— Вы присядете? Хотите что-нибудь выпить? — спросила Эшли.
Наоми отрицательно покачала головой. Она стояла посреди гостиной, напряженная и встревоженная, словно закрученная пружина перед прыжком, и Эшли не знала, как ей себя вести.
— Перейду прямо к делу. Шон подписал контракт на гонку в Каслтоне. И я хочу, чтобы ты отговорила его.
— Я? — удивилась Эшли. — Мы даже не поговорили ни разу толком после его приезда. Я не могу отговорить его.
— Ты единственная, кто может это сделать.
— Мы с Шоном больше даже не друзья. Его не было на острове много лет. Мы оба изменились и стали чужими.
Наоми покачала головой, отметая ее аргументы.
— Шон влюбился в тебя, когда ему было двенадцать лет.
— Вот именно. Это как посылка от дальнего родственника — затерялось в далеком прошлом, — протестовала Эшли, избегая прямого взгляда тревожных материнских глаз. — Увлечение двух подростков, у которых на губах еще молоко не высохло. Вот и все.
— Ничего подобного. Я знаю своего сына — он способен на глубокую нежность и с честью выдержал испытание разлукой. Но мы можем обсудить это позже. Сейчас нужно приложить все силы к тому, чтобы уговорить его отказаться от гонки. — Губы Наоми сжались в тонкую линию. — Я не могу потерять его, Эшли.
— Уверена, с ним все будет в порядке, — откликнулась Эшли, не испытывая уверенности в своих словах.
— Я могу быть уверена в этом только в одном случае, если он не будет участвовать в гонке. Будь ты матерью, ты поняла бы, как тяжело видеть своего ребенка, готового сунуть голову в самое пекло. Ни в коем случае я не могу позволить ему так поступить и должна попытаться его остановить. Ты мне поможешь?
Перемежая слова беззвучными рыданиями, Наоми так смотрела на девушку, что боль ее была физически ощутима и пронзила Эшли. Первым ее порывом было схватить, обнять и защитить безутешную мать, которая не смогла похоронить одного сына и отпустить другого. Но она не знала, как объ-яснить Наоми главное: Шон не станет ее слушать.
— Ты — моя единственная надежда, — не отступала Наоми. — Мы с отцом старались изо всех сил, но Шон, похоже, принял решение. Он намерен повторить путь Джереми. Сердце мое разбито, я костьми лягу, но не допущу, чтобы он прошел по этому пути. Море забрало одного из моих сыновей… Но ненасытная тварь не получит другого, я не собираюсь отдавать ей моего мальчика. Ты была там, Эшли, и видела тот ужас, который море может сотворить с лодкой и несколькими мужчинами в ней. А ведь эти отважные опытные моряки считали себя непобедимыми.
Да, все еще стояло у Эшли перед глазами, стоило сомкнуть веки, до сих пор — в ночных кошмарах.
— Неужели в тебе нет ни капли сострадания? Я не вынесу разлуки с Шоном. Провести следующий год в тревоге и ожидании — не настиг ли его шторм — непосильная задача. Хочу, чтобы он остался на твердой земле и в безопасности. Пожалуйста, умоляю тебя, Эшли, ты должна попробовать. — Отчаяние застыло в глазах Наоми.
— Хорошо. Я постараюсь, — сдалась девушка. — Но не ждите слишком многого.
* * *
«Стоило опоздать ну хотя бы на полчасика», — думала Кейт, паркуясь на стоянке рядом с рестораном «Фишмен» точно в назначенное время. Было бы очень приятно понаблюдать за ним, заставить Тайлера ждать. Он-то, наверное, думает, что подцепил очередную несмышленую девчонку на крючок, и он прав, черт побери. На ее часах и на часах в машине ровно шесть. Она потрясающе точна.
Припарковав машину, Кейт наклонила к себе зеркало заднего вида и снова оглядела лицо. На щеках легкие румяна, на веках голубые тени, губы ненавязчиво блестят под слоем помады — Кейт едва узнала себя. Зачем она накрасилась? Ради этого парня? Господи, но ведь это не свидание! Даже не дружеский ужин. Это схватка. Она не должна забывать об этом, равно как и не могла потеряться, заглянув в его глаза, напоминавшие умиротворенные и полные солнечного тепла воды Средиземного моря.
Кейт вернула зеркало на место и спросила себя — правильно ли она поступает?
Стоило ли соглашаться поужинать с Тайлером, чтобы удержать его от поисков Шона, Эшли или Кэролайн? Он все равно станет искать их, а значит, нынешний ужин — пустая трата времени. Конечно, если быть честной, то придется признаться — этот ужин нечто особенное. Это ее личное дело. И если ей хочется встретиться с Тайлером не только как с журналистом, она должна пойти. Надо же периодически появляться на людях! На самом деле где-то глубоко в душе, в самом потаенном уголке, она абсолютно беззащитна и чувствует себя немного заброшенной и одинокой. Конечно, это не преступление. Если присмотреться, сколько одиноких людей вокруг.
Может быть, стоит нарушить свое одиночество и позвонить кому-нибудь завтра. Что, если Нилу Дэвису? Приличный парень и не так давно сам приглашал ее на свидание. Он симпатичный, порядочный, добрый… скучный. Да нет, это у него имидж такой — все дело в его профессии. Какие эмоции могут быть в бухгалтерском учете? А ведь это и впрямь препятствие — его работа. Нил ведет бухгалтерию книжного магазина, не может же она флиртовать на работе, служебные романы, как правило, вредят бизнесу.
Нет, Нила можно исключить. Свидание с человеком, досконально знающим ее финансовые дела, не слишком романтично. Может, присмотреться к Коннору О’Брайену, одному из барменов «Устричного бара»? Как же банально! Нет, она не хочет идти на свидание с барменом. Кроме того, Коннор знает ее отца и много чего слышал о ней самой. Неловко как-то гулять под ручку с человеком, который знает, с кем ты целовалась в первый раз или ходила на школьный выпускной.
Завести знакомство с кем-то не из их города, с чужаком — это неплохая идея. С кем-то, кто не осядет здесь навсегда, эдакий курортный роман понарошку. Не поэтому ли она идет на свидание с Тайлером Джеймисоном? Боже мой, куда подевался ее разум?
В задумчивости Кейт легонько стукнулась головой о руль, проверяя, вернется ли к ней от удара трезвый рассудок. Ее тянуло к Тайлеру, в этом нет никаких сомнений. Развлечься и развеяться — да, но она не готова всерьез увлечься им или подчиниться взрыву эмоций и потерять контроль над ситуацией. Глядя в зеркало, она поправляла помаду на губах, и ее прикосновения вызвали тонкое восхитительное ощущение. Теплая волна предвкушения удовольствия пробежала от кончиков пальцев до верхней губы, и она застыла, боясь вспугнуть это давно забытое чувство. Это напомнило ей о прошлом, о том, что она хотела, но боялась испытать снова. Боль любви. Тяжелая, утрата в прошлом — это не просто факт ее биографии. Когда-нибудь ей придется попробовать родиться снова, потому что она мечтала насладиться плодами, которые приносит с собой любовь. Брак и дети. Она должна найти подходящего мужчину, того, кто не спорит с ветром, не идет безоглядно на риск, не следует только зову своего горячего сердца. Мужчину, который не будет стремиться в море и не будет испытывать судьбу, как это делал Джереми.
Прошло восемь лет, а Джереми все еще жив в ее воспоминаниях и властвует над ее сердцем — вот уж кто никогда не был одержим ею. Он жил своей жизнью, его не волновало, что она делает, на кого смотрит. Он беззаветно верил в их любовь и полагал, что так будет всегда.
