— Заткнись!!! — вне себя заорал на него Патрик.
Ридженайт замолчал и весь съежился. Два богатых эсквайра начали его успокаивать и ободрять. Какой-то пожилой господин беззвучно заплакал, его родственник в отчаянии заметался из стороны в сторону. Патрик ничего не видел, кроме бездвижно лежащей Сесилии. Боль кровоточащей спины он уже не чувствовал, глаза его горели справедливым гневом. Ледяной издевательский смех Яна эхом стоял в его ушах, кровь сильно пульсировала в висках. Со всей оставшейся силой он ударил ногой железную решетчатую дверь камеры. Дверь дернулась, жалобно заскрипела, но не сдвинулась с места. Нога милорда заболела, возвращая его в реальность.
— Ваша светлость, — тихо позвал его сэр Габриель.
— Не называй меня так здесь, — резко оборвал его тот и посмотрел на гостей. — Запомните: для всех я просто Патрик, матрос с корабля Рыжей Мэри.
— Что? — громко возмутился кто-то.
— Это придумано уже давно, не называйте меня иначе. Будет лучше, если и друг друга вы все будете называть по именам, а не по фамилиям и титулам.
Люди молча кивнули, каждый понимал, что милорд Вэндэр прав. Сэр Габриель похлопал его по спине, пытаясь утешить. Патрик сдавленно вскрикнул и отстранился. От прикосновения в ране забила кровь, причиняя новую острую боль.
— Извините, — сдавленно произнес тот.
— Ничего, — глухо отозвался он.
— Она жива, — попытался сэр Габриель снова, — жива, вот увидите. Иначе бы она не попала в этот трюм. Миледи без сознания, я уверен. Она жива…
Патрик кивнул, стараясь поверить собеседнику. Сэр Габриель, увидев, что милорд Вэндэр перестал смотреть на дверь тюрьмы с ненавистью, продолжил мягким успокаивающим тоном:
— Миледи, ой, простите, Сесилия…
— Мэри, — поправил Патрик.
— Ну да, Мэри — сильная девушка. Очень сильная и смелая. Не представляю, как бы повела себя другая женщина на ее месте. — Он усмехнулся. — Кэти бы точно лишилась чувств от одного вида ножа. — Немного помедлив, Габриель тихо, чтобы никто не услышал, продолжил: — Я ничуть не виню вас, что вы отвергли Кэти. Простите за прежние обиды.
Патрик грустно кивнул и присел на корточки. Габриель продолжал говорить, но Патрик его больше не слушал. Он сидел на полу, подперев голову руками, и медленно переводил взгляд с жены на гостей. Люди изредка перебрасывались несколькими фразами, но разговаривать никто не желал. Подавленное, гнетущее состояние читалось на всех лицах. Страх перед неизвестным и угрожающим будущим сковывал сердца и мысли. Боль от собственных ран и ушибов угнетала.
Сколько прошло времени, пока он сидел, милорд Вэндэр не знал. Неожиданно тяжелая дверь отворилась, и высокая худощавая фигура пирата начала спускаться в трюм. Патрик привстал и, оттолкнув молодого, но упитанного графа, подошел как можно ближе к лестнице. Мужчина быстро спускался, насвистывая песенку. Он вышел из полумрака, и теперь разглядеть его было легко. Пленники замолчали, с опаской поглядывая на разбойника.
— Кристофер, — радостно закричал Патрик.
— Милорд, — хитро блеснул зелеными глазами доктор, — и ты здесь. Значит, все-таки выбрался тогда с «Победы»!
— Крис, ты не представляешь, как я рад тебя видеть здесь!
Остальные пленники с недоумением смотрели то на милорда Вэндэра, то на странного худого человека в маленьких круглых очках.
— А я совсем не рад тому, что ты здесь, — хмыкнул доктор, но тут же заулыбался. — Мне ведь придется вытаскивать твою шкуру отсюда, а это будет крайне сложно. Ладно, мы заболтались, я пришел осмотреть Мэри.
Быстро подойдя к скамье, доктор нагнулся и, взяв левую руку девушки, стал прощупывать пульс.
— Она жива, — коротко бросил он Патрику.
Затем Кристофер достал нож и быстрым движением отрезал штанину, обнажая глубокую рану под коленом. Оставив на левой ноге ткань выше колена, он проделал ту же операцию с другой штаниной. После этого Кристофер быстро и осторожно стал осматривать порез. Ридженайт отвернулся, ему было стыдно смотреть на голые голени миледи Вэндэр. Врач прикоснулся к ране.
Вдруг Сесилия открыла глаза и, схватив мертвой хваткой левую руку доктора, вывернула ее, заставив встать медика на колени.
— Мэри, Мэри, это я, Кристофер! — поспешно выкрикнул он.
Рыжая Мэри смотрела на него несколько секунд, затем выпустила его руку и, откинувшись назад, хрипло рассмеялась. Кристофер нервно усмехнулся и поднялся на ноги.
— Может, ты не помнишь, но это я спас тебя от смерти, — гордо произнес он.
— Помню, — хриплым низким и неестественно скрипучим голосом произнесла она, — я тебя сразу узнала, шулер.
— Ну, Мэри, зачем же так говорить? — блеснул стеклами очков тот.
— Иначе бы ты у Яна не выиграл, — проскрипела Рыжая Мэри и сильно закашлялась.
— Тихо, тихо, тебе нельзя много разговаривать, — произнес доктор и быстро стал осматривать другие ранения и наиболее сильные синяки.
— Вот здесь еще, — низко произнесла Мэри и подняла измазанную тельняшку, показывая синий от ударов живот.
Кристофер присвистнул и осторожно ощупал кровоподтеки. Сесилия морщилась, но не издавала ни звука.
— Органы в порядке, — с облегчением произнес он. — Больше всего меня волнует твоя нога.
Мэри удивленно посмотрела на него заплывшим глазом, из носа тонкой струйкой подтекала кровь.
— Рана мне не нравится, как бы заражение не пошло…
— Какое заражение, Крис? — хрипло и тоскливо засмеялась она. — Не сегодня-завтра меня убьют, а ты беспокоишься о ране. Опомнись! Ян спит и видит меня с ножом в сердце. Я долго не задержусь на этой скамье, ты это знаешь.
— Нет, — решительно отрезал мистер Эскью.
— Ты ему не сможешь больше помешать, — с этими словами она вновь закашлялась и сплюнула сгусток крови.
— Я попытаюсь, а рану твою надо прижечь.
— Кристофер, у меня и так все тело болит, не надо, прошу Это бессмысленно.
— Нет, это необходимо.
— Поступай, как знаешь, — безразлично отмахнулась девушка.
— Если получится, я приду вечером. Что-нибудь принести?
— Нет.
— Я принесу чего-нибудь крепкого, тебе это необходимо. Теперь мне пора.
Встав, Кристофер подошел к решетке и спросил у Патрика:
— Ты как?
Милорд Вэндэр хмыкнул и, задрав перемазанную сорочку, показал свою раненую спину.
— Я ее продезинфицирую напитком Рыжей Мэри. Все не так плохо, Пат.
Уже когда доктор поднялся по лестнице, Патрик окликнул его:
— Почему Ян не убил нас? Зачем ему мы?
— Не знаю. Скажу, как выясню, — после этих слов он громко ударил в дверь.
