— Полковник ФСБ Максим Сергеевич Шведов. Я буду заниматься этим делом.
— Занимайтесь.
— Что вы можете сообщить по этому факту?
— Ничего.
— У вас есть враги?
— У всех они есть.
— Считаете ли, что покушение на вас связано с вашей профессиональной деятельностью?
— Нет, пожалуй. Нет.
— С вашим бизнесом?
— Теоретически возможно, но вряд ли.
— Но кто-то явно пытался убить вас? Кто?
— Не знаю.
— У вас много друзей в бизнесе?
— В бизнесе — компаньоны, а не друзья.
— А в жизни?
— Нет никого.
— Почему?
— Друзья — похитители времени.
— Где вы провели последнюю неделю?
— В Цюрихе с дочерью.
— С вами там ничего не случилось необычного?
— Ничего.
— На вас были еще когда-нибудь покушения?
— Нет.
— Не могли бы вы дать список ваших партнеров по бизнесу?
— Только с их согласия.
— Из-за конфиденциальности сделок?
— Да. А о законности сделок вы можете судить по документам моей фирмы «СКИФЪ».
— Если будет в том необходимость, мы заглянем в них.
— Я распоряжусь, чтобы вас с ними познакомили. А сейчас у меня очень болит голова.
— Понимаю. Заканчиваю. Скажите, а ваш муж не мог?..
— Сима Мучник?.. Он мухи не обидит!
Шведов дал Ольге подписать протокол допроса и, прежде чем отпустить ее, спросил:
— Извините, Ольга Викторовна, вопрос, вероятно, личного порядка… У вас есть какие-нибудь сведения о вашем бывшем муже, Скворцове Игоре Федоровиче, Скифе?
— Скиф погиб в Сербии.
— Погиб? Вы уверены?
— Я узнала об этом два года назад.
— Странно, — Шведов привстал со стула. — А по моим сведениям, год назад Скиф получил звание полковника сербской армии.
— Что вам и сказать, — смутилась Ольга. — Если бы Скиф был жив, может, того… — она кивнула на окно, за которым все еще дымилась изуродованная взрывом машина. — Может быть, того и не случилось бы… И если он жив, глупо думать, что Скиф стал бы таким образом мстить мне.
— Вы меня не так поняли, Ольга Викторовна. — Шведов отвернулся к окну. — В Афганистане Скиф спас мне жизнь.
— Мне тоже, — кивнула Ольга.
— Я слышал об этой истории. А если все же Скиф жив?..
— Я бы порадовалась за нашу с ним дочь. Извините, у меня раскалывается голова.
— Мои люди доставят вас домой.
— В этом нет необходимости. — Ольга кивнула за окно. — За мной приехал муж, Серафим Мучник, которым вы только что интересовались.
Стоя у окна, полковник Шведов наблюдал, как здоровенный толстяк в длинном черном пальто от Версаче, путаясь в полах, бестолково суетился, усаживая Ольгу в молочно-белый «Мерседес-600».
— Красиво жить не запретишь! — кинул вслед «Мерседесу» вошедший в комнату майор Кулемза и добавил, зло усмехнувшись: — Бандиты живут красиво, но — недолго. Я о муже Коробовой. Господин Мучник, по лагерной кликухе — Сима Косоротая. Два срока тянул… А глянь, какую паву отхватил при его-то склонностях…
— За склонности ныне не судят, — остудил его Шведов. — Что-нибудь по делу надыбал?..
Кулемза, не доверяющий никому и ничему, выразительно показал Шведову на потолок и телефоны. Шведов понимающе кивнул.
На улице, по пути к машине, Кулемза сообщил:
— Почти ничего не надыбал… Но вот компаньоны по бизнесу у нее… Ну, Мучник ладно, муж. А Анатолий Походин, сын того нашего Походина. Хоть срок еще не тянул, а личность, я тебе скажу, — пальцы веером и весь такой уж понтовый из себя… Да и сам генерал, папаша его, каким-то боком на фирму завязан. Кстати, в Цюрих Коробова вместе с ним летала.
— Точно? — впился в него взглядом Шведов.
— У них в самолете даже места рядом были. Странно другое: собиралась Коробова, судя по обратному билету, провести в Альпах неделю, а вернулась почему-то кружным путем через три дня. И одна, без Походина.
— Едем к Инквизитору! — подумав, сказал Шведов.
…Генерал-лейтенант ФСБ Дьяков, по прозвищу Инквизитор, молча выслушал доклад полковника Шведова о неудавшемся покушении на тележурналистку Коробову и задумчиво прошелся по кабинету. В прямой спине генерала, в его волевом, вскинутом вверх подбородке чувствовалась военная косточка. В то же время в плавных кошачьих движениях, в его неторопливых жестах и особенно в темных непроницаемых глазах было что-то от матерого хищника, в любой миг готового к отражению агрессии и к стремительному нападению.
— Твои соображения, полковник, по этому делу? — наконец повернулся он всем корпусом к Шведову.
— Радиоуправляемая мина на двести грамм в тротиловом эквиваленте, — четко отрапортовал Шведов. — И тем не менее, похоже, Коробову не хотели убивать, товарищ генерал…
— Сказал «а», говори «б», — тихим, но властным голосом сказал тот.
— Хотели пугануть грохотом, может, предупредить от какого-то ее шага…
— Основания для такой версии?
— Я спросил себя: а почему было не снять Коробову снайперу из какой-нибудь припаркованной у телецентра машины, а их там сотни. Пространство ровное, хорошо просматриваемое. Вероятность попадания для профессионала стопроцентная, и шума никакого.
— И это все? — строго посмотрел на Шведова Инквизитор. — Хило, полковник!
— Не все, товарищ генерал, — возразил тот. — Запугивание с громыханием — из арсенала Фармазона…
Фармазоном только в своем кругу они называли Походина.
— Это серьезней, — качнул подбородком Дьяков. — Думаешь, у Фармазона появились веские причины для подобного риска?
— Все может быть, — пожал плечами Шведов. Инквизитор бросил на Шведова короткий взгляд и зашагал по кабинету. Минуты через две он остановился, затем подошел вплотную к нему и тихо сказал:
— Под «зонтиком» дело о покушении на журналистку, отложи все текущие дела и осторожно копни его. Но… но главное — мне нужна информация о цели визита Коробовой и Фармазона к Питону в Цюрих.
Питоном окрестил Виктора Коробова лично Инквизитор еще десять лет назад за его умение «заглатывать» свои жертвы целиком и умело уползать от возмездия за черные дела, которые он, Дьяков, кропотливо распутывает все эти десять лет.
Увидев хмурое лицо Шведова, Инквизитор спросил:
— Не любишь копаться в семейном грязном белье, полковник?
