Он подошел, но вид Сильви, уродовавшей белье, доставлявшее
ему прежде такое наслаждение, окончательно расстроил его. Он, как можно
любезнее, попросил ее снять вещи, но его хмурый вид испортил впечатление.
Заметив, что он больше не улыбается, Сильви вернулась в ванную, чтобы
переодеться. Накинув халат, она протянула ему белье и жестом предложила
следовать за ней к кровати. «Что я здесь делаю? Эта девушка мне даже не
нравится!» Внезапно эта мысль поразила его, как открытие. Раздосадованный тем,
что он собирался сделать, но смирившись с отсутствием желания, он сказал ей:
– Послушай, Сильви, мне нужно идти. Как-нибудь в другой раз,
ладно?
– Значит, тебе надо идти? Я была права! Ты просто больной!
Вон отсюда и не пытайся мне звонить!
– Ну что ж, пока…
Так они расстались. Матье ощущал себя ничтожеством… он
поступил как последний мерзавец. Что с ним происходит? И, главное, как его
угораздило оказаться в постели с этой девицей? Определенно, долгое воздержание
заставило его потерять голову. Просить Сильви о примерке белье было серьезной
ошибкой. Очарование вмиг рассеялось. Он понял, что абсолютно не разбирается в
размерах женского белья. Эти вещи совершенно не годились для Сильви! А ведь
поначалу та казалась достаточно стройной… Зато незнакомка теперь представлялась
ему совсем худой. Как ни странно, но с этих пор Матье внимательно изучал каждую
хорошенькую девушку, встреченную на улице, и пытался угадать, могла ли она, по
счастливой случайности, оказаться забывчивой обладательницей шелкового
гарнитура.
Итак, время шло, стирка была закончена, и никто
подозрительный так и не появился в прачечной. Перед тем как уйти, Матье
тщательно разобрал белье. Не обнаружив ничего, что ему не принадлежало, он
испытал легкое разочарование и решил подождать еще неделю: авось за это время
загадка разрешится.
Всю следующую неделю он ругал себя идиотом и одержимым.
Однако ему по-прежнему не удавалось избавиться от наваждения. Он с ужасом
чувствовал, что погружается в отчаяние, когда однажды поймал себя на мысли, что
точно так же, как других, изучает Женевьеву. Вместе с друзьями он сидел в баре
на углу. Женевьева, мрачная, пришла несколько раньше. Стоя, она разговаривала с
Пьером. Матье не прислушивался к их разговору. Он вдруг понял, насколько
Женевьева невелика ростом. До того невелика, что… Матье рассмеялся про себя,
представив Женевьеву одетую подобным образом. Между тем, Женевьева была в очень
плохом настроении. Он уловил обрывок разговора:
– Вы, мужчины, просто слепые! Надо броситься прямо к вашим
ногам и кричать, чтобы вы нас, наконец, заметили! С ума можно сойти… И даже
тогда вы наверняка будете спрашивать, отчего, собственно, мы так кричим!
Матье не мог удержаться от улыбки. Если женщина захочет,
чтобы он ее заметил, ей не придется прилагать усилий! Бедная Женевьева… опять
проблемы с мужчинами. Никак не может найти себе нормального! Они выпили еще
пива, но Женевьева больше не произнесла ни слова насчет своего разочарования.
На следующий день была пятница и, кроме того, праздник. Поэтому они вдвоем
договорились встретиться в парке незадолго до полудня, чтобы погонять мяч.
Они бегали, как обычно, непередаваемым образом сочетая
серьезную игру со вспышками безумной веселости. Матье вдруг подумал со странным
трепетом, что именно Женевьева делала их игры такими смешными. От ее вчерашнего
плохого настроения не осталось и следа. Матье пригласил ее к себе домой на
ланч. Она приняла приглашение при условии, что сможет принять душ в его
холостяцком логове, лукаво добавив, что душ, так давно не видавший женского
тела, верно, будет шокирован!
Они наскоро перекусили, и Женевьева попыталась узнать, не
«обнаружил» ли Матье других примет таинственной незнакомки. Он умолчал про
чулки и про то, что продолжал хранить восхитительную находку. Что она об этом
подумает? Но, судя по всему, Женевьева ему не поверила и с видимым удовольствием,
открыто потешалась над ним. Однако она ни словом не обмолвилась о Сильви,
вероятно, угадывая щекотливость темы. Она помогла Матье вымыть и убрать посуду,
и направилась в душ. Буквально пару мгновений спустя Матье вдруг собрался выйти
купить пива. Он приоткрыл дверь ванной и спросил Женевьеву, чего ей хочется. Та
крикнула в ответ, что пиво будет очень кстати. Он хотел закрыть дверь, но
что-то ему помешало… Матье нагнулся, чтобы убрать препятствие, и увидел на полу
очень красивый черный шелковый лифчик с кружевами… Он и предположить не мог,
что она носит такого рода вещи… Вид лифчика вызвал у Матье легкую эрекцию. Он
поторопился отодвинуть его ногой и закрыл дверь.
По дороге его осаждали необычные мысли. Неужели Женевьева
всегда носила такое белье? Даже играя в мяч? Выходит, он плохо ее знал! Ощутив
внезапную неловкость, он поспешил купить пива и вернуться домой. Он надеялся,
что она уже закончила принимать душ и оделась. Почему-то ему не хотелось
увидеть этот лифчик на ней. Он вдруг понял, что Женевьева была женщиной.
Конечно, он всегда это знал, но никогда не задумывался об этом по-настоящему.
Да, она всегда была лишь одним из его приятелей. И тут вдруг, сама того не
подозревая, Женевьева дала понять, что она женщина – в той же мере, в какой
Матье мужчина… Вот это да!
Когда он вернулся, Женевьева уже вышла из душа и сушила
волосы. Матье так смутился, что выдумал, будто должен немедленно отправиться за
какими-то покупками. Она не обиделась и ушла, не задавая вопросов.
* * *
Матье решил не пытаться больше найти таинственную
незнакомку. В сущности, знакомиться с ней было ни к чему. Речь шла, несомненно,
о чистой случайности, счастливым избранником которой он оказался. Если это не
было совпадением, то пусть женщина как-нибудь откроется. Но он в эти игры
больше не играет. С такими мыслями Матье, как обычно, ранним субботним утром
отправился в прачечную. Он не стал рыться в барабанах, чтобы посмотреть, нет ли
там какого-нибудь белья. Он все еще находился под впечатлением произошедшего
накануне и был обеспокоен тем, что его отношение к Женевьеве, всегдашнему
товарищу, переменилось.
Из-за этого он вел себя так рассеянно, что только прийдя
домой, увидел в корзине новый лифчик и новые трусики. Новое потрясение! Матье
готов был поклясться, что именно этот лифчик накануне помешал ему закрыть дверь
ванной. Красивый черный шелковый лифчик, отделанный кружевами, и к нему – такие
же трусики.
У него подкосились ноги. Матье побежал в спальню, сравнил
два гарнитура и убедился, что они одного размера. Того самого, какой должна
носить Женевьева. Открытие бросило его в жар. Против воли образ прекрасной
незнакомки снова вторгся в его сознание, обретая на этот раз черты Женевьевы.
Устыдившись навязчивой картины, Матье был в полном смятении. Не мог же он
желать Женевьеву! Только не ее! Но от одной мысли, что та надевала такое
соблазнительное белье, его член встал, как по команде.
Он попытался направить мысли на что-нибудь менее горячащее.
Что же теперь делать? Навсегда потерять лучшего товарища только потому, что в
его дурацкой голове рождались образы, сбивавшие с толку? Но хотя они и сбивали
с толку, возбуждение от этого не делалось меньше.
