– Пределы законности. Со мной и речи не может быть о том, чтобы добывать драгоценности кражами! Кроме того, вам следует принять во внимание, что я не парижанин, живу в Венеции, и потому между нами довольно большое расстояние, измеряемое многими километрами. Наконец, пусть даже моему мужскому тщеславию бесконечно льстит мысль сделаться вашим... официальным покровителем, об этом не может быть и речи, так как я женат и люблю свою жену!
Таня прикрыла веки, и на ее лице появилась очаровательная лукавая гримаска.
– Почти все интересные мужчины женаты, и все без исключения уверяют, будто любят своих жен... Из этого еще ничего не следует.
– Наверное, вы лучше меня можете об этом судить, но для меня это не пустые слова и не отговорка. Если я говорю, что люблю женщину, которая носит мое имя, это истинная правда. И ни один человек из тех, кто ее знает, ни на мгновение не сможет в этом усомниться. А теперь давайте сменим тему, хорошо? Лучше покажите мне драгоценности, которые ваш Хосе «помог» вам отыскать!
Таня гибким движением поднялась с подушек, вышла из гостиной и вскоре вернулась, держа в руках потертый кожаный футляр с утратившим позолоту гербом на крышке. Открыв футляр, она протянула его Морозини: внутри лежали серьги и крест, усыпанные жемчугом и изумрудами. Старомодные, выполненные в несовременной манере, но – по крайней мере, первый взгляд, – с хорошими камнями. Альдо, решив изучить их получше, вытащил из кармана маленькую лупу ювелира, которую всегда носил при себе вместе с носовым платком, портсигаром и бумажником. Пристроив лупу на глаз, он наклонился к стоявшей на столе лампе.
Ему хватило и беглого осмотра, да и тот лишь подтвердил то, что Альдо заподозрил в первое же мгновение: золотые оправы были старинными, но жемчуг и изумруды – не только новыми, но попросту поддельными. Значит, этот бандит д'Агалар посмел продать – дешево, но все же продать! – этой несчастной женщине драгоценности, в которых он подменил сам и главное и чья стоимость теперь не превышала цены золотого лома.
Тем не менее он не стал делиться с Таней своими наблюдениями, соображения насчет бандита тоже оставил при себе, закрыл футляр и вернул его владелице.
– Вы иногда надеваете их?
– Никогда. Хосе посоветовал мне в течение некоторого времени никому их не показывать. Да и к тому же они вышли из моды, и лучше выждать какое-то время, прежде чем снова начать их носить.
«Ну, еще бы! – подумал Альдо. – Этот тип не сумасшедший и себе не враг! Бедная девочка и впрямь влипла в историю. Но я-то как во всем этом оказался замешан и что мне делать дальше?»
Он чувствовал себя усталым и слегка сбитым с толку еще и потому, что за спиной прекрасной графини угадывалось грязное дело, возможно, целая ассоциация злоумышленников, от которых ему хотелось бы держаться как можно дальше. Тем временем Таня отнесла на место футляр, вернулась в гостиную и теперь с мольбой смотрела на него.
– Ну, дайте мне хотя бы какой-нибудь совет! Я совсем одна, и мне так страшно!
– Я готов предложить вам даже два совета, но ведь вы ни одному из них не последуете, разве не так?
– Как знать. Все-таки говорите!
– Во-первых, расскажите вашу историю полиции. Если хотите, могу связать вас с комиссаром Ланглуа, и я бы очень удивился, если бы он не смог избавить вас от маркиза!
– Полиция? О, нет, только не это! Ни за что! Теперь – второй совет!
– Его вы один раз уже слышали: уезжайте! Поживите некоторое время в Англии – у меня есть друг в Скотленд-Ярде – или, например, в Швейцарии...
Внезапно прекрасное лицо графини озарилось ослепительной улыбкой:
– А почему бы не в Италии? К примеру, в Венеции? Тогда вы могли бы за мной присматривать... незаметно... Ваша жена, наверное, не до такой степени ревнива, чтобы запрещать вам всякую дружбу с женщинами?
Альдо вздрогнул и нахмурился.
– Я никогда не давал моей жене поводов для ревности, – сухо ответил он, прекрасно понимая, что лжет и что в те времена, когда она изображала при нем секретаршу во времена его катастрофического брака, поводов для ревности у Лизы было более чем достаточно. И потому ему совершенно не хотелось, чтобы это когда-либо повторилось. Он знал, что жена полностью ему доверяет, и сам слишком дорожил Лизой для того, чтобы хоть сколько-нибудь ее задеть, приведя в дом такое соблазнительное существо. Впрочем, та, о ком шла речь, сама закончила его мысль.
– ...но вы не захотите подвергать ее такому испытанию, -печально произнесла она. – И я, конечно же, буду вас стеснять.
– Ничего подобного, – любезно возразил Альдо. – Но вы будете чувствовать себя неуютно у нас, при нашем диктаторском, несмотря на присутствие короля, правлении. Иностранцы у нас живут под постоянным и довольно неприятным наблюдением. Поверьте мне, Англия подойдет вам куда больше. А если вы и этого не хотите... то единственный совет, какой могу вам дать, – как можно реже выходите в свет. Или, может быть, вам стоит поискать убежища у вашего друга Феликса? кстати, раз уж речь зашла о нем: почему бы вам не поехать Лондон к княгине Ирине?
– Она меня не любит, и я не уверена, что сама люблю ее! Альдо устало вздохнул:
– Тогда сидите дома! Никуда не выходите и ждите известий от меня. Я постараюсь в точности разузнать, чем занят ваш дружок...
Несколько минут спустя Альдо снова подошел к машине Карлова, испытывая от этого облегчение, за которое сам себя упрекнул, считая это недостойным в сложившейся ситуации чувством. Лизе не понравится, если он сделается эгоистом и бросит в трудном положении женщину, единственная вина которой заключается в том, что она слишком красива!.. Так что он, конечно же, поможет ей... только при условии, что она сама себе тоже поможет и согласится прислушаться к мудрым советам!
А пока они, как и предлагал Альдо перед визитом к графине устроились в маленьком кафе на улице Сен-Дизье, которое закрывалось и на ночь и где, по словам полковника, варили превосходный кофе. Разумеется, разговор зашел о Тане Абросимовой. Карлов оказался отличным источником информации. От него Альдо узнал точный адрес, по которому прежде жила молодая женщина, а заодно выяснил, что квартира записана на имя д'Агалара и что тот, несомненно, снова там поселился.
– Если он вас интересует, я могу аккуратно за ним понаблюдать, разумеется, за хорошее вознаграждение, потому что я, к сожалению, сейчас не располагаю такими средствами, чтобы делать подарки...
– Само собой разумеется, но я предпочел бы, чтобы вы следили не за ним, а за ней. Этот человек ее запугал. Тем не менее я не уверен, что она согласится безвылазно сидеть дома. Квартира, надо признаться, довольно мрачная...
– О-о-о, что касается графини, здесь вам довольно будет подкупить ее консьержа. В таких домах, пусть квартиры и выглядят невесело, зато у консьержей, как правило, есть телефон... А из этой парочки он, конечно, куда интереснее...
