Еле удерживаясь, она принялась шарить по карманам костюма, – сумку у нее отобрали, – в поисках носового платка, спрыснутого духами, нашла, приложила к носу и принялась вдыхать свежий лесной аромат.
Поездка продлилась около трех четвертей часа. Под конец вонючий спутник слегка отодвинул шторку со своей стороны, затем, вытащив откуда-то черную повязку, снял с «Мины» очки, сунул их ей в нагрудный карман, – не забыв мимоходом проверить упругость ее бюста, за что чуть было не получил пощечину, но успел увернуться, – и крепко завязал пленнице глаза.
Машина покинула мощеные улицы, повернула направо, покатила по засыпанной гравием дороге с выбоинами и наконец; остановилась. Пленница – насчет своего статуса у «Мины» никаких, иллюзий не оставалось – была извлечена наружу крепкой рукой, после чего ее подвели к крыльцу и заставили подняться по ступенькам, потом пройти через выложенную плитками прихожую и наконец втолкнули в комнату, где сильно пахло пылью и немного – сыростью и где лишенный ковра паркет скрипел у нее под ногами. Там с нее сняли повязку и вернули на место очки. И тогда она увидела, что оказалась в гостиной с окнами, завешенными красными плюшевыми шторами, обставленной несколькими разномастными креслами, диваном, двумя одноногими столиками и еще одним, большим и служившим письменным столом. Скудный и унылый свет изливался из позолоченной бронзовой люстры, где горели лишь три лампочки из шести. За столом сидел стройный темноволосый человек, с головы до ног одетый в черное. Его лицо было скрыто белым платком, позволявшим увидеть лишь очень темные глаза. Она вздохнула и приготовилась ждать.
Человек с белым платком на лице вышел из-за стола, подошел к ней и сорвал с нее очки и серую фетровую шляпку. И тотчас в его черных глазах вспыхнул гнев. – Вы не княгиня Морозини! – проворчал он.
– Я никогда себя за нее и не выдавала, – спокойно ответила она. – Я – Мина Ван Зельден, секретарша князя...
– Я требовал, чтобы княгиня явилась лично!
– Она бы с удовольствием выполнила ваше требование, но сделать это с ногой в гипсе и двумя сломанными ребрами было бы несколько затруднительно. Вам придется довольствоваться мной... и тем, что я вам принесла! – произнесла она, указывая рукой в перчатке на портфель, который вонючка все так же нежно прижимал к себе.
Не сказав ни слова, человек с белым платком отобрал тяжелый кожаный портфель, положил его на стол и принялся изучать содержимое. Замшевые мешочки один за другим раскрывались, выставляя напоказ сокровища: убор из аметистов и бриллиантов, принадлежавший Екатерине Великой; прелестный браслет Мумтаз Махал; два бриллиантовых ожерелья, одно из которых украшало, – правда, недолго, – шею Кристины Шведской, а другое – шею мадам де Помпадур; всевозможного вида и происхождения серьги, другие браслеты, заколки для шляп... Попадались и жемчуга, если они были соединены с драгоценными камнями, и еще здесь были более современные, но роскошные украшения, принадлежавшие Лизе Морозини. Вскоре на столе выросла сверкающая груда, которая вспыхнула и заискрилась, когда человек с платком зажег над столом яркую лампу.
Он ласкал драгоценности с такой жадностью, что «Мине» стало противно. Взяв одну, он откладывал ее, брал другую, потом возвращался к первой так, словно ему предстояло сделать выбор. Должно быть, именно так ведет себя женщина в лавке ювелира.
– Вы довольны? – отрывисто спросила «Мина». – Тогда немедленно верните мне моего хозяина!
Незнакомец оторвался от созерцания и направился к ней, покручивая на пальце принадлежавший императрице Жозефине браслет с опалами и бриллиантами.
– Весьма сожалею, но я получил только половину того, что просил. Коллекция здесь, и я благодарен вам за то, что вы ее привезли, но я хочу еще и княгиню...
– Но я же вам сказала, что...
– Что она на некоторое время прикована к постели? Что ж, я подожду!.. Он, впрочем, тоже, – прибавил черноволосый со злобной интонацией, от которой фальшивая секретарша вздрогнула. – Разумеется, для него сейчас – в его-то положении! – было бы лучше, чтобы его жена как можно быстрее выздоровела. Как он ни крепок, а любой организм рано или поздно сдает. Учитывая только что полученное мною доказательство доброй воли, я не стану приводить в исполнение свою угрозу и уменьшать порции еды. Но, конечно, это зависит от того, сколько времени мне придется ждать.
– Я хочу его видеть!
– Это не представляется мне необходимым. Мне хотелось бы пощадить вашу чувствительность, дорогая моя. Я сам некоторое время его не видел, но сейчас, должно быть, смотреть на него не слишком приятно... Так, значит, вот как мы с вами поступим: следующий поезд в Венецию уходит...
Он взял со стола расписание железных дорог и принялся листать его, переворачивая страницы до тех пор, пока не нашел то, что искал.
– Вот! Он уходит завтра вечером с Лионского вокзала. До тех пор мы подержим вас у себя, чтобы дать вам возможность отдохнуть, а завтра отвезем на вокзал, но... но некоторым образом останемся с вами... или, вернее, кое-кто проводит вас до Венеции: не беспокойтесь, это будет женщина, всецело преданная нам. Она сможет присмотреть за княгиней, когда врачи позволят ей путешествовать. Что вы думаете насчет такого плана?
– Что вы – бесчестный человек и чудовище!
Он пожал плечами и злобно усмехнулся:
– Да нет же, я весьма человечен! Так что поздравьте себя с тем, что вы так безобразны, не то я, может, предложил бы вам более приятный способ провести время... Тимур! – позвал он, повысив голос и хлопая в ладоши.
На зов явился неожиданный персонаж: коренастый человек ширины такой же, как и высоты, с бычьей шеей и явно монгольским типом лица. Хоть он и был невысок, но одарен недюжинной силой. Человек с платком указал ему на «Мину» и отдал приказ на незнакомом языке. Тимур кивнул и тотчас сжал руку фальшивой секретарши с такой силой, что ей показалось, будто она попала в тиски. Из этих лап не вырвешься!
– Спите спокойно, дорогая моя! – пожелал человек с платком. – Мы с вами увидимся завтра, перед вашим отъездом! А пока можете не волноваться: о вас позаботятся, чтобы вы не умерли с голоду... Вы принесли мне слишком красивые вещи для того, чтобы я стал экономить на вашем питании!
Оставшись один, маркиз вернулся к столу, сдернул платок и погрузил длинные жадные пальцы в сверкающую массу... В его черных глазах горел адский огонь.
Когда такси полковника Карлова с погашенными фарами и с благоразумной осторожностью въехало в маленький садик Латроншера, было уже больше десяти часов вечера. Адальбер, который уже не мог ни усидеть, ни устоять на месте, бросился к дверце.
– Долго же вы добирались! – с негодованием выдохнул он. – Чем вы там занимались?
– Прежде всего, надо было меня найти, – произнес низкий голос бывшего казачьего полковника. – И не кипятитесь! Как смогли, так и приехали, быстрее не получилось!
– Мы потеряли много времени, пока искали Ромуальда, – подхватил Теобальд. – Но, к сожалению, так и не нашли!
