– Интересное наблюдение, – отозвался пораженный этим рассказом Метлоу. – Похоже, у русских коллективизм и стремление к единению с природой – устойчивые стереотипы национального поведения.
– Именно так, сэр!.. Я наблюдал сходные черты в поведении людей всех социальных групп. Но, к сожалению, в общении с природой русские очень расточительны и порой наносят ей глубокие раны…
Метлоу вгляделся в морской простор, в котором среди резвящихся дельфинов то показывалась, то пропадала голова пловца, и засмеялся:
– В подтверждение ваших наблюдений, Осира-сан, ваш пациент демонстрирует нам свое единение с морской стихией и ее обитателями. Сейчас Америка помешана на теории реинкарнации – может, Джон в прошлой своей жизни был русским? – не без иронии спросил он.
Осира улыбнулся одними глазами.
– Рождают характер, но не тело, – заметил он. – Вопрос его национальной принадлежности, сэр, интересует меня исключительно в целях определения методики лечения и… и безопасности пациента. До всего остального старому бродячему самураю нет дела.
– Его безопасности что-то угрожает? – насторожился Метлоу.
– Не могу сказать определенно, мистер Метлоу, но с некоторых пор доктор Юсуф стал привозить к нему в монастырь подозрительных арабов.
– Что показалось вам в них подозрительным?
– Глаза, – ответил Осира. – Блеск их глаз. Это не тот блеск, что бывает в глазах фанатиков-мусульман или не менее фанатичных иезуитов… Похоже, они принадлежат к какой-то мистической секте, которых пруд пруди у нас на Востоке. Возможно, старый Осира ошибается, однако, опасаясь, что змея рано или поздно выползет из своей шкуры, я отказал Юсуфу в праве пользовать методами европейской медицины пациентов моей клиники и запретил ему появляться в монастыре. Но, кажется, он не сильно огорчился этим.
Подозрения Осиры к доктору Юсуфу Метлоу отнес к извечной неприязни между адептами разных направлений медицины.
– О'кей, уважаемый Осира-сан, – почтительно поклонился он. – Я наведу справки об этих арабах.
– Но больше, чем арабы, мистер Метлоу, меня обеспокоили русские…
– Джона навещали русские?
– Похоже на то, – кивнул старик. – Но под видом богатых туристов из Австрии. Несмотря на запрет старшего монаха, они сфотографировали Джона. Пытались даже получить у него автограф и интересовались, не знаком ли он с неким русским по фамилии Сарматов.
– Что им ответил Джон? – напрягся Метлоу. Осира, уловив в голосе Метлоу тревогу, поспешил его успокоить.
– Ответил, что он англичанин Джон Ли Карпентер, родившийся в Пакистане, а человека по фамилии Сарматов не помнит.
– На каком языке они разговаривали?
– Начали они по-немецки, но Джон ответил, что не понимает их. Дальше разговор шел на английском.
– Почему вы решили, что они русские?
– Когда они покинули монастырь, Ямасита, – Осира кивнул на скучающего за рулем монаха, – старший монах монастыря и верный спутник в моих скитаниях, послал за ними двух монахов. Не находите ли странным, мистер Метлоу, что австрийские туристы вскоре заговорили по-русски и завершили свой путь у дверей русской торговой миссии в Гонконге?
– Нахожу, – согласился тот. – И думаю, уважаемый Осира-сан, мне придется несколько задержаться на территории, временно опекаемой английской короной.
Осира-сан, вновь улыбнувшись одними глазами, процитировал поэта семнадцатого века Басё:
Там, куда улетает
Крик предрассветной кукушки,
Что там? – Далекий остров.
– Вы правы, стоит узнать, куда улетает крик предрассветной кукушки, дорогой профессор, – согласился Метлоу. – Однако ваше мнение: вернется ли память к Джону прежде, чем он попадет на свой «далекий остров»?
Японец развел руками:
– Фрагменты прошлого, которые все чаще исторгает его память, стали более устойчивы, хотя еще далеки от того, чтобы из их мозаики составить какой-либо рисунок прошлой жизни. Но старый Осира надеется. И торопит события, что отнюдь не в его правилах…
– Что вас вынуждает к этому?
Осира опять процитировал поэта Басё:
Лист летит на лист,
Все осыпались, и дождь
Хлещет по дождю.
– Возраст? – догадался Метлоу. Поколебавшись, он достал из кейса запечатанный конверт: – Здесь некоторая информация о вашем пациенте. Можете воспользоваться ею для уточнения методики лечения, а Джону сообщить только то, что сочтете возможным.
– Информация о прошлой жизни может вызвать у пациента стресс, который навсегда похоронит слабые надежды на возврат памяти, – вздохнул Осира.
– Вероятно, вы правы, – вынужден был согласиться Метлоу.
– Хотя сведения могут все же пригодиться, – подумав, нерешительно произнес старик. – Но только в случае…
– В каком случае?
– В случае неожиданного наступления последнего земного дня, отпущенного Творцом старому Осире.
– Я буду молиться богу, чтобы этот день наступил не скоро, – Метлоу поднялся с камня. – Надеюсь, что информацией о происхождении Джона Карпентера никто и никогда не воспользуется в дурных целях.
– Бродячий самурай Осира никогда не предавал своих учеников, – бесстрастно произнес старик. – Предаст ли он последнего, вы это хотите знать, сэр?
– Простите мою бестактность, уважаемый Осира-сан, – смутился Метлоу и с облегчением подумал: на слово этого старика можно положиться.
С моря донесся протяжный призывный крик. Осира вгляделся в волны и, найдя в них голову Сарматова, бесстрастно продолжил:
– Англичанин он или русский, не имеет значения. Он неимоверно быстро добился поразительных успехов в овладении искусством дзен. Тем, на что даже у японцев и китайцев уходят многие годы, он овладел всего за полгода. Ямасита, его непосредственный наставник, может подтвердить это. Поистине: рождают не тело, а характер, мистер Метлоу.
Звук монастырского колокола, принесенный порывом ветра, заставил Сарматова оставить дельфинов и вернуться на берег. Растерев тело жестким полотенцем, он оделся и, легко преодолев крутизну прибрежных скал, бегом направился к воротам монастыря, у которых его ожидали Осира и Метлоу.
– Доброе утро, сенсей! – почтительно приветствовал он сначала Осиру.
Тот кивнул на Метлоу:
– Мистер Метлоу хочет побеседовать с тобой. Я разрешаю пропустить утреннюю медитацию.
– Спасибо, сенсей, – склонил голову Сарматов и крепко пожал руку Метлоу. – Рад тебя видеть, Джордж!
– Как тебе тут живется, Джон? Скукотища, наверное, смертная?
– Нет, Джордж, нет! Постижение искусства школы дзен, которое сенсей положил в основу моего лечения, не оставляет времени для скуки. Кроме того, я много занимаюсь философией, поэзией и литературой.
