— А среди не постоянных? — Костя покосился через окно будки на плотно заставленный автомашинами «пятачок» между двумя домами. — На ночь-то машины берете?
— Да, но только по квитанциям!
— А без квитанций?
— Нет, у нас с этим строго! Раньше, правду сказать, бывало, но…
— Да ладно, мы ведь не из налоговой инспекции. Нам только машина нужна, а все остальное нас не интересует. По крайней мере, пока.
Сторож промокнул шею, передвинул лежавшие на столе журналы.
— Нет, зеленой «одиннадцатой» с таким номером никогда не было. Точно!
— Хорошо, — Костя взялся за ручку двери. — Но мы все-таки проверим, если не возражаете.
— Да я, как бы, и не могу разрешить, — сторож опустил глаза. — ГАИ нас проверяет, и участковый заходит, а вас я не знаю. Надо начальнику позвонить…
— А мы, как бы, разрешения-то и не спрашиваем, — ответил Костя, выходя из будки. — А просто информируем. И собачку свою попридержи, мало ли что…
Сторож остался стоять в своей будке, растерянно глядя вслед удаляющимся операм и положив мокрую ладонь на телефонную трубку.
Машина Бараева стояла во втором ряду, совсем недалеко от входа. Задние колеса были полуспущены, а на левом боку виднелась свежая царапина, оставленная, судя по всему, бампером стоявшего на соседнем месте микроавтобуса.
Дима сунул руки в карманы брюк и плюнул,
— Черт, пропал выходной. Похоже, он давно уже ей не пользовался… Пошли?
Они вернулись обратно в будку. Костя закурил, подошел вплотную к сторожу и долго смотрел ему в лицо, покачиваясь с пятки на носок.
— И сколько она стоит? — наконец, спросил он.
— Дней пять, — глядя в сторону, ответил сторож. — Ее Петрович поставил, без квитанции, на одну ночь, а он до сих пор не забирает. Начальнику уже говорили…
— А чего ж ты нам-то сразу не сказал?
— Да я ж не знал… — сторож мельком взглянул в лицо Ковалева и тут же опять принялся изучать пейзаж за окном. — Может, у человека проблемы какие, а с удостоверениями сейчас многие ходят. Чего мне-то соваться? Я ж не знаю, кто вы и откуда…
— А мы тебе представлялись.
— Да не разглядел я, мало ли, что там написано.
— Надо смотреть было. Паспорт свой давай.
Сторож, помявшись, выдал требуемый документ, и Костя переписал в свою записную книжку его данные.
— Значит, говоришь, ты этого парня и не видел? Того, который машину ставил?
— Нет, не приходил он.
— И данных его никаких у вас не осталось?
— Нет… Петрович, конечно, посмотрел у него документы — не будет же он угнанную машину ставить, так что с этим там все в порядке было, точно.
— Точно, говоришь? — Костя придвинулся к сторожу еще ближе. — Козел твоя фамилия. Не дай Бог, бл…ть, узнаю, что соврал ты нам — конец тебе, понял? Жалуйся потом, куда хочешь — мне по х… Понял?
— Понял, — подтвердил сторож, судорожно сглотнув и разглядывая теперь уже не окно, а собственные ботинки. — Я…
Костя завершил его фразу своей, нецензурной, но рифмичной, посверлил еще немного взглядом и развернулся к Петрову:
— Пошли, Димыч.
На улице он выбросил окурок, длинно и витиевато выругался и пнул ногой подвернувшуюся пивную банку.
— Ладно, не переживай. Не один он такой. И не последний.
— Это меня и радует. Сколько уже времени? Двенадцать есть?
— Почти половина первого.
— Черт, поздновато уже в хату ломиться… Ладно, придумаем чего-нибудь.
Остаток пути до дома они проделали молча. Поднявшись на крыльцо, Костя обернулся и еще раз, теперь уже беззвучно, но не менее выразительно, выругался, глядя в сторону темного массива автостоянки.
Савельев уже ждал их, прислонившись спиной к разрисованной стене и смоля «Беломор». Выражение лица у него было абсолютно спокойным и даже скучающим, но Костя с первого взгляда понял, что его поход по квартирам оказался не менее результативным, чем их — на стоянку.
— Здесь? — спросил Ковалев, останавливаясь и поправляя шнурок на ботинке.
— Здесь. Дней пять назад появился. И Ржавый тоже здесь, сейчас оба должны в квартире быть. Ржавый час назад пришел, позвонил, и ему кто-то изнутри открыл.
— Чего делать будем?
Гена пожал плечами:
— Пошли? Он мне откроет. Если, конечно, сам не при «делах».
— А если при «делах»? У них и «ствол» может быть.
— Тогда и через дверь шмальнуть может. Пошли?
— Пошли.
На восьмой этаж лифт поднимался долго, за это время Костя успел изучить все рисунки и надписи, которыми были украшены стены темной, пропахшей мочой коробки. Когда лифт остановился, Савельев достал пистолет и передернул затвор, а Ковалев расстегнул куртку, чтобы легче было, при необходимости, выхватить свой «ПМ», заткнутый сзади за брючный ремень.
Дверь в квартиру была одинарная, стандартная и давно не крашеная. Савельев встал справа, дождался, пока Ковалев и Петров займут свои места налево от нее, и нажал кнопку звонка.
Звучавшая в квартире музыка резко оборвалась, и потянулись бесконечные секунды ожидания.
Костя облизал губы. Дима разминал пальцы правой руки, медленно сжимая и разжимая их и неотрывно глядя на дверную ручку. Савельев вздохнул, посмотрел в потолок и позвонил еще раз.
Тишина.
Савельев еще несколько раз нажал кнопку звонка, а потом пнул в дверь ногой и несколько раз дернул ручку.
— Саня, открывай! Это я, Савельев. Разговор есть. Ты слышишь, нет? Открывай, я знаю, что ты дома. Ну!
Видимо, последний аргумент оказал решающее действие, и всего через минуту из коридора донеслись осторожные шаги.
— Геннадий Иваныч, это вы?
— Я, Саня, я.
— А что случилось? Я уже спать лег.
— Разговор есть. Открывай.
— А что случилось? Давайте, я к вам завтра подойду. А то я уже сплю…
— Саня, хватит выпендриваться! Открой, а то я дверь сломаю. Как в прошлый раз. Ну, давай!
— А завтра нельзя?
Вместо ответа Савельев опять ударил ногой по двери, несильно, но с достаточным звуковым эффектом.
— Сейчас открою, подождите! Только одеться надо…
— Давай быстрее.
Когда шаги затихли, Савельев повернулся к Ковалеву и бесшумно, одними губами, сказал: «Он здесь». Костя кивнул, слегка расставляя ноги и проверяя, не скользят ли подошвы по грязному бетону.
Одевался Ржавый целую вечность. Савельев начал примериваться, чтобы опять, ногой в дверь, напомнить о своем присутствии, но в коридоре раздались шаркающие шаги, а потом лязгнул, отодвигаясь, ригель замка.
