— Сержусь? Я? На вас? О, как вы могли такое подумать… Да что вы! — воскликнула Тара, и щеки ее залил нежно-алый румянец. — Я не заслужила ничьих подарков… Собственно, мне никто никогда ничего не дарил… Вот я так и обрадовалась этим духам!
— Никто не дарил подарков? — задумчиво повторил герцог.
Тара невольно рассмеялась.
— Да какие подарки в приюте!
Заметив, что герцог пристально ее разглядывает, она немного смутилась, однако продолжила:
— Но сама я дарила девочкам самодельных кукол. Когда выпадала свободная минутка, я делала их из разного тряпья — из того, что уже ни на что не годилось. Но мальчикам не с чем было играть. Думаю, потому-то они и дрались все время! Им просто нечем было заняться…
— Когда мы приедем в Лондон, — торжественно провозгласил герцог, — ты сможешь делать совсем другие подарки сиротам.
— Неужели правда? — Тара посмотрела на него исподлобья, словно ей трудно было поверить в то, что она слышит.
— Разумеется.
Она помолчала мгновение, после чего задумчиво проговорила:
— Будет… слишком дорого, если каждому ребенку сделать подарок.
— Так, может, потратить деньги только на тебя? В этом случае потребуется всего один подарок.
Тара быстро взглянула на герцога. Ей показалось, что он смотрит на нее как-то странно, словно бы испытывая её.
— Мне ничего не нужно, — уверенно сказала она. — Но я буду просто счастлива, если у детишек в приюте будут игрушки.
— И тебе действительно ничего не нужно для себя?
— Только книги, — ответила Тара. — Но вы уже разрешили мне брать их у вас в библиотеке.
И вновь Таре показалось, что герцог смотрит на нее как-то странно. Впрочем, он тут же заговорил о других вещах.
Слушать его было так же интересно, как и мистера Фолкерка. Но, поскольку говорил он более быстро и оживленно, слова его затрагивали в душе Тары какую-то новую для нее потаенную струнку.
Ну а затем, когда обед уже близился к концу, герцог предложил ей эту прогулку.
В том, что это не шутка, Тара окончательно убедилась лишь после того, как они отправились в путь. На этот раз они шли не по дороге, а через сады и заросли кустарника.
За ними обнаружилась извилистая дорожка — что-то вроде пастушьей тропки, ведущая прямо к вершине холма.
Уже очень скоро Тара почувствовала, что на улице жарко — как оно и должно быть летом.
Однако в приюте существовало жесткое правило, установленное еще герцогиней Харриет, согласно которому ни одна девушка не могла покинуть стены этого заведения, не прикрыв серого платья темным тяжелым плащом.
И Тара по привычке накинула на себя плащ, даже не подумав о том, как нелепо она будет выглядеть в такой жаркий день.
Когда они забрались уже так высоко, что замок теперь виднелся где-то внизу, шедший впереди герцог повернулся к ней:
— Да, припекает! Но на вершине будет намного прохладней.
— Действительно, жарко! — призналась Тара, слегка распахивая плащ у горла. — Но если я и отстаю от вас, ваша светлость, то лишь потому, что все время останавливаюсь, чтобы полюбоваться на эту вот красоту. И только что я нашла веточку белого вереска!
— О, его тут сколько угодно, — со смешком отвечал герцог. — Но почему ты не снимешь плащ? Вон как раскраснелась!
— Думаете, я могу это сделать?
— Почему бы и нет? Возражать тут некому — разве что куропаткам. Но им, я думаю, все равно… А если не все равно, то переживут.
Тара робко рассмеялась и начала расстегивать плащ.
— Кстати говоря, я намерен последовать твоему примеру и снять куртку, — сообщил герцог. — Клетчатый плед я оставил дома.
Сбросив куртку, он остался в одной тонкой батистовой рубашке, которая составляла странный контраст с его килтом в крупную складку.
— Так-то лучше, — с облегчением выдохнул герцог. — Ну, а теперь продолжим подъем. Нам еще предстоит долгий путь. Зато спускаться потом будет гораздо легче.
Тара в этом не сомневалась. Впрочем, она еще даже не успела устать.
Все происходящее было для нее таким новым и таким заманчивым, что она чувствовала в себе совершенно небывалый прилив энергии.
Они поднимались все выше и выше, и очень скоро она увидела на вершине пирамиду камней. Еще до того, как выступить в путь, она узнала от герцога, что камни принесли сюда люди из клана Мак-Крейгов, которые почтили этой постройкой память его прапрадеда.
— Она выполняла функцию сторожевой башни. В прежние времена здесь всегда стоял человек, который высматривал, не покажется ли где неприятель.
— Но как он сообщал клану о приближении врагов? — спросила Тара.
— Он разжигал костер, — ответил герцог. — Днем с вершины поднимался дым, а по ночам было заметно яркое пламя.
— Бедняга, должно быть, сильно мерз зимой, когда холмы засыпало снегом…
— Мак-Крейги были покрепче в те дни, — с улыбкой ответил герцог. — Мы лишь недавно стали привыкать к комфорту, а он превращает нас в неженок.
Тара невольно подумала о том, что многие шотландцы и поныне ведут простую, непритязательную жизнь, лишенную даже намека на всякий комфорт. Однако она не стала говорить этого герцогу, поскольку хотела не спорить с ним, а у него учиться.
Она следовала по извилистой тропке за своим провожатым и размышляла о том, как много еще он мог бы ей рассказать. Множество вопросов вертелось у нее на языке.
«Вот только бы не надоесть ему расспросами», — уговаривала она себя не спешить.
И почти инстинктивно подошла к герцогу ближе.
— Ну вот, мы почти добрались, — бросил он через плечо. — Как и обещал, я прихватил с собой подзорную трубу. И сейчас ты увидишь отсюда столько, сколько не увидела за всю свою жизнь! Ты даже не представляешь, что ты сейчас почувствуешь!
И вот они уже в нескольких шагах от пирамиды — она оказалась намного больше, чем представлялось снизу.
Герцог потянулся к подзорной трубе, которая висела у него сбоку. Вперед он не смотрел, так что именно Тара заметила мужчину, внезапно показавшегося из-за каменного нагромождения в дальнем его конце.
С ужасом она осознала, что в руках тот держит ружье!
Незнакомец прицелился — Тара закричала.
Ее крик спас герцогу жизнь: он резко дернулся, и пуля угодила ему в мякоть предплечья. Не удержав равновесия, он упал и ударился головой о камень.
Тара обмерла и застыла. Теперь, когда герцог недвижно лежал на земле, она оказалась лицом к лицу с человеком, пытавшимся убить ее мужа.
Это был один из Килдоннонов, Тара опознала его — он был среди тех, кто присутствовал на ее бракосочетании в покоях вождя. Мужчина тоже взглянул ей в лицо. Но тут же отпрянул и бросился вниз по склону. Килт его на бегу развевался, являя желто-зеленую расцветку тартана.
