Отрезвление пришло неожиданно, и девушка, опомнившись, рванула в сторону. Движение было иррациональным, даже думать не хотелось, как глупо она при этом выглядит. Губы горели, волосы растрепались, а щеки алели, словно натертые свеклой. Девушка не знала, куда деться от неловкости и стыда. Положение усугубил низкий насмешливый голос из-за спины:
— Ну же, молю вас, не останавливайтесь! Вы замечательно смотритесь.
Элен Блаватская, видимо, давно стояла у дверей. Одета она была по-домашнему: расшитый капот откровенно распахнут на груди, а длинные темные волосы лишь небрежно заколоты на затылке. Без вызывающего макияжа Блаватская выглядела моложе и приятнее, хотя Кейтлин все равно не могла назвать ее красивой: слишком статная, высокая фигура, грубые черты лица, и нет чарующей мягкости во взгляде. Зато у этой женщины была внутренняя сила — харизма, не оставляющая никого равнодушным.
— Не смущайтесь, Кейтлин! — усмехнулась Элен. — Этот дом видел многое, и, поверьте, робкий поцелуй его не удивит, как и меня. Давайте лучше поговорим о цели вашего визита. Как я понимаю, вы все же согласились принять мое предложение о спиритическом сеансе. Могу я узнать, что повлияло на ваше решение? Вчера вы были настроены скептически.
— Мисс Кейтлин видит Вестницу, — подал голос Гарри.
На его привлекательном лице блуждала безмятежная улыбка. Идеально отглаженный костюм ничуть не помялся. Даже воротник рубашки был в порядке. Молодой человек выглядел как ни в чем не бывало, а вот Кейтлин ощущала себя растрепанной и распущенной.
— Я чувствовала, что с ней что-то не так. Пройдемте.
Блаватская, приглашая, махнула рукой и отправилась в глубь дома. Кейтлин не осталось ничего, кроме как двинуться следом. На Гарри она старалась не смотреть — в душе царили сумятица и хаос. Девушка не могла в себе разобраться. Она чувствовала на спине взгляд молодого человека и почему-то твердо была уверена, что Гарри улыбается. От этих мыслей щеки снова вспыхнули, и Кейтлин постаралась переключить внимание на что-нибудь другое.
Комната, в которую привела их Блаватская, пугала. Кейтлин впервые оказалась в подобном месте, и ей тут было неуютно: черные портьеры на окнах, красные атласные подушки на бархатных диванах. Ковер цвета разлитого вина и сотни свечей на полу, столах, стенах и даже подлокотниках кресел. На низких столиках — кальяны и курительницы с благовониями, а в воздухе — едва заметный запах опия. В отличие от Кейтлин, Гарри здесь чувствовал себя вполне свободно. Он неспешно скинул теплый плащ и развалился на диване, в то время как Кейтлин боязливо присела на краешек одиноко стоящего у стены стула.
— Не будьте так зажаты, дорогая, — обратилась к ней Блаватская и уютно расположилась на подушках, прильнув к Гарри. К удивлению Кейтлин, молодой человек отодвинулся не сразу, а лишь поймав ее взгляд. Сыщик словно бы спохватился и отсел в сторону. Впрочем, Блаватская не возражала.
— Ну же, Кейтлин, я не смогу с вами работать, если вы будете столь скованно сидеть на другом конце комнаты. Подойдите скорее сюда!
Блаватская затянулась густым дымом и в блаженстве закрыла глаза. Капот съехал с ее полного белого плеча, и Кейтлин вновь испытала неловкость. Было в этой женщине что-то такое бесстыже необузданное, что сквозило в каждом ее движении, повороте головы, позе и томно прикрытых глазах. Она заставляла людей испытывать рядом с собой либо скованность, либо вожделение. Гарри хоть и пытался честно отвести взгляд, но раз за разом возвращался к соблазнительной позе и обнаженному плечу Блаватской. Колючие шпильки ревности кольнули Кейтлин прямо в сердце, но девушка взяла себя в руки и, стараясь не подать виду, что ее гордость задета, подошла ближе.
Элен, прикрыв глаза, глубоко затянулась кальяном, откинула назад голову и медленно выпустила дым с горловым, протяжным стоном, переходящим в невнятное бормотание и хриплые крики. Кейтлин стало жутко, вид у Блаватской был совершенно невменяемый. Она содрогалась всем телом, выгибалась и затихала, не прекращая бормотать что-то невнятное себе под нос.
— Ничего не пойму! — спустя несколько минут прошептала Элен абсолютно нормальным голосом, оторвавшись от полубессознательного бормотания. В комнате резко потемнело, а налетевший неизвестно откуда ветер погасил почти все свечи. Лишь редкие, едва видимые огоньки складывались в слово revenge.
— Месть? — прошептала Блаватская. — О боже! Надеюсь, он просит отомстить за себя, а не хочет отомстить сам. Духи иногда выражают мысли совершенно непонятно.
Кейтлин замерла, не в силах отвести взгляд от огоньков, образующих слово. Когда она шла сюда, то не надеялась ни на какой результат. Она вообще не верила в то, что из затеи выйдет что-то путное. Ветер в комнате утих, погасшие свечи вспыхнули неожиданно и ярко, а у окна появилась уже знакомая женщина в длинном темном одеянии. Она медленно плыла к Кейтлин. Девушка взвизгнула и, подскочив, бросилась в сторону. От ночной храбрости не осталось и следа. Вестница вкупе со словом «месть», которое предположительно написал умерший дядя, внушала панический ужас.
— Кейтлин, — тихо проговорила Блаватская, поймав девушку за руку. — Сядьте, я думаю, вам стоит ее выслушать. Она лишь Вестница, ее задача — передать информацию.
— Но она ничего не сказала мне вчера, я пыталась с ней заговорить.
— Вестница — не человек, она не может общаться с вами в обычном понимании этого слова. Вот, возьмите.
Блаватская протянула девушке кальян, пояснив:
— Иначе она не сможет войти с вами в контакт. Вы должны быть открыты миру, раскрепощены, а не зажаты, словно монашка-пуританка. Духи не любят условностей, они общаются к вашему сознанию напрямую, минуя ненужные, выдуманные людьми правила и церемонии.
— Но я никогда…
— Ну же, Кейтлин! Не бойтесь, берите! Это не вредно, вам просто необходимо расслабиться.
Девушка неуверенно протянула руку, взяла кальян и, зажмурившись, вдохнула ядовитый, обжигающий дым. Закашлялась, а когда открыла глаза, увидела Вестницу прямо перед собой. На этот раз на тонких губах женщины играла едва заметая улыбка. Вестница одним движением скинула капюшон с головы, и крик застыл у Кейтлин в горле. Подбородок и губы… а выше голый череп с огненными провалами глазниц. Блестящие волосы цвета воронова крыла, которым может позавидовать любая красавица, растут из неопрятных ошметков кожи, начинающихся чуть выше линии лба.
Взглянув на бушующее в глазницах Вестницы адово пламя, Кейтлин уже не смогла отвести взгляд в сторону. Там в алых отблесках она увидела воинские колонны, бескрайние песчаные пустыни со стройными пирамидами на горизонте. Девушка никогда не была там, но не узнать не могла — Египет. Одно время она бредила этим местом.
Чем дольше Кейтлин смотрела в провалы глазниц, тем глубже она погружалась в транс и тем ближе была к той картинке, которая разворачивалась перед ее взором. Сейчас девушка вместе с солдатами, одетыми в форму французской армии, стояла внутри пирамиды. Она видела молодого Бонапарта и маленького жука-скарабея у него в руке. Черное, лоснящееся тельце и лапки, торчащие в разные стороны. В видении жук занимал центральное место, а вокруг него бушевало пламя войн. Наполеон, уже ставший императором, скакал на коне впереди войска; горели города, гибли люди; полководец обретал величие, а потом очертания скарабея померкли, и девушка увидела поражение Бонапарта, ссылку и смерть. Видение прекратилось резко, будто кто-то выдернул его из головы. Виски свело ужасной болью, Кейтлин вскрикнула и рухнула на диван, потеряв сознание.
