– Ко всему прочему вы говорите по-французски!
Она была обескуражена, и ей потребовалось несколько секунд,
чтобы оценить его мошенничество. Сделав вид, что рассержена, она воскликнула:
– Не смешно! А я подумала, что вам совсем плохо!
– Ни в коей мере, но вы должны согласиться, что подход
оригинален!
Его простодушная улыбка была неотразима. Как у мальчишки,
застигнутого в момент шалости, который знает, что проступок несерьезен и его
простят без наказания. Действительно, Брижит не сердилась на него. Дело в том,
что он был потрясающе хорош собой… Высокий и мускулистый, он тем не менее не
выглядел накачанным. Блестящие капельки пота усиливали его великолепный загар.
У него были прекрасные темные волосы и, как образцовый отдыхающий или опытный
соблазнитель, он был не брит по крайней мере дня два, и щетина глубоко оттеняла
почти скульптурные черты лица. Глаза цвета океана… Перед Брижит, казалось,
распахнулась вся бездна обаяния этого человека.
– Вы не уйдете, пока я искупаюсь?
Она отрицательно покачала головой, и мужчина, сбросив
рубашку, устремился в теплые воды океана. Сделав несколько энергичных гребков и
напоследок глубоко нырнув в пенистую воду, он, наконец, вышел на берег. Брижит
вернулась к своему шезлонгу.
– Вы здесь со вчерашнего дня?
– Это не похоже на вопрос…
– Нет, просто я видел, как вы приехали. Мы остановились в
одной гостинице. Вы надолго?
– Только на неделю. Но я здесь не в отпуске, я работаю.
– Неплохая работа!
– Самая лучшая!
– А чем вы занимаетесь?
Она ждала этого вопроса, который рано или поздно должен был
возникнуть. Но у нее не было ни малейшего намерения раскрывать этому Адонису
источник ее существования. Узнав правду, он, несомненно, рассыплется в
извинениях, перед тем как быстро ретироваться. Они все так поступали, по
крайней мере те, кому удавалось хоть немного ее заинтересовать. Поэтому она
ответила:
– Я работаю манекенщицей у одного кутюрье из Монреаля. Мы
устраиваем частные показы для некоторых клиентов. Это не так престижно, как
быть фотомоделью, но приятно, даже если приходится работать по вечерам. К тому
же, это дает возможность путешествовать.
То, что она сказала, было почти правдой. Она действительно
участвовала в показах, но отнюдь не моделей одежды. Совсем наоборот! Брижит
была стриптизершей. “Танцовщицей”… Она обожала свою работу. К несчастью, и это
единственное, о чем она сожалела, некоторые ее коллеги привносили в “профессию”
оттенок вульгарности. Но правда и то, что большинство из них занимались этим в
других условиях и по другим причинам. Брижит танцевала, потому что ей это нравилось.
И к тому же ее работа хорошо оплачивалась, ее устраивал гибкий график, и
вдобавок она могла много путешествовать. Но прежде всего, привлекала
возможность удовлетворить основную потребность – демонстрировать свои прелести
восхищенной публике.
Первый раз она танцевала, когда была еще студенткой – имела
неосторожность заключить дурацкое пари. Несколько студентов пригласили ее и
трех ее подружек в стриптиз-бар на спор, что те поднимутся на сцену и снимут с
себя всю одежду. Сумма пари возрастала вместе с желанием парней увидеть, как их
подружки раздеваются перед ними. Выяснилось, что пари очень заинтересовало одну
студентку, у которой не было постоянного источника доходов. Но Брижит уже
поняла для себя, что даже без денежной приманки она несомненно сделала бы все,
чтобы показаться на сцене перед своими друзьями. Нечто необъяснимое влекло ее…
Прежде Брижит и не помышляла о таком. Теперь же ее как будто притягивало
магнитом. Поскольку ее спутницы в последний момент отказались, оставалась
только она, чтобы принять вызов. Одним глотком осушив бокал, она с решительным
видом поднялась на сцену, преследуемая возбужденными взглядами своих знакомых.
Все были убеждены, что она сделает лишь один круг, быстро снимет одежду и сразу
удалится, положив конец затянувшейся шутке. Каково же было их изумление, когда,
широко расставив ноги, она неподвижно замерла посреди сцены. С первыми тактами
музыки она скинула туфли, затем рубашку. И пока звучала композиция, она
постепенно сняла с себя всю одежду, оставшись полностью обнаженной.
В тот момент Брижит поняла, что это ее стихия. Она
почувствовала взгляды на своем теле и испытала редчайшее удовольствие. Как
будто бесчисленные руки ласкали ее. Словно каждая частичка ее выставленной
напоказ кожи вибрировала под взглядами людей. Она готова была утверждать, что
ощущает их прикосновение.
В тот первый вечер за несколько минут она возбудилась так,
как если бы все четверо ее знакомых парней по очереди занимались с ней любовью.
К несчастью ее подруги перестали с ней общаться. Зато парни
наперебой приглашали ее в надежде еще раз увидеть этот неподражаемый спектакль.
Она же дала себе обещание, что никогда не позволит кому-либо из зрителей
коснуться ее после того, как они увидят ее танцующей. Это развеяло бы магию
образа, в котором она пребывала во время выступления. Она обожала это ощущение
напряженного желания мужчин, а порой и женщин. Все эти взгляды, прикованные к
ней, заставляли ее трепетать от удовольствия, которому она отдавалась телом и
душой. Она сознавала, что красива, что ее желают, что редкий мужчина не отдаст
все, только бы обладать ею. Но именно в танце была для нее высшая степень
наслаждения! Ни разу за все время она не провела ночь с клиентом. Для того
чтобы и дальше оставаться столь же загадочной, ей следовало сохранять абсолютную
недоступность для зрителей. Она должна была стать их мечтой, их миражом. Тогда
она могла перевоплотиться в кого угодно, в королеву или в кинозвезду.
“Смотрите, но не смейте дотрагиваться!”
В общем, она была вполне счастлива. Правда, не обходилось
без огорчений. Некоторые, узнав, чем она занимается, тотчас отдалялись от нее,
отказываясь воспринимать ее работу как значимую или хотя бы приличную. И,
конечно, жены и подружки посещавших ее представления мужчин слепо ненавидели
ее. Но поскольку она никогда не сталкиваясь с ними, это не слишком ее заботило.
Тем не менее, чтобы сохранить инкогнито, она всегда работала подальше от дома,
решительно отказываясь от контрактов с ночными заведениями своего района.
Окончательно отделив работу от повседневной жизни, она и впредь старалась
сохранить такое положение вещей. И ответ: “манекенщица у одного кутюрье из
Монреаля” срабатывал, как правило, безотказно.
Так и в этот раз мужчина не настаивал более.
– А вы, вы в отпуске?
– Да, у меня осталась неделя до возвращения в Монреаль. Вы
тоже там живете?
– В общем, да… в пригороде.
– Мне кажется, что я вас уже где-то видел…
– Знаете, Монреаль такой большой город…
Некоторое время они молчали. Затем, как если бы он вдруг
вспомнил что-то важное, мужчина встал и почти торжественно произнес:
