- И как? - не сдержался от усмешки старик. - Получается? С родиной разобраться?
Человек на колкость никак не отреагировал.
- Ну, как в таких случаях говорится, не мне судить. Но порой, не буду скрывать, удается выйти на темы и факты, широкой публике недоступные. Вот вы, например, верите в официальную версию убийства Ампилогова?
В последнее время старик старался следить за собой во время разговоров с кем бы то ни было. Чтобы, не дай бог, не впасть в старческую болтовню, когда несешь все подряд, впав в восторг только от того, что хоть кто-то хочет с тобой поговорить.
- Мало ли во что я верю, - сухо сказал он, желая показать, что полностью владеет собой и ветеранского пустословия от него ждать не стоит. - Приговор вынесен, закон соблюден.
- Ах да, вы же у нас жрец закона! Пусть рухнет мир, но восторжествует закон! Таково ваше убеждение?
У старика мелькнула подозрительная мысль: откуда этот человек знает о его отношениях с законом? Однако он не подал вида, что встревожился, и, быстро справившись с охватившим его волнением, со знанием дела стал объяснять очевидную логическую ошибку, которую допустил собеседник. Почему-то это показалось ему необходимым.
- Не стоит понимать это утверждение буквально. Скорее его надо понимать так: мир рухнет, если не восторжествует закон.
- А если это ваше торжество закона неминуемо раздавит и погубит другую жизнь? - не отступал незнакомец. - Причем совершенно невинную? Если это ваше торжество означает новые жертвы и новые страдания? Вы готовы добиваться его и в этом случае?
Старик, все время внимательно смотревший себе под ноги, чтобы не поскользнуться, поднял глаза и вдруг обнаружил, что незнакомец стоит уже вплотную рядом с ним и неотрывно смотрит на него в упор. И в глазах его пылают ярость и ненависть.
- Какие жертвы! О чем вы? - растерянно пробормотал старик, невольно отшатнувшись от уставившегося на него незнакомого человека. Вдруг ему стало ясно - перед ним безумец, очень опасный безумец.
И в это мгновение его разом ослабевшие ноги разъехались по грязи, он в отчаянии попытался, чтобы не упасть, схватиться за бочку, но только нелепо взмахнул руками и вместе с отвалившимся куском земли полетел спиной прямо в яму, в ледяную трясину, на острые концы арматуры и зазубренные обломки бетона…
Боли он поначалу не чувствовал, только понимал, что не может пошевелиться. Он открыл глаза и увидел своего странного собеседника. Тот стоял на краю ямы и спокойно смотрел на него. Лицо его ничего не выражало. И старик вдруг подумал, что, может быть, яростное безумие в его глазах было только видением…
- Кто же его там в яме под бочкой нашел? - поинтересовался прокурор района.
- Обнаружила его местная сторожиха - Постникова Анна Родионовна, - доложил следователь. - Говорит: будто в сердце кольнуло что-то, предчувствие дурное ее замучило… Вот она и побежала проведать старика.
- Предчувствие, понимаешь! - фыркнул прокурор. - Ей что, больше в жизни думать не о ком было?
- Так она за стариком приглядывала, когда он один на даче оставался. Еду готовила, посуду мыла, продукты закупала. Она, Постникова, семью Востросаблиных сто лет знает, с тех пор, как они там поселились. В общем, прибежала она туда, видит - калитка распахнута, входная дверь не заперта, в доме никого… Подумала, пошел старик гулять, и решила пока прибраться в доме.
Но, говорит, чувствую - случилось что-то, все прямо из рук валится…
- Чего это она, интересно, чувствительная такая, сторожиха эта? Прямо экстрасенс какой-то!
- Ну, экстрасенс не экстрасенс, а женщина своеобразная, непростая… В общем, кинулась она на улицу, а когда рядом с ямой оказалась, глянула туда, а на дне рядом с бочкой шапка его валяется… Ну тут она шум и подняла.
- Значит, по первым впечатлениям - смерть в результате несчастного случая? - задумчиво спросил прокурор.
- Несомненно. Старик пошел на прогулку, остановился у края ямы, поскользнулся… Падая уже, схватился рукой за бочку, ну и вместе с ней свалился… Она его так придавила, что встать он уже не мог. Там, в яме, воды было столько, что он захлебнулся. Ну и сердце больное остановилось.
- Бр-р! - передернул плечами прокурор. - Ничего себе смерть! Врагу такой не пожелаешь. Заслуженный человек, и захлебнулся грязной жижей рядом с домом, в яме!..
Следователь философски развел руками, он за свою долгую службу разное повидал.
- И никаких сомнений? - вдруг прищурился прокурор. - А вам известно, что несколько лет назад в адрес этого самого старика, как вы выражаетесь, поступали весьма серьезные угрозы? Настолько серьезные, что ему Москва выделила охрану.
- Так это когда было? Когда он важной шишкой был! А теперь кому он нужен?
- А если месть обиженного им человека? Он обидел в своей жизни много кого. Причем из тех, кто сегодня и при деньгах, и при власти. Так что Москва и сегодня может этим делом заинтересоваться. Поэтому у нас все должно быть отработано по полной программе - экспертизы, следственный эксперимент, поиск возможных свидетелей, опрос всех родственников, сослуживцев… Этой самой «предсказательницей» Постниковой поинтересуйтесь повнимательнее. Что их там с погибшим на самом деле связывало?
«Да что там может связывать сторожиху и большую шишку в отставке!» - вздохнул про себя следователь, но промолчал. Он понимал, что прокурору, молодому и много о себе думающему, не дает покоя судьба его предшественника, который ушел на повышение после гремевшего на всю страну дела Ампилоговых. Вот и этот теперь ищет любой повод, чтобы прогреметь да московским начальникам на глаза попасться. Сам следователь был в годах, карьерными мечтаниями уже переболел и потому не мог дождаться, когда же сможет спокойно уйти на пенсию. Но делать было нечего…
Через три месяца дело, несмотря на упрямство и настойчивость прокурора, пришлось прекратить. Экспертиза установила, что старик скончался от острой сердечной недостаточности, случившейся, очевидно, когда он стал захлебываться талой водой, скопившейся на дне ямы. Впрочем, даже если бы сердце выдержало и он сумел поднять голову, заливаемую водой, полученные им раны были несовместимы с жизнью.
Ни свидетелей происшествия, ни каких-либо подозрительных обстоятельств обнаружить не удалось.
Глава 2
Конфабуляция
[2]
Вот гады, они вынудили его возненавидеть даже Новый год своими лживыми воплями и уверениями, что это самый любимый, самый лучший, самый искренний праздник, и потому ты должен задыхаться от счастья, обязан радоваться, как ребенок и плясать, как дикарь. А главное, что от тебя требуется, - покупать, покупать и покупать. Все равно что, только покупать. Не хочешь радоваться? Да куда ты денешься? Заставим, вынудим, обяжем, принудим. Ишь ты какой - радоваться он не хочет! Ты же не хочешь ощущать себя выродком среди очумевшей толпы? Ты у нас запоешь, гаденыш, задрожишь от счастья, тупой ублюдок. Чечетку пойдешь бить, китайские хлопушки тебе в задницу! Шампанского надуешься до смертной икоты!
