Еще некоторое время он оставался со мной, затем мы
расстались, договорившись о новой встрече.
У Пьера открылся ненасытный аппетит. Теперь он приходил ко
мне в любое время дня и ночи. Поскольку он мне очень нравился, я всегда с
радостью принимала его. К тому же, он так жаждал усовершенствовать свои знания…
Надо сказать, что я не оставила ему выбора. Каждый новый раз должен был
отличаться от предыдущего. И уроки, равно как и практика, приносили свои плоды.
Пьер становился выносливым, и с каждым днем ему все более удавалось
контролировать свой оргазм, раз от раза доставляя мне все большее удовольствие.
Я показала ему другие способы удовлетворения женщины,
преподав полный курс анатомии и объяснив многочисленные возможности, которые
предоставлял обыкновенный вибратор или любой другой оказавшийся под рукой
предмет. Однажды вечером он даже удивил меня, предупредив намеченный мной урок
собственной инициативой, которую я с радостью приняла. Он уже довольно долго был
у меня, и мы успели распить бутылочку замечательного вина, которое привело нас
в состояние нежной эйфории. Мы были обнажены и Пьер принялся медленно
массировать мое тело. Он начал с височной части головы, делая круговые движения
на границе волос, затем расслабил мне мышцы плеч, натруженные за день работы в
саду. После этого он с вожделением стал массировать мои груди. Пьер лизал и
посасывал их так усердно, что можно было подумать, будто все эти тонкости были
ему всегда известны. Раздвинув мои бедра, он сначала возбуждал меня рукой,
затем горлышком бутылки, которую он несколько раз осторожно ввел в меня,
завороженно наблюдая мою реакцию и то, как влагалище с удовольствием принимало
ласку.
Тем же вечером позже я открыла ему секрет наслаждения
меховой перчаткой. Одетой в перчатку рукой я медленно возбуждала его, позволив
его члену отвечать на ласку в ритме моих движений, восхищаясь вместе с Пьером
ощущением контакта перчатки с нежной кожей. Это был спектакль чистой красоты,
видеть как медленно твердел его пенис! С очередной пульсацией сердца он все
больше увеличивался в размерах и я испытывала истинное наслаждение от каждого
проведенного мгновения.
Пьер оказался также специалистом в искусстве привязывать мои
ноги и руки к спинке кровати. При этом он обладал мной так, как будто делал это
всю жизнь. После нескольких попыток, во время которых я проявила ангельское
терпение, он приноровился точно рассчитывать желаемые мной давление веревок и
страстность обладания. Он входил в меня спереди, сзади, яростно и каждый раз
все более продолжительно трудясь над моим телом, пока я не просила пощады.
С моей стороны, чтобы вознаградить его за все усилия, я
раскрыла ему мои многогранные таланты. Начиная от томных танцев на столе,
которые раньше я адресовала моим соседям, и вплоть до более сложного действа, в
ходе которого я мастурбировала зажженной свечой перед зеркалом. Я открыла моему
юному другу секреты почти болезненной, но очень приятной ложно-насильственной
мастурбации, которую он нашел просто божественной. В первый раз, когда я
позволила ему “насиловать” меня, мне пришлось довольно долго уговаривать его,
убеждая, что это именно то, чего я желаю. Мне все же удалось заставить его
ударить меня, дать пощечину, а потом проникнуть в меня с такой силой, что после
этого мне несколько дней было больно ходить.
Наше приключение продолжалось таким образом приблизительно
три недели. Три недели интенсивного секса, иногда нежного, иногда жесткого. За
это время я лучше узнала моего Пьера, и настало время сказать ему, что наша
связь не может продолжаться вечно и когда-нибудь нам все равно придется
расстаться. Я предположила, что, вероятно, очень скоро он найдет девушку своего
возраста, которая ему понравится. И что он должен будет проявить достаточно
терпения к ней, уважать ее, никогда не обижать и не унижать ее в любви, если
только она сама ясно этого не попросит, как это недавно сделала я.
Он выслушал все, что я говорила, с почти религиозным
чувством. С каким облегчением я поняла, что он нисколько не был влюблен в меня.
Поначалу, признаться, у меня были кое-какие сомнения на этот счет. Но он
рассеял мои опасения, сказав, что ждал от меня именно того, что я ему дала, и
ничего сверх этого, зная, что в один прекрасный день все закончится. Но все
закончилось еще быстрее, чем мы предполагали…
– Что же тебя заставило порвать с ним? – пораженная,
спросила Лиза.
– Поверь, это был не мой выбор. И сейчас ты поймешь, зачем я
тебя пригласила. В четверг вечером, когда я еще не знала, что это будет наша
последняя встреча, мы как раз только что доели шоколадный мусс. Проголодавшимся
после разного рода акробатических упражнений, он показался нам невероятно
вкусным. Совершенно голые мы лежали на полу в гостиной и с благодарной улыбкой
смотрели на маленький кофейный столик. То, что мы делали на нем до этого,
надолго останется в моей памяти. Удивительно, что он не развалился! В общем,
это было замечательно! Повсюду царил такой беспорядок, будто я стала жертвой
ограбления. Окинув комнату взглядом, мы не смогли удержаться от смеха.
И в этот момент в дверь настойчиво позвонили. Я побежала
надеть халат, чтобы открыть.
Каково же было мое удивление, когда на пороге я увидела двух
суровых полицейских в форме… Они сунули мне под нос свои документы и объявили:
– Мадам Дюбуа, вы арестованы…
– Но в чем меня обвиняют?
И тогда я увидела мать Пьера. Оттолкнув полицейских, она
яростно протиснулась ко мне и истерически завопила:
– Вам не стыдно? Сделать такое с моим сыном! С моим
мальчиком! Я знаю, чем вы тут занимались, я все знаю! Вы шлюха! И вам не стыдно
было проделывать все эти свинства с семнадцатилетним парнишкой?
Так значит вот в чем дело… Пьер соврал мне. С этого рокового
вечера я ожидаю приговор суда. Ты можешь мне помочь?
Кружева и атлас
Только вернувшись домой, Матье обнаружил трусики. Как
обычно, в субботу утром он ходил в прачечную на углу. В этот ранний час там
было безлюдно и, пока стиралось белье, Матье мог мирно полистать
иллюстрированный журнал, который только что купил. Короче, он провел спокойное
утро сначала под шум центрифуги стиральной машины, а затем под расслабляющее
движение качающейся сушилки. Вернувшись к себе и освобождая корзину от
выстиранной одежды, которую не стал разбирать в прачечной, он увидел их. Это
были изящные трусики из атласной ткани, отороченные нежными кружевами. Их
размер был явно невелик. Матье не был специалистом в определении размера
женского белья, но легко представил себе, какими крохотными должны были быть
ягодицы, чтобы поместиться в них. И вместе с тем это было решительно не то
белье, какое мать купила бы своей маленькой дочери…
Ему следовало бы вернуться в прачечную и оставить трусики
где-нибудь на видном месте так, чтобы их владелица могла их обнаружить и
забрать. Но трусики были такие хорошенькие… что еще прежде владелицы их вполне
мог стащить какой-нибудь одинокий мужчина. После трезвого рассуждения он решил
оставить их у себя, тем более, что сам был одинок. Проведя пальцами по
шелковистой ткани, он не мог удержаться от фантазий. В его голове вдруг возник
образ очень красивой девушки с длинными темными волосами, каскадом спадающими
на прямую худощавую спину. Она надевала маленькие трусики, просовывая в них
стройные длинные ноги. Это видение вызвало у него резкий прилив тепла в низу
живота. Матье решил, что настало время положить конец «голоданию», слишком
долго опустошавшему его личную жизнь, к чему его красноречиво призывали и
лежавшие перед ним трусики. Переложив их на кресло, он переменил свое недавнее
решение, подумав, что лучше как-нибудь при случае вернуть их в прачечную. А до
того пусть себе валяются где угодно! Пока женщина не оживит его квартиру своим
нескромным присутствием…
