Темно-синяя «мазда», явно не способная похвастать маленьким пробегом, показалась на дороге примерно в двадцать один сорок. Управлял Седой. Рядом с ним сидел Тимоха — парень лет двадцати семи, невысокий и жилистый. Они познакомились несколько лет назад, когда отбывали срок в колонии, и с тех пор держались вместе. Ромка пристроился на заднем сиденье.
Остановились на пустыре. Седой выключил двигатель.
— Сидим спокойно. Когда подъедут, выходим. Но говорю только я. Вы — для толпы. Ясно?
Он обернулся к Ромке, для которого, собственно, сказанное и предназначалось. Инструктировать Тимоху нужды не было.
— Ясно, — кивнул Паленов-младший, стараясь скрыть волнение.
— Всё. Ждем-с, джентльмены…
Тюля принюхался. Из тамбура доносился запах сигаретного дыма без ментола. Интересно, что за публика? Посторонние на территории складов редко появляются. Тут не Диснейленд. А железнодорожникам в списанном вагоне тем более делать нечего. Да и зачем было с сигаретой из купе выходить? Здесь проводников нет — кури, где хочешь.
Но кто бы это ни был, светиться нельзя. Инстинкт самосохранения, наработанный годами экстремального существования, диктовал: затаись. Придется ждать. Уходить через противоположный тамбур — опасно, поскольку, судя по доносившимся из коридора приглушенным голосам, в вагоне отдыхали и другие пассажиры.
— Внимание всем, я первый! — раздалось вдруг со стороны тамбура. — Объект номер один на месте.
Голос явно исходил из рации. Такие обычно носят с собой сцепщики вагонов и…
В голове Тюли заиграла мелодия «Владимирского централа»…
Менты. Нашли, выходит, краденую рыбу и устроили засаду. А он, стало быть, тот самый «объект номер один», который уже на месте. Попался в сети, как эта чертова треска. И не берут его только потому, что не хотят поднимать шум раньше времени. Ждут Колю-хромого. И про него тоже знают…
Влипли! Расстрел на месте без суда и следствия.
Седой уже начинал нервно поглядывать на часы, когда со стороны грунтовки блеснули фары, а чуть позже донесся и шум двигателя. Спустя пару минут метрах в десяти от их «мазды» остановились, развернувшись в сторону выезда, черные «Жигули». Седьмая модель с дагестанскими номерами.
— Наконец-то. Пошли!
Они вылезли из машины. Из «семерки» тоже выбрались трое господ, двери оставили открытыми.
— Здорово, Джамал! — кивнул Седой. — Чего так долго?
— Олег где? — спросил Джамал вместо ответа. Это было уже хамство.
— За товаром поехал. Брат вместо него, — сделав вид, что не заметил, указал Седой на Паленова, — Романом зовут.
— Мне он ничего не говорил.
— Он сам только вчера узнал, что ехать надо, — развел руками Седой. — Вояки сейчас зашуганы и капризничать стали. Не приедешь вовремя — товара не получишь. Вот и рванул… Вы двери-то закройте, а то мошкара налетит. Она у нас в это время жрет похлеще, чем в тундре.
— А на улице что, не жрет? — усмехнулся Джамал. — Товар привезли?
— Обязательно. Можешь принимать по накладной.
Он распахнул перед кавказцем багажник «мазды». В багажнике находились два деревянных ящика, покрытых темно-зеленой краской, и четыре металлических, перевязанных розовой изолентой.
— В этих двух — выстрелы для подствольников, в цинках — патроны для «калаша».
Гость задумчиво поглядел на товар.
— А изолента на хрена? Да еще розовая.
— Хотелось сделать этот мир немного красивее. Ну и нести удобно.
— Проверить надо.
— Не боись, не контрафакт.
— Чего?
— Настоящие.
— Все равно проверим. Шуметь не будем, не бойся. Пощупаем, посчитаем. Вот этот ящик открой!
Кавказец обернулся к одному из своих и что-то приказал на своем разбойничьем языке. Тот приложил руку к сердцу и, отойдя на несколько шагов по направлению к реке, стал внимательно смотреть по сторонам, словно пограничник в поисках следов нарушителя. Седой, в свою очередь, повернулся к Роману и махнул рукой в сторону железнодорожных путей:
— Давай туда. Смотри как следует. Если что — дашь знать.
Паленов, стараясь выглядеть солидно, также с понимающим видом кивнул и направился в указанную сторону. Едва он отошел на несколько шагов, как тут же споткнулся о торчавший из бетона кусок арматуры и, грохнувшись на четвереньки, ударился коленом. Больно! Паленов выругался.
— Тише ты! — шикнул Седой.
Ромка, поморщившись, поднялся и, на ходу отряхивая штанину и прихрамывая, продолжил нелегкий путь настоящего торговца оружием. В голове навязчиво крутилась наркоманская песенка про маленькую лошадку, которой живется несладко.
Тюля не мог даже примерно сказать, сколько времени прошло с того момента, как он оказался в ловушке. Не носил он часов по идейным соображениям. Жил настоящим — здесь и сейчас. А в подобной ситуации счет времени обычно теряется.
Рация в тамбуре вновь ожила:
— Внимание всем, я первый! Объект номер два на месте. Замыкайте периметр. Повторяю: замыкайте периметр!
Со стороны коридора донеслись быстрые шаги, и в дверном проеме промелькнули в направлении выхода две фигуры. Привыкшие к темноте глаза успели различить на них бронежилеты и каски. Затем Тюля услышал, как все трое один за другим, явно стараясь шуметь как можно меньше, спрыгнули с подножки, и все стихло.
Тюля подумал, что они растворились в темноте, словно ниндзя. Боясь поверить неожиданно свалившейся на него удаче, он сначала внимательно прислушался, а затем осторожно высунулся и огляделся. Никого. Лупухи они, а не ниндзя. И на таких идут деньги налогоплательщиков?
Бомж выскользнул в коридор и на цыпочках прошел в противоположный тамбур. Никаких подозрительных звуков снаружи не доносилось. Быстро, стараясь не шуметь, Тюля спустился по трапу и, юркнув под вагон, замер. Сейчас всем его существом владело только одно стремление: побыстрее унести ноги. Но это совсем не значило, что надо сломя голову бежать куда глаза глядят. Удирать надо с умом, и в этом смысле Тюля имел достаточную практику.
Выждав еще пару-тройку минут, он выбрался из-под вагона и быстро нырнул под другой, стоявший через один путь. Главное — незаметно и как можно быстрее выбраться к реке. А там менты уже нестрашны. Максимум, что сделают, — сунут пару раз по роже. Ну так ему не привыкать.
Чуть отдышавшись, Тюля выбрался из-под вагона и вдруг заметил впереди слева, метрах в двадцати, чей-то удаляющийся силуэт. Человек двигался осторожно, останавливаясь и озираясь по сторонам, словно разыскивая кого-то. А главное, он прихрамывал.
— Коля! — тихонько позвал бомж, — Хромой!
Человек замер и обернулся.
