливаться с тобой
под неусыпным оком Лауры. Не забывай, что Лаура всячески старается настроить
тебя против меня.
– О Генри, да ничего подобного! Она о тебе вообще не
упоминает.
