– Что же мне теперь делать? – рыдала она, заламывая руки и не обращая внимания на ментов, глазевших на ее полуобнаженное тело. – Теперь по судам затаскают, да?
Первая пикантность ситуации стала очевидной в тот момент, когда явилась законная супруга трупа. Вторую заметил только Волгин, прочитав в паспорте покойного услышанную несколько часов назад фамилию.
Павел пришел через день и терпеливо ждал у кабинета, пока опер отсутствовал. В его глазах светились чувства, возникающие у простого человека при столкновении с опасным и жестоким миром спецслужб: легкое благоговение, любопытство и страх.
– Я не ожидал, что вы сможете так оперативно решить мою проблему, – сказал он, бесшумно водружая на стол бутылку коньяка. – Я все понимаю и буду молчать. Только… У одного моего знакомого похожая ситуация…
Ни в чем разубеждать парня Волгин не стал, коньяк убрал в стол, а знакомого, не вдаваясь в подробности, переадресовал в местный отдел милиции: тамошние коллеги справятся ничуть не хуже.
Через три года Волгин восстановился в органах и, уже работая в РУВД, занимался раскрытием убийства одного предпринимателя. По всему выходило, что заказ был сделан друзьями покойного на почве передела сфер влияния на торговую зону, которую они все вместе арендовали. Мир тесен, и в одном из павильонов Волгин встретил Павла, с переменным успехом подвизавшегося на почве коммерции.
Бывший заявитель узнал опера, но обнаруживать знакомство не спешил, дождался, пока Сергей обратит внимание и поздоровается:
– А мне говорили, что вы уволились.
– Можно уволиться из системы, но нельзя перестать быть опером. Ты здесь постоянно вертишься, народ знаешь?
– Всех.
– Вот и прекрасно. Мы через несколько дней пошумим, а ты послушай, какие разговоры после этого пойдут…
Волгин собирался привлечь ОМОН и коллег из районного отдела экономической преступности, чтобы с их квалифицированной помощью устроить на рынке хорошенький шухер. Но его опередили: за сутки до начала грандиозной операции двое неизвестных устроили настоящую, бойню на соседней автостоянке. Шмон рынка пришлось отложить, а вызванный на экстренную встречу Павел прискакал с безумными глазами:
– Ну вы, блин, «шумите»! Три трупа, и все – «черные». Зверей не жалко, главное – ни одного нашего не зацепили. Классная работа…
Ни разборку с кавказцами, ни убийство коммерсанта раскрыть так и не удалось, но Волгин приобрел помощника, чья добросовестность и преданность делу не вызывали сомнений.
За прошедшие годы Павел сменил множество профессий, но продолжал работать и жить в районе, где имел множество знакомых в самых разных кругах, что и обуславливало его ценность для Волгина. Отношения продолжали оставаться чисто рабочими. Факт знакомства они, конечно, не афишировали, но и не мудрили особо с конспирацией. Разного рода секретные квартиры и явочные точки хороши для ведомственных инструкций и детективных романов, а в реальности, пока дело не коснется сфер, в которых пересекаются интересы промышленно-финансовых олигархов и преступных авторитетов, оперативник и осведомитель обходятся без лишних сложностей. На «земельном» уровне вторгаться в эти самые сферы приходится не очень часто – можно много лет честно прослужить в уголовке, но о мире оргпреступности знать по публикациям в прессе и рассказам коллег из РУБОПа. С другой стороны, если к этому очень стремиться, то и работая в простом отделении можно не слабо портить жизнь ворам да «спортсменам».
Павел сел в машину Волгина и после короткого вступления сообщил:
– Про стрельбу в магазине я, конечно, слышал. Весь рынок гудит, но конкретно никто ничего не знает. Грешат на местных наркоманов, но это, скорее, по привычке…
Волгин терпеливо ждал, с первого взгляда определив, что у Паши есть новости. Паша был не чужд театральности. О нем можно было сказать, перефразируя известного режиссера: любил не театр в себе, а себя в театре, и потому никогда не начинал с главного.
– Недели три назад был похожий случай. Здесь, на рынке. Тоже ночью. Черт один в магазин завалился, наставил на продавщицу пушку, кассу выгреб. Там немного было, так что хозяйка заявлять не стала. А потом – еще один, но не у нас, в соседнем районе. Та же фигня – у Ленки, которая по первому разу пострадавшая, в том ларьке подруга работает, она и говорила.
– Заяву не писали?
– Нет, вроде ходили в милицию. Ленка здесь сегодня, можно поговорить.
– Познакомь нас. Хоть приметы уточнить. Или, может, фоторобот удастся составить.
– Может, и удастся. Только самого главного она вам все равно не скажет, побоится.
– Она знает преступника?
– Почти в точку. Лично не знает, но они с девчонками поговорили и вычислили, кто это может быть. Скорее всего, и в «24 часах» он был, только не один, а с приятелем…
* * *
По дороге к дому Артема молчали все, кроме Вована. Чтобы подчеркнуть крепость нервов и силу своей воли, он увеличил громкость радио и затянул вместе с Николаем Носковым, довольно четко попадая в такт, имитируя голос и манеру пения:
– …среди гор барахла казенного Есть приятное обстоятельство:
Я люблю тебя. Это до-ро-го…
Ошибку заметил Перекатников, сидевший рядом с ним на заднем сиденьи. Молчал, но когда Вован повторил припев, счел возможным заметить:
– Вы неправильно поете. Не «дорого», а «здорово».
– Да? – Вован с интересом оглядел пленника. – А по-моему, все верно. Ведь если кайфово, то, значит, небесплатно! Не все ж, как ты, на халяву проскакивают…
На душе у всех, кроме Олега, который просто не въехал в тему, было довольно муторно. Хуже других приходилось Валентину, но и Максим чувствовал себя не многим бодрее. Была б его воля – не стал заморачиваться и устраивать разборки, плюнул бы на все и отсиделся несколько дней в укромном месте. Интуиция подсказывала, что главные проблемы впереди. Но как убедить в этом других, особенно в его положении? Не станешь же всех убеждать, что так же чувствовал себя перед третьим раундом в том, недоброй памяти, чемпионском бою, когда его нокаутировали.
– Приехали. – Олег припарковал машину, и все уставились на ярко-желтый «фиат», в кабине которого сидел Казначей. – Это мы удачно попали.
– Попали не мы, а тот мудак. И вот этот, – пальцами одной руки Вован ловко указал сначала на Артема, а потом на вжавшегося в угол Валентина. – Олегыч, ты пока здесь остаешься, смотришь по сторонам и бережешь нашу козырную шестерку. Начнет бычить – успокой, но так, чтобы он потом разговаривать мог.
К «фиату» подошли не торопясь. Вдоволь навертевшись головой по сторонам, Вован уверенно сказал:
– Чисто.
Так же уверенно он громыхнул кулаком по крыше малолитражки и рванул дверь, едва не выдернув с корнями петли.Реакция Артема была неадекватна ситуации:сперва он слишком испугался, а разглядев, кто перед ним, откровенно расслабился, но Вован нюанса не просек. Наклонившись к дверному проему, он осмотрел салон, а потом взял Казначея за шкирку и выволок из машины:
