– А по-моему. Бог не станет возражать. Если ребенок крещен и
все такое, он попадет прямо в рай?
– Куда же еще, – согласился Болдок.
– А Бог обожает детей. Так в Библии сказано. Он будет рад
встрече.
Болдок походил по комнате. Он был расстроен и не старался
этого скрыть.
– Послушай, Лаура, – сказал он наконец. – Ты должна
заниматься своим делом.
– Это как раз мое дело.
– Нет! Твое дело – только ты сама. О себе молись сколько
хочешь. Проси себе голубые глаза, или бриллиантовую диадему, или чтобы ты
победила на конкурсе красоты. Самое худшее, что может случиться, – это что тебе
скажут «Да».
Лаура смотрела на него не понимая.
– Я тебе точно говорю, – сказал Болдок.
Лаура вежливо поблагодарила и сказала, что ей пора домой.
Когда она ушла, Болдок потер подбородок, почесал голову,
подергал нос и рассеянно вставил в статью медоточивый отклик на книгу врага.
Лаура шла домой в глубокой задумчивости.
Проходя мимо маленькой католической церкви, она
остановилась. Женщина, приходившая днем помогать по кухне, была католичкой, и
Лауре вспомнились беспорядочные обрывки бесед, к которым она прислушивалась,
поддаваясь очарованию чего-то редкого, странного и к тому же запретного. Няня,
которая исправно ходила в англиканскую церковь, имела весьма суровые взгляды на
то, что она называла Вавилонской блудницей. Кто или что такое эта Блудница,
Лаура не знала, кроме того, что она как-то связана с Вавилоном.
Ей на ум пришла болтовня Молли, как надо молиться об
исполнении; для этого нужна свечка. Лаура еще немного поколебалась, потом
глубоко вздохнула, оглянулась по сторонам и нырнула в церковь.
Там было темно и ничем не пахло, в отличие от церкви, куда
Лаура ходила по воскресеньям. Никакой Вавилонской блудницы не было, но была
гипсовая статуя Дамы в Голубом плаще, перед ней стоял поднос, а на нем
проволочные петли, в которых горели зажженные свечи. Рядом лежали свежие свечи
и стоял ящичек со щелью для денег.
Лаура замялась. Ее познания в теологии были путанны и
ограниченны. Она знала, что есть Бог, что он обязан ее любить, потому что он
Бог. Был также Дьявол, с рогами и хвостом, специалист по искушению. Вавилонская
блудница занимала, видимо, какое-то промежуточное положение.
Наиболее благожелательной выглядела Леди в Голубом плаще,
кажется, с ней можно было бы поговорить об исполнении желаний.
Лаура глубоко вздохнула и пошарила в кармане, где лежал
нетронутый шестипенсовик – ее недельные карманные деньги.
Она опустила монету в щель и услыхала, как она звякнула.
Назад дороги нет! Она взяла свечку, зажгла ее и вставила в держатель.
Заговорила тихо и вежливо:
– Вот мое желание. Пожалуйста, заберите ребенка на небеса –
И добавила:
– Как можно скорее, пожалуйста.
Она еще немного постояла. Свечи горели. Леди в Голубом плаще
продолжала благожелательно смотреть. Лаура почувствовала какую-то пустоту в
душе. Потом нахмурившись вышла из церкви и пошла домой.
На террасе стояла детская коляска. Лаура подошла и встала
рядом, глядя на спящего ребенка. Курчавая головка повернулась, веки поднялись,
и на Лауру посмотрели несфокусированным взглядом синие глаза.
– Ты скоро попадешь в рай, – сообщила Лаура сестричке. – В
раю очень хорошо, – убедительно добавила она. – Везде золото и драгоценные
камни. И арфы, – добавила она, минуту подумав. – Много ангелов с крыльями из
настоящих перьев. Там гораздо лучше, чем здесь.
Она подумала еще немного.
– Ты увидишь Чарльза. Ты только подумай! Увидишь Чарльза.
Анджела Франклин вышла из комнаты.
– Привет, Лаура. Ты разговариваешь с ребенком?
Она склонилась над коляской.
– Здравствуй, моя сладкая. Проснулась?
Артур Франклин вышел на террасу вслед за женой. Он сказал:
– Почему женщины говорят детям всякую чушь? А, Лаура? Ты не
думаешь, что это странно?
– Я думаю, что это не чушь, – сказала Лаура.
– Вот как? А что же это? – Он улыбался, поддразнивая.
– Я думаю, это любовь.
Он чуть вздрогнул. «Лаура, – подумал он, – странная девочка.
Трудно понять, что таит этот прямой, невыразительный взгляд».
– Нужно покрывало для коляски, вязаное или из муслина, я не
знаю. Накрывать на улице. Я вечно боюсь, что на нее вскочит кошка, ляжет на
лицо, и крошка задохнется. Здесь вокруг полно кошек.
– Ба! – сказал муж. – Ты наслушалась бабьих сказок. Не верю,
чтобы хоть когда-нибудь кошка задушила ребенка.
– О Артур, так бывает, об этом часто пишут в газетах.
– Не поручусь, что это правда.
– Все равно покрывало нужно, и еще надо сказать няне, чтобы
поглядывала из окна, все ли в порядке.
О дорогой, как жаль, что нашей старой няне пришлось уехать к
умирающей сестре. Эта новая – я в ней не очень уверена.
– Почему же? По-моему, милая девушка. Любит ребенка, имеет
хорошие рекомендации и все такое.
– Да, конечно, с виду все в порядке. И все же – В ее
рекомендациях есть пробел в полтора года.
– Она ухаживала за матерью.
– Все они так говорят! Тем более что нельзя проверить. А
может, она по некоторым причинам не желает, чтобы мы знали.
– Думаешь, она попала в беду?
Анджела кинула ему предостерегающий взгляд, кивнув на Лауру.
– Осторожнее, Артур. Нет, я не это имела в виду.
– Что же, дорогая?
– Не могу сказать. Просто когда я с ней разговариваю, я
чувствую, что она беспокоится, как бы мы что-то не узнали.
– Хочешь вызвать полицию?
– Артур! Очень глупая шутка.
Лаура тихо вышла. Она была понятливая девочка, она видела,
что отец и мать хотели бы поговорить о новой няне, не смущаясь ее присутствием.
Новая няня ее не интересовала; бледная, темноволосая девушка, с мягким
выговором, она проявляла доброту к Лауре, но была ей совершенно не интересна.
Лаура думала о Леди в Голубом плаще.
