– Если Ваше Величество так говорит, это должно быть правдой. Тем не менее маркиз д'Агалар, испанский гранд, должен был бы знать, как себя вести, когда имеешь честь ужинать за царским столом!
– Испанский гранд? Есть о чем говорить! – заметил тот, презрительно махнув рукой, на которой поверх перчатки красовался рубин размером с перепелиное яйцо. – Всего-навсего маркиз. Вы-то, как мне сказали, князь? Итальянский гранд, если я правильно понял?
– Венецианский! Я чрезвычайно польщен вниманием, которым удостоил меня иностранный государь!
– Вас очень хорошо знают в мире драгоценных камней, и вы могли заметить, что я тоже их люблю. Не хотите ли поговорить со мной о них... наедине?
– Боюсь, Вашему Величеству об этом предмете известно больше, чем мне.
– Не может быть! Даже и не пытайтесь меня в этом убедить, лучше приходите завтра обедать. Сравним наши познания. Я живу в «Кларидже». В час дня вас устроит?
Как бы ни хотелось Альдо отвертеться, подобное приглашение отклонить было невозможно, и он с новым поклоном ответил:
– Для меня это будет великой честью...
– Тогда скажите свой адрес моим слугам. Машина придет за вами завтра в половине первого...
И магараджа, кивнув Морозини на прощанье, удалился.
– О господи! – простонал Альдо, глядя ему вслед; – Только этого мне еще недоставало!
– Ну-ну! —усмехнулся Адальбер. – Ты хорошо разглядел его грудь? Ни одна витрина ни у одного ювелира не идет с ней ни в какое сравнение! Да ты просто купаться начнешь в драгоценных камнях, приятель!
– Наверное, так оно и будет, только я предпочел бы купаться вместе с кем-нибудь другим, потому что это высочество мне совершенно не нравится. Особенно если вспомнить о том, что ты рассказал мне о его отношениях с Юсуповым!
– Я только повторил то, что сам слышал. Может, это всего-навсего сплетня...
– В которую ты-то ведь поверил. Мне этого вполне достаточно.
– Для того чтобы отказаться туда идти? Не изнасилует же он тебя между десертом и сыром? Да ты на полголовы выше, чем он! – со смехом успокаивал друга Адальбер.
– Теперь уже ничего не поделаешь: я дал согласие и пойду туда. Только постараюсь сделать так, чтобы второй раз идти уже не пришлось...
На следующий день Альдо, одетый с вполне официальной элегантностью – черный сюртук, серый жилет, воротничок с отогнутыми уголками, галстук-пластрон из плотного серого шелка, сколотый булавкой с выгравированным на сардониксовой головке гербом, – сел в серебристый «Роллс-Ройс» магараджи, который за несколько минут бесшумно домчал его до «Клариджа».
Это был самый новый из парижских палас-отелей, открывшийся только в 1919 году, и, конечно же, туда стекалось немало молодых постояльцев из мира кино или спорта, привлеченных особыми удобствами, которые там имелись: турецкими банями и прелестным бассейном в греко-византийском стиле, где можно было увидеть самых красивых женщин Парижа. Но, когда Морозини вышел из машины, он на мгновение усомнился, не перенесся ли он каким-нибудь чудом в Индию, потому что вход охраняли два молодых адъютанта из той коллекции, которую, похоже, собрал магараджа Альвара. Причем отбор был явно тщательным, поскольку молодые люди, облаченные в струящиеся одежды, превращавшие их в подобие водопадов, были примерно одного роста и взгляд каждого напоминал взгляд пугливой лани. Это сразу же заинтриговало посетителя, и ему захотелось узнать побольше о хозяине: значит, его привлекают только мальчики? Как бы там ни было, он готов был поклясться, что эти двое боятся своего владыки...
А ведь они, должно быть, воины, если судить по длинным кинжалам, которыми эти красавцы, уж конечно, не преминут воспользоваться по знаку повелителя. А пока что юнцы с ланьими глазами, похоже, заполонили собой весь отель, поскольку один из мальчиков вызвался проводить Альдо, еще двое охраняли лифт внизу, двое – наверху, и еще парочка стояла у двойных дверей, которые вели в покои магараджи. Тот занимал целый этаж, откуда исчезли обычные служители.
«Забавная, наверное, жизнь у других постояльцев, – подумал Морозини. – Если, конечно, здесь еще кто-нибудь остался». В самом деле, он не увидел ни одного человека, а в вестибюле у тех представителей администрации отеля, кто занимался размещением приезжих, вид был странный и напряженный.
Обстановка салона, куда провели гостя и где был накрыт роскошный стол на двоих, тоже претерпела заметные изменения: здесь появилось множество подушек, пуфов и вышитых золотом и серебром драпировок. В воздухе плыл аромат ванили, смешанный с запахом сандалового дерева, а невидимый музыкант играл на гитаре пронзительную и вместе с тем завораживающую мелодию...
Наконец показался магараджа: он шел навстречу Альдо, приветливо протягивая ему обе руки, а на лице его сияла такая ослепительная улыбка, какой от него никак нельзя было ожидать.
– Дорогой друг! Как это любезно с вашей стороны – откликнуться на мое скромное приглашение!
– Как любезно со стороны Вашего Величества было меня пригласить!
– О, это вполне естественно. Вы мне сразу понравились, а я не люблю укрощать порывы моего сердца! Садитесь, прошу вас, и давайте поговорим! Но... умоляю вас, обходитесь со мной как с другом и забудьте об обращении в третьем лице! Вы ведь и сами – князь!
– Разумеется, Ваше Величество, но вы управляете тысячами подданных, а я правлю лишь в собственном доме...
– ...который мне так хотелось бы увидеть! Венеция поистине завораживает своими стоящими на воде дворцами. Это единственный город в Европе, где восточный человек может по-настоящему почувствовать себя дома. Но давайте пообедаем! Мне столько надо вам сказать, а это чудесно сочетается с радостями застолья...
В самом деле, все время, пока длился обед, – приготовленный на западный манер и совершенно превосходный, – главным действующим лицом в беседе был Альдо. Магараджа, говоривший ласково, но очень определенно, засыпал его вопросами, расспрашивая о семье, о предках, о его жилище, о профессиональной жизни, о молодости, учебе, путешествиях и, наконец, о его привычках. Иногда эти расспросы были почти неприличными. Так, например, магараджу не привело в восторг то обстоятельство, что гость оказался женатым.
– Такой человек, как вы, должен быть свободен в своих действиях. Иметь детей – это хорошо, но... зачем обременять себя их матерью... или матерями?
– Я никогда не воспринимал мою жену как обузу. Совсем наоборот! Мне даже подумать страшно о том, чтобы жить без нее.
– Тем не менее сейчас ведь вы живете вдали от нее! И, если вы можете обойтись без вашей супруги неделю или пару месяцев, значит, вы можете бесконечно долго существовать в разлуке с ней. Время ничего не значит для богов и для людей, способных к ним приблизиться. Она хотя бы красива? – поинтересовался магараджа с оттенком пренебрежения, не ускользнувшим от Морозини и крайне ему неприятным.
