Но его телефона у нас нет. Только адрес.
Потапчук аккуратно записал адрес и этого офицера. Потом
спросил:
— А почему они оба уволились из армии?
— Первый «по болезни». Я не сказал, что это была дивизия
ВВС, а второго уволили из армии в связи с какими-то неприятностями. Так, во
всяком случае, вытекает из его личного дела. Хотя в деле есть и его собственный
рапорт об увольнении.
— Значит, оба живут сейчас в России?
— Этого я не знаю. Они же не докладывают нам, если меняют
адреса. Но, по данным нашего компьютера, их последнее место жительства именно
Санкт-Петербург и Новороссийск. Если они вам так нужны, вы можете сделать
запрос в адресное бюро. Теперь у вас имеются их точные Данные. Имя, отчество,
год рождения. А то я уже сомневаться начал, кого именно вы ищете? Может, вы,
Виктор Николаевич, свое собственное детективное агентство открываете? Учитывая
ваш прежний опыт.
— Какое еще агентство, — сказал на прощание Потапчук. — Ну,
будь здоров, Леонид, спасибо тебе за все! Он положил трубку, взглянул на
Дронго.
— Один из двоих приходится братом Савельеву, если
действительно у того был двоюродный брат в Германии. Нам остается только
узнать, как звали отца Игната Савельева и сравнить его отчество с отчеством
родителей этих Савельевых, — предложил Дронго, — у кого оно совпадет, и есть
тот, которого мы ищем.
Глава 17
Дункан Фрезер прилетел в Гамбург поздно вечером. Уже сидя в
такси, отвозившем его в гостиницу, он с неудовольствием заметил, что начинается
сильный дождь. «Придется идти на встречу с зонтом», — подумал он, с досадой
глядя на усиливающийся ливень. В отеле он попросил выделить ему самый тихий
номер. Испуганная девушка, выдававшая магнитную карточку, заменявшую ключи,
заметила его недовольство и не стала говорить, что все номера в их отеле
достаточно тихие.
Он взял карточку и прошел к лифту, кивнув на свой багаж,
который должны были поднять в номер. Теперь следовало позвонить тому чертову
немцу. Из-за него он перелетел Ла-Манш, который англичане до сих пор называли
«Английским каналом». Подсев к телефону, он набрал номер. Часы показывали
половину первого ночи, но он знал: человек, которому он сейчас звонил, дождется
его при всех обстоятельствах.
— Добрый вечер, — сказал Фрезер по-английски.
Он плохо говорил по-немецки, этот язык не всегда удавался
англичанам.
Правда, Дункана Фрезера извиняло и то обстоятельство, что,
кроме родного английского, он знал еще французский, испанский и итальянский. И
даже такой экзотический язык, как русский.
В Европе уже давно считалось дурным тоном знать один или два
языка.
Просвещенные европейцы уяснили для себя, что язык — это
средство международного общения. И полагаться в таких случаях только на
переводчика нельзя. Изучению иностранных языков помогало и то обстоятельство,
что многие из них были достаточно близкими и родственными друг другу. Знающий
итальянский язык вполне сносно мог понимать испанский и наоборот.
На западе Соединенных Штатов очень многие свободно владели
не только английским, но и испанским, а некоторые даже японским. После введения
в Европе Шенгенской зоны и свободного прохождения границ между государствами
люди стали общаться еще больше, выбирая языки соседей для изучения и освоения.
Собственно, подобное случалось и в других местах, где
концентрация перемещения наций и народов была достаточно плотной. В таких
полифоничных и многоязыковых городах, как Баку или Тбилиси, считалось
нормальным знание трех-четырех языков, причем стоявших друг от друга неизмеримо
дальше, чем обычные европейские языки. Любой городской житель, выросший в
старых кварталах Тбилиси, достаточно свободно мог владеть русским, грузинским,
азербайджанским, армянским языками. Точно так же живущий в Баку человек мог
одинаково хорошо говорить по-русски или по-армянски, уже не говоря о своем
родном языке — азербайджанском, благодаря которому он мог понимать и турецкий,
узбекский, татарский, туркменский языки.
Однако европейцам приходилось легче в том смысле, что
употребляемые в маленькой Европе языки считались универсальным мировым
средством общения.
Английский язык небольшой Великобритании уже стал поистине
международным благодаря его применению в США, Канаде, Австралии, Индии. На испанском
языке говорили почти все страны Латинской Америки, а на французском — многие
страны Африки. Именно поэтому знание основных языков обеспечивало приоритет
европейцев в их путешествиях по миру и в общении с представителями других
народов. Но Фрезер все-таки слабо владел немецким языком, и если бы не
чрезвычайная важность операции, его наверняка не послали бы в подобную
командировку.
— Кто говорит? — спросил на ломаном английском незнакомец.
«Не хватает только, чтобы и он не знал английского языка, — с
ужасом подумал Фрезер. — Как же мы будем общаться?»
— Мне нужен герр Уве Фогель, — сообщил он.
— Я вас слушаю, — ответил собеседник и вдруг
поинтересовался:
— А вы не говорите по-немецки или по-русски?
— По-русски немного говорю, — ответил обрадованный Фрезер и
уже на русском языке спросил:
— Я не уверен, что мой русский настолько хорош. Но когда мы
могли бы встретиться?
— Я думаю, не нужно откладывать, — предложил Фогель, — мои
друзья не любят, когда подобные процессы слишком затягиваются.
По-русски он говорил нормально, только медленно, тщательно
подбирая слова.
«Может, он выходец из России? — подумал Фрезер. Немцы обычно
говорят на русском языке с чудовищны акцентом, а этот очень хорошо, только
маленькие паузи выдают его желание подумать. Или вспомнить подходящее слово.
Да, скорее всего он выходец из России. Сейчас в Германии много таких людей».
— Понимаю, — сказал он, — когда вы сможете ко мне приехать?
— Прямо сейчас, — сказал Фогель, — назовите ваш адрес, и я
приеду через пятнадцать-двадцать минут. В каком вы отеле?
— «Кемпинский отель Атлантик», это на берегу реки, — сказал
Фрезер, собираясь продиктовать точный адрес своему собеседнику.
— Я знаю, — быстро перебил его Фогель, — какой номер?
— Триста пятый, — обрадовался Фрезер.
Пусть этот немец сам тащится под дождем.
— Через двадцать минут. Я как раз оставил свой автомобиль
внизу, у дома, не стал отгонять его на стоянку. У меня в руках будет журнал
«Гонг». Надеюсь, вы меня узнаете.
— Прекрасно, я жду вас внизу, в вестибюле.
Фрезер положил трубку и посмотрел на часы. Снова поднял
трубку и, набрав номер ресторана, попросил принести ему пару сандвичей. Он
достал из мини-бара бутылочку коньяка, раскрыв ее, плеснул янтарную жидкость в
бокал, стоявший на отдельном столике. Попробовал коньяк. Приятное тепло
растеклось по всему телу.
