Еще мать сказала, что стереть в пыль обидчиков Цапцын-старший очень даже может, потому что работает в КГБ, а там шутить не будут.
Вот тогда в голове Негодина все и сложилось. Сразу весь план до мельчайших деталей.
На следующий день он как бы случайно оказался рядом с Игорем и пожаловался, что этот гад Якуб приказал принести деньги, но откуда ему их взять? А не достанешь - кранты, забьют, сволочи, как того обоссанного… Негодин ясно почувствовал, как Игорь словно оцепенел весь и внутренне отшатнулся от него. «К тебе еще не подходили? - задумчиво спросил Негодин. - Ну, жди… Эти твари не отстанут».
Игорь затравленно молчал, а Негодин думал: скажет он отцу, что ему грозит, или нет? Никакой уверенности в этом не было. Поэтому он залез в классный журнал, нашел адрес Цапцыных и вечером сунул в почтовый ящик листок из тетрадки, исписанный печатными буквами. Там говорилось, что терроризирующий школу хулиган Якубов грозит устроить в ближайшие дни расправу над вашим сыном. Сам Якуб, может, принимать участие в избиении и издевательствах не будет, лишь натравит свою банду. Спасайте своего сына, пока не случилось несчастье - один мальчик из школы после издевательств шайки Якуба уже повесился.
На следующий день во двор школы вошли два серьезных мужика в серых костюмах и галстуках. Они скрылись в кабинете директора, а потом туда вызвали Якуба и о чем-то с ним долго говорили. Потом мужики в серых костюмах увели испуганного и жалко улыбающегося Якуба из школы. А на следующий день директор объявил, что теперь Якубов в их школе учиться не будет. Больше Негодин его никогда не видел. Ходили, правда, потом слухи, что после одной уличной драки Якуб загремел в зону.
Глядя вместе с другими, как покорного Якуба ведут через школьный двор, Негодин испытывал острое и ясное чувство превосходства над всеми остальными - и учениками, и учителями. Ведь никто из них не знал, что на самом деле происходит и почему. Из всей школы это знал только он! Он один! Причем он не просто знал! Он сам все устроил, сам все рассчитал.
А еще он понял, что вот это ощущение тайной власти над другими доставляет ему удовольствие и удовлетворение, которое не доставляет ничто другое! Оказывается, можно ничего не делать своими руками, можно только направлять, стравливать и подставлять других. И пусть они уничтожают друг друга! Для твоей выгоды. Но для этого нужно многое знать про них, может, даже и то, что они сами о себе не знают. Нужна информация, при изучении которой, как в калейдоскопе, складываются контуры решения, суть которого недоступна никому, кроме тебя.
Конечно, тогда, семиклассником, он думал не совсем так, отточенность и законченность своим мыслям он придаст позже. А тогда своим еще полудетским умом он скорее чувствовал, ощущал и даже предвкушал эти мысли о своем месте в жизни, о своем призвании.
И еще одно он запомнил тогда. Есть сила, которая справится с кем угодно, сжует любого Якуба, даже не поперхнувшись. И сила эта - КГБ.
Так что его дальнейший путь был совершенно ясен. Окончив юридический факультет, Негодин поступил в Высшую школу КГБ, где по собственному желанию специализировался на аналитике, сборе и обработке информации. После окончания училища был направлен в соответствующее управление центрального аппарата Комитета.
И там ему пришлось совершить неожиданные для себя открытия. Оказалось, что слухи и разговоры о тотальной, неимоверной аналитической мощи Комитета, держащего под колпаком всю страну, весьма похожи на миф. Негодин очень скоро понял, что деятельность информационно-аналитических подразделений, действовавших самостоятельно практически в каждом управлении, и ряда научных институтов, входящих в систему КГБ, никем по-настоящему не обобщается. Часть информации, добываемой КГБ, докладывалась в различные отделы ЦК, и только там делались политические выводы. Судя по всему, подобная система была создана для того, чтобы сохранить партийный контроль над КГБ, не допустить самостоятельного использования этой информации в политических целях. В этом были свои резоны, но… В каждом отделе ЦК сидели люди, занятые собственными соображениями, интересами и выгодами. Люди, зачастую скованные партийными и идеологическими догмами. И потому старцы из Политбюро мало знали о том, что, кто и как на самом деле раздирают страну.
Современное аналитическое управление, способное реагировать на плодящиеся день за днем все новые вызовы и угрозы государству, по сути, было создано только в 1990 году. Когда анализировать что-то, по большому счету, уже было поздно, так как страна стремительно пошла вразнос…
Негодин, давно уже сообразивший, что к чему, стал готовиться к жизни в иных измерениях. Он понимал, что, когда перемены действительно грянут, наивным горлопанам с романтическими плакатами на площадях можно будет, что называется, сливать воду. Ибо отныне над ними будет небо свободы. Свободы во всей ее красе и наготе.
Он стал работать на себя, создавая свой личный банк данных, свои информационные кладовые, свои досье и картотеки. Он знал, что это будет нужно в любой жизни, при любом строе. Что это оружие, с которым не страшно оказаться в одичавшей под ветрами свободы стране.
Глядя, как родное отечество безвольно и покорно валится в тартарары, он только укреплялся в своем презрении и недоверии к людям, еще с далеких Якубовских времен овладевшим его сознанием. А то, что он знал гораздо лучше других обстоятельства рождения этой самой свободы, лишь усугубляло его внутреннее высокомерие и чувство превосходства над остальными.
Глава 18
Подстрекатель
[18]
После увольнения по собственному желанию из рассыпающейся на куски конторы Негодин устроился в финансовый холдинг «Мангум», всю подноготную создания которого он к тому времени изучил досконально. Свою роль сыграло и то обстоятельство, что Службу безопасности в холдинге возглавил его бывший коллега, один из немногих, кого Негодин считал человеком понимающим и кому он мог подчиняться, не слишком насилуя себя.
Договорились четко: Негодин берет на себя управление аналитикой, в другие дела Службы не лезет, отчитывается только перед непосредственным начальником и выполняет только его приказы. И сразу ставит его в известность в случае непредвиденных обстоятельств.
«Почему я вас об этом прошу, Станислав Рудольфович, - честно предупредил Негодина новый начальник. - Дело в том, что один из основателей холдинга решил лично курировать Службу безопасности, то есть нас с вами. А так как он человек молодой, в детстве в шпионов не наигравшийся, в нашем деле ничего не соображающий, то может наломать изрядных дров. Они, понимаете ли, сейчас переживают то состояние, которое товарищ Сталин называл головокружением от успехов… Денег им, недорослям, слишком много сразу подвалило, вот они и решили, что теперь все дозволено. И отвечать уже ни за что не придется. Так что, не сомневаюсь, вас попытаются настроить против меня или будут стараться использовать за моей спиной. Это ни в моих, ни в ваших интересах. Поэтому… Нам с вами подставляться из-за этих распоясавшихся новоявленных господ вряд ли стоит. Потому как в случае чего сдадут они нас с вами без всяких сомнений и сожалений, да еще с превеликим удовольствием - как неисправимых классовых врагов».
