В последнее время мы склоняемся и к такому варианту. Иначе
чем объяснить, что к нам в руки попали материалы только по людям, выступающим
наиболее решительно против Москвы?
Дронго понимал, о чем говорил его собеседник. Сразу после
обретения независимости в Литве и в других прибалтийских республиках было
принято решение выявить и отлучить от политики местных осведомителей и агентов
КГБ. Когда в Литве опубликовали часть списка местной агентуры, разразился
грандиозный скандал. Выяснилось, что даже среди основателей «Саюдиса»
находились агенты КГБ, а министр иностранных дел Литвы, один из самых
непримиримых противников Москвы, был просто осведомителем КГБ. Все это изрядно
поколебало доверие простых людей к правым партиям. В ответ правые опубликовали
секретную переписку бывшего первого секретаря ЦК и бывшего премьер-министра,
называвшейся когда-то «железной леди» по аналогии с Маргарет Тэтчер.
Обмен компроматами завершился отлучением от политики и
бывшего премьер-министра, и бывшего министра иностранных дел. Заодно с ними
лишились своих постов еще несколько очень высокопоставленных деятелей правого
движения, обвиненных в связях с КГБ. Но все понимали, что обнародована лишь
часть архива.
Что не назван ни один «агент центрального подчинения» из
тех, что были наиболее глубоко законспирированы и давали информацию не местному
КГБ, которому к тому времени уже не очень доверяли в Москве, а напрямую, в
центральный аппарат КГБ СССР.
После известных событий в Москве, когда начали называть
имена десятков и сотен прежних и нынешних осведомителей КГБ и наконец прежде
закрытые архивы госбезопасности стали достоянием гласности, никто уже не
удивлялся, находя в списках агентов самые громкие фамилии деятелей местных
национальных движений. С самого начала перестройка, по мысли ее «архитектора»
Горбачева, должна была проходить в рамках советской системы и под контролем
партии и правоохранительных органов. Именно так и понимали свою задачу органы
КГБ, при помощи которых создавались народные фронты во всех национальных
республиках.
Именно тогда в их руководство в массовом порядке внедрялись
агенты КГБ, работавшие как на местные службы, так и непосредственно на Москву.
— Вы хотите, чтобы я выкрал документы из архивов нынешней
российской разведки? — холодно спросил Дронго. — По-моему, вы несколько
переоценили мои возможности. Для этого нужна дивизия десантников, и то без
всяких шансов на успех. У вас несколько не правильное представление о моих
возможностях. Достать архив не удастся. Это все равно, как если бы ЦРУ
попросило кого-нибудь раздобыть списки российской агентуры в Америке. Я
удивлен, господин Хургинас, что вы приехали с подобной просьбой. По-моему, и
так ясно, что она абсолютно невыполнима.
Вместо ответа Хургинас достал фотографию.
— Это один из бывших руководителей нашей бывшей
контрразведки полковник Лякутис. Он убит в Москве примерно в то же время, когда
совершено убийство в Вильнюсе.
Дронго взял фотографию.
— Дело в том, — сказал наконец Хургинас, — что два убийства
подряд слишком явно указывают на заговор. Мы предполагаем, что наш бывший
дипломат работал раньше на КГБ, а затем отказался от сотрудничества с ними. Они
его шантажировали и, когда он отказался окончательно, его убрали.
— У вас есть основания полагать, что он работал на КГБ? —
нахмурился Дронго.
Стасюлявичюс посмотрел на напарника. Тот тихо вздохнул и
кивнул:
— Да, у нас есть все основания так считать. Нашим друзьям
удалось достать материалы из исчезнувшего архива КГБ. Они неопровержимо
свидетельствуют о том, что он работал на КГБ в качестве «агента центрального
подчинения». Мы считаем, его убрали именно за отказ продолжить сотрудничество.
— Вы предполагаете, что его убрали представители нынешних
российских спецслужб? — У Дронго окончательно испортилось настроение. Дело
предстояло не просто трудное, но и очень грязное.
— Мы хотим, чтобы вы дали заключение по всему комплексу
вопросов, которые мы здесь затронули, — быстро вмешался Стасюлявичюс, не дав
ответить Хургинасу.
Тот недовольно покосился на напарника, но промолчал.
— Теперь излагайте ваши условия, — мрачно сказал Дронго. —
Честно говоря, мне совсем не хочется браться за ваше дело, господин
Стасюлявичюс. Оно кажется очень дурно пахнущим. Однако вы назвали имя Сигрид
Андерссон, дочери женщины, которая когда-то погибла из-за меня. И только в
память о погибшей я соглашусь помочь вам. Хотя предупреждаю: никаких гарантий
дать не могу. Неудача может постигнуть и меня.
— Мы хотели бы услышать ваши условия, — снова быстро сказал
Стасюлявичюс, словно опасавшийся разговора Дронго с представителем службы
безопасности.
Хургинас снова покосился на него и опять промолчал.
— Пожалуйста, сформулируйте внятно и четко мою задачу, —
попросил Дронго, — после чего я смог бы назвать свои предварительные условия.
— Во-первых, нам нужен архив, во-вторых, нам нужен архив и,
в-третьих, нам нужен архив, — сказал Стасюлявичюс. — Если вы еще и узнаете, кто
и зачем убрал моего бывшего коллегу, мы вполне этим удовлетворимся. Но,
повторяю, нам нужен архив, вывезенный в Германию.
— А почему вы уверены, что его вывезли именно туда?
— У нас есть некоторые соображения по этому поводу, — снова
очень быстро произнес заместитель министра, — но этот специфический материал и
информацию вы получите только после того, как мы договоримся.
На этот раз Хургинас не стал молчать.
— Мы имеем все основания полагать, что архив находится в
Германии, — сухо сказал представитель службы безопасности. — Его вывозили из
Литвы летом девяносто первого в обстановке секретности, чтобы об этом не узнали
наши власти. Вы помните, что тогда случилось на литовско-белорусской границе?
Дронго был не просто экспертом, он был аналитиком и поэтому
сейчас стал перебирать в голове события, происшедшие тогда в Литве. К этому
времени он уже начал работать, оправившись после тяжелого ранения в восемьдесят
восьмом.
— Там произошла, кажется, какая-то стычка на границе, —
заметил он. — По-моему, было несколько убитых.
Вместо ответа Хургинас достал из кармана и бросил на стол
целую пачку фотографий.
— Смотрите, — предложил он, — смотрите. Их убивали, подло
расстреливая, добивая выстрелами в голову. Посмотрите на этих молодых ребят. —
От волнения у него задергалось лицо.
— Там перебили целую заставу, — подтвердил Стасюлявичюс. —
Тогда выдвигались разные версии, кто и зачем мог это сделать. Но истину
установить сразу не смогли. Один из ребят выжил. И теперь мы точно знаем, кто
именно в них стрелял. Это оказалась специальная группа КГБ, высланная в Вильнюс
для работы с подобными документами. В нее входили четыре человека. Возглавлял
группу полковник Савельев. С ними в последние месяцы работал и полковник
Лякутис.
