— Это не Поппи, — сказал Эш, когда Кларинда с Ясмин нырнули в коридор, где он ждал.
Эш честно пытался не разглядывать Ясмин, однако его взор невольно устремился на ее роскошную грудь, вздымавшуюся под тонким и прозрачным шелком сорочки. Только евнух мог не обратить внимания на нее, а Эш, в чем Кларинда была абсолютно уверена, евнухом не являлся.
Она закатила глаза.
— Поппи отказалась идти со мной, поскольку вообразила, будто влюблена в Фарука, а Ясмин уговорила меня взять ее с собой, так как знает, что Фарук никогда не полюбит ее. Если бы не взяла ее собой, она подняла бы на ноги весь гарем своими воплями.
— Да я мог бы нокаутировать ее одним ударом, — с готовностью предложил Эш. Безжалостный блеск в его глазах говорил о том, каким опасным врагом этот человек может быть на поле битвы.
Отодвинув Кларинду в сторону, Ясмин обвила одной рукой его шею и приблизила к нему свои губы, напоминавшие спелый сочный гранат, сорванный лишь для того, чтобы доставить ему удовольствие.
— Вместо этого ты бы мог до бесчувствия зацеловать меня, — промолвила Ясмин.
Схватив наложницу за рубашку, Кларинда оттащила ее от Эша.
— Если ты еще хоть раз это сделаешь, я сама тебя нокаутирую.
Не обращая внимания на недовольную гримасу Ясмин, Эш с лукавой усмешкой посмотрел на Кларинду.
— Для женщины, у которой два жениха, вы чрезмерно ревнивы, мисс Кардью, — промолвил он.
— Разве вы не слышали, капитан? — спросила она, подмигнув ему. — У меня, кажется, остался всего один жених.
Губы Эша сжались в тонкую линию.
— А если хоть один из нас хочет увидеть его еще раз, — мрачно проговорил он, — нам лучше поспешить к Люку, пока тот не уехал один. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я спас еще кого-нибудь, пока я тут. Может, еще парочку наложниц? Или полдюжины евнухов? А то можем еще прихватить выводок тигрят.
— Ты не говорил мне, что я могу взять с собой и тигрят! — Кларинда сделала вид, будто собирается вернуться в гарем, и Эш, торопливо подхватив под локоть, привлек ее к себе.
Несмотря на опасную ситуацию, он вел себя как мальчишка и выглядел так, будто поймал Кларинду на том, что она засунула в его цилиндр ежонка. Кларинда, не выдержав, рассмеялась.
— Следи за своим языком, несносная девчонка! — предупредил он. — Иначе я послежу за ним вместо тебя.
Довольно долго промешкав для того, чтобы украсть в гареме подходящее одеяние для Ясмин, Эш, Кларинда и наложница выбрались наконец в залитый лунным светом сад и стали продвигаться к выходу в тени раскачивавшихся на ветру пальм. Они двигались с предельной осторожностью, но все равно им казалось, будто каждый их шаг отдается грохочущим, как выстрел, эхом. Кларинда то и дело затаивала дыхание, ожидая, что в любое мгновение кто-нибудь поднимет тревогу, которая изменит все их планы и приведет к гибели.
Однако мирная ночная тишина нарушалась лишь далеким шумом прибоя да шепотом ветра, колышущего длинные, походящие на огромные перья пальмовые ветви. Спустя какой-то промежуток времени, показавшийся им вечностью, они наконец добрались до неохраняемых ворот, возле которых Эш договорился встретиться с Люком.
Сначала Люка нигде не было видно, но вдруг он, как ухмыляющийся попрыгунчик из шкатулки, выскочил к ним из-за развесистых кустов гибискуса, ужасно перепугав всех, включая Эша.
— Почему вы так задержались? — спросил он. — Я чуть не уснул.
— Нам пришлось вернуться за Поппи, — вымолвила в ответ Кларинда.
Ясмин, разумеется, тут же распахнула снизу доверху халат, который Кларинда украла для нее в гареме, открывая свои роскошные формы поцелуям лунного света и похотливому взору Люка.
Люк тихонько присвистнул.
— Но это совершенно точно не Поппи, — сказал он.
— Мы это уже установили, — проговорил Эш, устало проводя рукой по подбородку.
Несмотря на то что Ясмин продолжала охорашиваться под оценивающим взглядом Люка, она бросила на него презрительный взгляд, а в ее темных глазах полыхнул огонь.
— Открой глаза, английский пес, пока я их не выцарапала!
— Не хотел бы разочаровывать вас, леди, но я — пес итальянский, — ухмыльнулся Люк. — И еще наполовину цыганский.
Верхняя губа Ясмин чуть дернулась, когда она высокомерно улыбнулась.
— Да какая разница! — бросила она. — Хоть английский, хоть итальянский — все равно мерзкий.
— Я успела вам сказать, что она ищет себе мужа? — ласковым тоном промолвила Кларинда.
Лицо Люка побелело под густым загаром.
— Мужа? — переспросил он.
— И если бы Кларинда не заманила всех женихов, Ясмин, возможно, уже нашла бы себе суженого. Ты раздобыл лошадей? — спросил Эш у Люка, четко выговаривая каждое слово, словно разговаривал с деревенским дурачком.
Люк укоризненно посмотрел на него.
— Да какой из меня был бы цыган, если бы я не смог украсть целый табун!
Люк кивком головы указал на дорожку, и они направились следом за ним за ворота к аллее, которая тянулась вдоль изогнутой садовой стены.
— Этого не может быть, — сказала Кларинда, увидев, что их ждет.
— Это же не лошадь, — вымолвила Ясмин, хотя в этом не было никакой необходимости.
— Разумеется, это не лошадь, — кивнул Люк. — Это верблюд. Кстати, очень красивый. — Светясь от гордости, Люк погладил грязный круп животного. — Хотя, может, это не он, а она. Судя по его длинным ресницам, это вполне может быть она. Впрочем, я не уверен.
Подняв голову, животное спокойно посмотрело на них, продолжая жевать малиновыми губами соцветие бугенвиллеи.
— Но нас же трое, — силясь держать себя в руках, заметил Эш.
— Четверо, — поправила его Кларинда, бросая сердитый взгляд на Ясмин.
— И всего один верблюд, — кивнул Эш.
Подняв палец в знак того, чтобы они потерпели еще немного, Люк исчез в кустах в дальнем конце аллеи. Раздался шелест листьев, а затем он вновь появился перед ними с кожаной уздечкой, украшенной изумрудами и рубинами, в руках.
— К счастью, пока я искал второго верблюда, мне попался вот этот парень.
Трое беглецов так и застыли от изумления, увидев, что позади Люка приплясывает великолепный черный скакун. Лунный свет лился на его мощные задние ноги, отчего те блестели, как отполированный эбонит. Когда Люк остановил его, тот задрал голову и тряхнул роскошной черной гривой, в точности как Ясмин, словно для того, чтобы показать себя во всей красе.
— Ну вот, — промурлыкала Ясмин, — это уже не верблюд.
— Боже, он же великолепен! — Эш поднес руку к голове, будто для того, чтобы снять перед скакуном шляпу, которой на нем не было. — Мы убегаем отсюда с двумя самыми прекрасными женщинами султана, так почему бы нам не прихватить и его лучшего скакуна? Потому что если ты в Марокко крадешь женщину, то тебе отрубают голову. А знаешь, что они делают, если ты крадешь лошадь?
