На противоположной стороне улицы Алекса догнала Брейдена и схватила за руку.
– Подожди.
– Чего тебе? – огрызнулся он.
– Ты в порядке?
– В полном порядке. Давай заберем фотографии.
– Не похоже, что ты в порядке, Брейден. Встреча с Кинли тебя расстроила.
Он выдернул руку.
– Алекса, сколько можно повторять, что я не хочу говорить о ней.
– Если ты не хочешь говорить о ней, может, тебе следует поговорить
сней. Вы оба явно разозлились при встрече.
– Обычное дело при разводе.
– Мне можешь не рассказывать. Я побывала в эпицентре развода. «И не хочу оказаться в эпицентре другого», – мысленно добавила она. Что бы ни происходило между Кинли и Брейденом, это их личное дело.
– Алекса, нам с Кинли нечего сказать друг другу. Не лезь в это. Это тебя не касается.
Он открыл дверь аптеки и пропустил Алексу внутрь.
Да, конечно, он прав. Это ее не касается, и нечего ей лезть не в свое дело. И она молча прошла к прилавку.
* * *
Заплатив за фотографии, они вышли с конвертом на улицу и присели на ближайшую скамейку.
– Я что-то нервничаю. – Алекса передернула плечами, вытаскивая фотографии.
– Вряд ли мы найдем здесь ключ к разгадке.
На первых снимках оказался расплывчатый интерьер спальни и смутный женский силуэт на кровати.
– Шейла? – спросила Алекса.
– Трудно сказать, – пробормотал Брейден.
Большинство снимков были слишком светлыми и нечеткими, и Алекса уже думала, что ничего полезного не увидит… пока в руках ее не оказались две последние фотографии. На одной из них была запечатлена веранда дома Уэллборна. Вечер. Маленький столик накрыт явно для романтического ужина. Цветы и бокалы для вина. Но кто собирался ужинать?
Последняя фотография. На столике торт с зажженными свечами. В углу чье-то плечо и рыжие волосы. Шейла? Алекса нахмурилась. У нее возникло ощущение, что она не замечает что-то важное, просто бросающееся в глаза.
– Наверное, ее день рождения.
– Можно выяснить, когда она родилась. Это помогло бы датировать снимки, – предложил Брейден. – Хотя вряд ли это важно. Я не вижу ничего интересного.
Алекса внимательнее вгляделась в последний снимок, и ее сердце пропустило удар. Рядом с тортом поблескивала золотая зажигалка с инициалами, слишком мелкими… просто безумие думать, что…
– О боже, – прошептала она.
– Что? – спросил Брейден. – Что случилось?
Алекса не могла найти слов, не хотела додумывать свою мысль, но и отвести взгляд от зажигалки не могла.
Ее рука задрожала, и Брейден выхватил фотографию.
– Алекса? Что ты увидела? Что тебя так расстроило?
Она посмотрела на него в упор.
– Зажигалка.
– И что в ней особенного?
– Точно такая была у моего отца.
Глаза Брейдена округлились от изумления.
– Твоего отца? О чем ты? Таких зажигалок миллионы.
– У него в том числе. Дядя Стэн подарил отцу на свадьбу золотую зажигалку с его выгравированными инициалами. Отец обычно курил на задней веранде тайком от мамы. Я сотни раз видела, как он щелкал этой зажигалкой.
– Не делай поспешных выводов, Алекса. Каким образом зажигалка твоего отца могла попасть в дом Уэллборна?
– Почему поспешные? Мой отец вырос в этом городе. У него здесь были друзья. Между прочим, он всего лишь на несколько лет моложе Джека Уэллборна.
– Тпру, притормози.
Алекса едва ли обратила внимание на его слова. Ее мысли метались между зажигалкой и последними неделями, проведенными в Сэнд-Харборе с матерью и отцом. Сколько же ссор было тогда между ее родителями! Сколько раз отец пулей вылетал из дома и возвращался через несколько часов, не объясняя, где провел это время.
– В то последнее лето, – произнесла вслух Алекса, – мой отец каждую неделю приезжал на выходные, прихватывая и пятницу, но каждый раз что-то случалось, все шло наперекосяк. Родители ругались, отец уходил из дома, иногда на всю ночь. Возвращался только утром.
– Переведи дух, – посоветовал Брейден.
– А что, если он встречался с Шейлой? Может, у них был роман? – Алекса зажала рот ладонью, почувствовав, что к горлу подкатывается тошнота.
– Или эта зажигалка не принадлежала твоему отцу, и между ним и Шейлой нет никакой связи, – заметил Брейден.
– Мама обвиняла отца в интрижках.
– Здесь? В Сэнд-Харборе?
– Может быть. Я не уверена. – Алекса замолчала, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. – Брейден, ты думаешь, я опять фантазирую?
– Да. Мы не можем разобрать инициалы на зажигалке, мы не знаем, когда была сделана эта фотография, и был ли твой отец в городе в тот вечер.
– Верно. Необходимо узнать дату рождения Шейлы. – Алекса достала телефон и вошла в Интернет. Не прошло и минуты, как она нашла необходимую информацию – восемнадцатое августа – и взглянула на Брейдена. – Шейла отмечала свой день рождения за два дня до того, как я уехала отсюда в то последнее лето. И мой отец тогда был в городе.
Брейден покачал головой.
– Алекса, я понимаю ход твоих мыслей, но у тебя пока совсем мало фактов. И, может, ты получила бы ответы на некоторые из твоих вопросов, просто поговорив со своими родителями.
Мысль о разговоре с матерью на тему возможной любовной связи отца, когда родители еще были женаты, показалась Алексе неудачной. За последние несколько лет мама вроде бы разобралась со своим мучительным прошлым и оставила его позади. Незачем бередить старые раны без всякой видимой причины. Оставался отец. Алекса звонила ему, и звонок перевели на голосовую почту, но рано или поздно он должен перезвонить, чтобы узнать о состоянии Фиби. Даже странно, что до сих пор звонка от него не последовало.
– Алекса? – напомнил Брейден о своем присутствии и о том, что она давно уже ушла в себя.
– Извини, мне необходимо подумать.
– Отличная мысль. – Брейден ободряюще похлопал ее по коленке. – А еще лучше оставим пока все как есть. Твоя тетя поправится. И найдем мы когда-нибудь разгадку или нет, вряд ли антикварная лавка вновь подвергнется ограблению. Если грабители до сих пор не вернулись, то, вероятно, и не вернутся. Что касается смерти Шейлы, то она умерла давным-давно.
– Брейден, я не могу это бросить, – возразила Алекса. – У меня слишком много вопросов. И вряд ли можно надеяться, что магазин оставят в покое. Мы ведь не знаем, помешала ли тетя грабителям забрать то, что они искали. Может, они просто ждут, пока я уеду домой или полиция снимет наблюдение.
