— Вы отказались проводить меня до отеля, — напомнила она,
по-прежнему глядя ему в глаза.
Его взгляда не выдерживали многие, тайны его глаз боялись
тысячи людей, но сейчас он чувствовал неловкость ее настойчивого взгляда и
отвел глаза.
— Простите, — пробормотал он, — у меня были очень важные
переговоры.
— Я все знаю, — кивнула она, — ваш друг мне все рассказал.
Правда, он не так хорошо изъясняется по-английски, как вы, зато, кажется, он
настоящий друг.
Сначала он решил сам меня проводить, но после моего отказа
задержал меня на несколько минут, рассказывая, какой вы добрый и хороший
человек.
— Это на него похоже. Вообще-то я удивлен, — честно
признался Дронго, — обычно самые красивые женщины предпочитали его. В нем
присутствует необъяснимая магия соблазнителя. Мне до него очень далеко.
— Если это самооценка, то явно неудачная, — заметила Мари. —
У вас красивые пальцы, мистер скромник. Длинные и красивые, как у музыкантов. И
умный взгляд. Этого вполне достаточно для нормальной женщины.
— Наверное, пальцы — это мое единственное украшение, —
пошутил Дронго, — больше у меня ничего нет. Неужели этого действительно
достаточно? Я всегда считал, что нужно иметь несколько больше достоинств, чем
те, что вы перечислили.
— Я просто назвала первое, на что сразу обращаешь внимание,
— пояснила гостья. — Когда мы играли с вами в казино, мне трудно было
разглядеть вас как следует. Я видела только ваши руки и глаза. И этого
оказалось более чем достаточно.
— Спасибо, — улыбнулся он, — я, конечно, пошутил. Честно
говоря, не знаю, как реагировать, когда комплименты говорит такая красивая
женщина, как вы.
— У вас есть что-нибудь выпить? — внезапно спросила она.
— Простите, — он вскочил и направился к мини-бару, — может,
я что-нибудь закажу?
— Мне все равно. Достаньте лучше вино или шампанское.
Он достал бутылочку вина, традиционно хранившуюся в барах
всех пятизвездочных отелей Франции, откупорил, разлил вино в два высоких
бокала.
Вернулся к столику, подал один из бокалов гостье.
— Простите меня, — еще раз повторил он, — кажется, я
оказался плохим кавалером.
Она взяла бокал, чуть наклонила его.
— За встречу, — сказала она, ожидая, когда их бокалы
соприкоснутся.
Послышался мелодичный звон.
— Я даже не знаю, что мне сказать, — смущенно признался
Дронго.
Так случилось впервые в его жизни. Когда молодая женщина
сама пришла к нему, он растерялся. Дело в том, что она ему очень нравилась.
Нет, «нравилась» даже не совсем то слово. Она его привлекала, волновала,
возбуждала.
Мари поднялась с кресла. Когда она стояла рядом с ним, он
заметил, какого она высокого роста.
— Вам не кажется, что мы переходим грань разумного? —
спросил он, когда она сделала к нему еще один шаг. Теперь они оказались очень
близко друг к другу. Она закрыла глаза, чуть наклонила голову. «Будь я
проклят», — с отчаянием подумал Дронго. Она ему нравилась, но здесь в Ницце, в
условиях той игры, которую они затеяли, заводить романтическое знакомство глупо
и опасно.
— Я вам не нравлюсь? — спросила она.
Она не страдала комплексами старой девы, не имевшей успеха у
окружающих мужчин, в ней отсутствовали сомнения неудачницы, когда-либо
терпевшей поражение. Но стоявший перед ней мужчина все еще медлил, словно
просчитывал варианты, словно и здесь пытался выгадать, рассуждая, какой из
последующих ходов его соперников станет самым сильным в этой партии. Как игрок,
он не мог позволить романтике завладеть его сердцем. Но молодая женщина ему
очень нравилась.
— Поцелуйте меня, — вдруг требовательно сказала она,
приблизив к нему свое лицо.
«Проклятая работа», — с ненавистью подумал Дронго, осторожно
целуя молодую женщину в лоб. Она открыла глаза, блеснувшие гневом и яростью.
— Вы всегда целуете женщин только в лоб? — саркастически
спросила она, явно собираясь уходить.
— Когда они мне нравятся так, как вы, всегда, — последовал
быстрый ответ.
В этот момент он даже пожалел, что никогда не носил темных
очков.
— Вы… вы… вы…
— Не договаривайте, — покачал головой Дронго, — я знаю, что
вы хотите сказать.
Она поставила свой бокал на столик. Повернулась к нему.
— Ну почему, почему вы себя так ведете? — недоумевала Мари.
— Или вам просто нравится, когда вас долго упрашивают?
Он смотрел ей в глаза и ничего не говорил. Она что-то сумела
прочесть, что-то понять, что-то почувствовать. Поэтому, кивнув ему на прощание,
пошла к двери. Уже открыв ее, она остановилась.
— А я обманула свою охрану во второй раз, — вдруг
пожаловалась Мари, — думала, они ни о чем не догадаются. А они ждут меня в
коридоре, — показала она на двух молчаливых мужчин, стоявших у двери. —
Спокойной ночи, мистер моралист, — добавила горько и вышла. Дверь за ней
бесшумно закрылась.
«Будь я проклят, — с отчаянием еще раз подумал Дронго, — и
зачем вообще я согласился на розыск этих документов?»
Он заснул через полчаса, приняв традиционный ночной душ. Ему
снилась Мари, которой в своих сновидениях он не собирался отказывать.
Глава 33
Они стояли и смотрели на лежавший перед ними труп водителя.
В сторожке лежало еще несколько человеческих тел, изрешеченных пулями
профессионалов. Все понимали, что отныне пути назад нет.
— Что будем делать? — спросил Семенов, и эта фраза больно
хлестнула по нервам всех четверых.
— Для начала уедем отсюда, — предложил Савельев, — заберем
трупы водителей и уедем. Пусть думают, что это обычное нападение на пограничный
пост. Сейчас в стране начнется настоящий кавардак, никто ничего не разберет.
— Оружие забирать? — спросил Потапчук.
— Ничего не трогать, — приказал полковник. — Все должно
выглядеть как акция возмездия или нападение террористов. Проверьте все вокруг и
уезжаем.
— Этот еще жив, — показал на тяжелораненого пограничника
Семенов. — Может, добить его? Нельзя оставлять в живых никого. — Он уже поднял
пистолет, но Савельев схватил его за руку.
— Не стреляй. Если начнут проводить расследование, они не
поверят, что мы могли оставить раненого в живых. Понимаешь?
— Ты с ума сошел?! — разозлился Семенов, стряхивая руку
полковника. — Он же все расскажет.
— Пусть рассказывает, — кивнул Савельев, — это даже хорошо.
Что ему известно? На двух автомобилях проезжали в Белоруссию какие-то чужие
люди, которые ответ на требование открыть чемоданы начали стрельбу. Ну и что?
Он ведь не знает, кто мы и откуда.
