А в перенаселенных павильонах стоял гвалт. Кряки, мявы, рыки, ревы, чихи, кваки – все вперемешку. Несчастная карликовая свинья сидела в угловой клетке, забившись в угол, и едва слышно похрюкивала.
– Вон он, наш спаситель, – Скорик первым обнаружил поросенка. – Мерзкая все же тварь. Я бы такую и жрать не стал…
– Нет, вон наш спаситель, – шепнул Артюхов, указывая в противоположный угол павильона. Там мумукал на низенькой скамейке то ли похмельный, то ли пьяный мужичок в серой форменной одежде – рабочий Хорьков. – Вызови-ка его на улицу.
Скорик понимающе кивнул и подошел к Хорькову. Наклонился:
– Здорово, начальник.
Тот снизу окинул Скорика мутным взглядом:
– Здорово, коли не шутишь.
– Разговор есть, – подмигнул Скорик. – Пойдем, потолкуем.
Хорьков, кряхтя, встал. Пока шли до двери, дважды едва не упал, споткнувшись. При выходе зацепился за косяк. «Хреновый помощник», – подумал Скорик. Но других пока не просматривалось.
– Что, брат, тяжело? – посочувствовал Артюхов.
– Трубы горят, – просипел Хорьков и неожиданно ловко сморкнулся в сугроб, зажав одну ноздрю указательным пальцем.
Артюхов едва увернулся. Хотел инстинктивно двинуть Хорькову в рыло, но успел сообразить, что миссия у них другая:
– Поможем человеку?
– Отчего ж не помочь…
Скорик криво улыбнулся, извлек из кармана «московский» коньяк и пластиковыйй стаканчик, налил половину. Хорьков воспринял это как должное: выпил махом.
В другом кармане у Скорика обнаружился бутерброд с красной икрой, завернутый в полиэтиленовую пленку. Хорьков невозмутимо сжевал деликатесную закуску и кивнул на бутылку. Скорик еще налил. Хорьков еще выпил. Только теперь выражение его лица изменилось:
– О-о-о… Хорошо легло. Чего надо-то?..
Артюхов кивнул в сторону павильона.
– Как бы нам свиненыша своего забрать? Того, маленького.
– Иначе вилы, – вступил Скорик. – У хозяина инфаркт. Не может без свиньи.
– Да берите, мне меньше грязи, – равнодушно сплюнул Хорьков и вновь нацелился высморкаться. Артюхов и Скорик сделали по шагу назад. Но тревога оказалась ложной – Хорьков передумал.
– Так помоги, брат, – попросил Артюхов.
– Это как это? Просто взять и вынести? Это ведь…
Хорьков скрестил пальцы в виде решетки. Выражение лица его при этом почему-то стало немного мечтательным.
– А если вместе подумать? – вкрадчиво спросил Артюхов.
Хорьков звучно рыгнул. Гости вновь дружно сделали по шагу назад. Хорьков протянул стакан. Скорик налил.
Хорьков выпил и впал в тягучую задумчивость. Минуту молчал, две… Посетители уважительно ожидали вердикта специалиста.
На третьей минуте раздался легкий сип, переходящий в храп. Оказалось, что Хорьков заснул стоя.
– Эй! – ткнул его в бок Скорик.
Хорьков упал бы в сугроб, если бы его не подхватил Артюхов. Он хотел уже плюнуть и пойти искать более вменяемого контрагента, как Хорьков вдруг открыл глаза и абсолютно трезвым голосом внятно произнес:
– Дело это рисковое. Но исполнимое.
– Сколько?
Хорьков почесал в затылке.
Крутиков скучал в машине и от нечего делать ловил FM-станции. На какой-то радиоволне он услышал зоологическую новость: невесть откуда взявшийся кит приплыл по Темзе в самый центр Лондона. Несколько дней горожане ходили восхищаться невиданным чудом-юдом. А потом кит сдох.
«Не тюрьма обломала – обломала печаль…» – вспомнил Крутиков строчку из какого-то «русского шансона». В этот момент вернулись подельники. Лица у них были сосредоточенные.
– Нашли одного ханыгу: клетки чистит, – доложил Артюхов. – Жучара еще тот: прикидывается лохом, а сам…
– Пришлось аванс дать. Тыщу баксов, – добавил Скорик.
– На меньше не соглашался, – пояснил Артюхов. – И еще тыщу после. То есть во время.
Артюхов слегка усмехнулся. Вторую тыщу можно дать фальшивыми. Не проверит же он ночью в зоопарке. Можно было и первую заплатить фальшивыми, но тут минимальный риск существовал. Ладно уж…
– Не до денег, – отмахнулся Крутиков. – Он сам вынесет?
– Если бы. Он в ночь останется и дверь откроет, а мы его свяжем для алиби.
– Типа, налет, – расшифровал Скорик.
– Менты сразу раскусят, – усомнился Крутиков.
– Ну и… с ними, – рассудил Скорик. – Свинья-то у нас будет.
Крутиков задумался. Тоже верно… Сейчас свинья на первом месте.
Артюхов щелкнул пальцем по горлу:
– Он там часто дрыхнет, чтоб к утренней кормежке не опоздать. Все об этом знают.
– Допустим, – согласился Крутиков. – А с охраной как?
– И охрана есть, и камеры слежения, но не везде. – Артюхов достал из кармана сложенный листок. – Мы тут с ним схему нарисовали. Как от ограды до павильона мимо камер пройти. Он, видать, что-то уже такое проделывал.
– А цирики, – сплюнул Скорик, – пару раз за ночь пройдут и у себя сидят, в экраны пялятся.
– Забраться лучше от Петропавловки, – продолжал Артюхов. – Только решетку придется подрезать.
Крутиков глубоко вздохнул.
– Ну, что ж, вам и карты в руки.
– Только одно, Сергеич… – понизил тон Артюхов. – Хорошо бы туда левого послать.
– Это почему? – Сергеич нахмурился.
– Да ханыга этот, сам понимаешь… Ненадежный.
– Вдруг по-пьяни трепанет или ментам сдаст. Зачем рисковать. Ведь если нас повяжут, значит, и на вас выйдут, – поддержал товарища Скорик.
– Что вы меня «грузите»?! – взорвался директор рынка. – В два смычка!
Шлепнул ладонью по клаксону. Ковылявшая мимо бабушка шарахнулась от неожиданного гудка.
– Так ведь других вариантов нет…
– А левые у меня есть?!
Крутиков нервно газанул, машина сорвалась с места, еще раз напугав несчастную бабульку.
На месте Стрельцова не оказалось, но его мыши и рыбы стояли тут как тут.
– А этот где? – брезгливо спросил Тепляков.
– В «Птичку» побежал, – махнул рукой Липин. – Согреться.
В рюмочную Стрельцов и впрямь забегал три-четыре раза в день. Принимал строго по пятьдесят грамм, не больше. Плюс надеялся разжиться еще какой-нибудь полезной информацией. Пока, правда, безрезультатно.
Тепляков обнаружил Гришу уже у ворот. Принюхался:
– Много сегодня выпил?
Гриша пожал плечами:
– Три по пятьдесят будет сто пятьдесят, если реформы арифметики не было. А тебе что, начальник?
